– Расскажи мне о себе и о Лорене Стервесанта, – сказала она. – Я хотела бы понять ваши отношения.
Вопрос застал меня врасплох, и я какое-то время молчал. Она открыла глаза.
– Прости, Бен. Я не хотела...
– Ничего, – быстро ответил я. – Мне приятно поговорить об этом. Видишь ли, мне кажется, что ты ошибаешься. Не думаю, что к ним можно прилагать обычные стандарты – к Стервесантам. К Лорену и его отцу, когда он был жив. Мой отец работал на них. Он умер от разрыва сердца спустя год после смерти моей матери. Мистер Стервесант знал о моих академических успехах, и, разумеется, мой отец был хорошим служащим. Есть несколько таких, как я, сирот Стервесантов. Мы получали только самое лучшее. Я поступил в Майклхаус, ту же школу, в которой учился Лорен. Еврей в церковной школе, к тому же калека, – можешь себе представить, каково это было. Мальчишки – такие невероятно безжалостные маленькие чудовища. Лорен вытащил меня из писсуара, в котором четверо мальчишек пытались утопить меня. Он избил их до полусмерти, и с тех пор я стал его подопечным. И до сих пор им являюсь. Он финансирует наш Институт, каждый пенни, который мы тратим, приходит от него. Вначале это была просто справедливость по отношению ко мне, но постепенно он все больше и больше увлекался нашим делом. Теперь это его хобби. Ты бы удивилась тому, как много он знает. Он любит эту землю, так же как ты и я. И захвачен ее историей и будущим больше нас... – я замолчал, потому что она смотрела на меня взглядом, пронзавшим душу.
– Ты любишь его, Бен?
Я вспыхнул и опустил глаза. «Не хочешь ли ты сказать...»
– Ради Бога, Бен, – нетерпеливо прервала она, – я не имею в виду извращения. Ты только что доказал противоположное. Я имею в виду любовь в библейском смысле.
– Он для меня отец, защитник, благодетель и друг. Мой единственный друг. Да, можно сказать, что я его люблю.
Она протянула руку и коснулась моей щеки.
– Я постараюсь, чтобы он мне понравился. Ради тебя.
Было еще темно, когда мы въехали в ворота Центрального аэропорта. Сал куталась в плащ, была молчалива и отчуждена. Я испытывал легкое головокружение и какую-то хрупкость от бессонной ночи любви и разговоров. Прожектора освещали частный ангар Стервесантов в восточном конце взлетной полосы, я заметил феррари Лорена, припаркованный на запасной стоянке, а рядом еще с десяток машин новейших моделей.
– О Боже! – застонал я, – он прихватил с собой всю свою команду.
Я остановился возле феррари, и мы с Сал начали доставать багаж из заднего отделения. Она повесила через плечо свою сумку, потом с большой папкой в одной руке и ящиком красок в другой прошла через калитку в ангар. Конечно, мне следовало идти с ней, но я был так занят проверкой багажа, что прошло не менее трех-четырех минут, прежде чем я последовал за ней. Но к этому времени было уже поздно.
Пройдя в ярко освещенный ангар, я тут же почувствовал тревогу. Гладкие акулообразные очертания реактивного Лира образовывали превосходный задник для напряженной сцены. Семеро умных молодых людей Лорена в обычных нарядах – костюмы, шерстяные пальто – окружили противников.
Лорен Стервесант очень редко срывается, да и то после длительных и серьезных провокаций. Но Салли Бенейтор за две минуты добилась того, чего не удавалось добиться опытным специалистам за долгое время. Лорен сильно рассердился, он дрожал от гнева, сжимая губы, и его приближенные испытывали страх.
Салли бросила свое обрудование на бетонный пол, она стояла, прижав кулаки к бедрам, на щеках ее горел румянец, и она обменивалась с Лореном гневными взглядами.
– Мне велел прийти доктор Кейзин.
– Пусть даже английский король! Говорю вам: самолет переполнен, и я не собираюсь тащить с собой женщину на первый свой отдых за шесть месяцев.
– Я не знала, что это развлекательная поездка...
– Кто-нибудь выбросит эту ведьму отсюда? – закричал Лорен, и УМЛ собрались с духом и сделали робкую попытку приблизиться. Салли схватила тяжелый деревянный мольберт обеими руками. Наступление потерпело неудачу.
– Ло, пожалуйста! Можем мы поговорить? – Я почти утащил его в небольшой кабинет; впрочем, я почувствовал, что Лорен при этом испытал облегчение.
– Слушай, мне очень жаль, Ло. У меня не было времени объяснить...
Пять минут спустя Лорен вылетел из кабинета и, не глядя на Сал и застывших УМЛ, взобрался в самолет; спустя мгновение его голова появилась рядом с пилотом в окне кабины, Лорен надевал наушники.
Я подошел к младшему из УМЛ и передал ему слово закона.
– Мистер Стервесант передал вам, чтобы вы добрались до Габеронеса чартерным рейсом. – Потом повернулся к остальным. – Не поможете ли нам с багажом?
Пока группа самых высокооплачиваемых носильщиков в Африке таскала багаж Салли, сама Салли бесстыдно наслаждалась победой. Я умудрился шепотом предупредить ее:
– Садись на заднее сидение. И постарайся стать невидимой. Ты не знаешь, насколько мы были близки к концу. Ты могла не только не улететь, но и вообще потерять работу.
Мы уже десять минут находились в воздухе, когда пилот вышел из кабины и прошел по проходу. Он остановился и посмотрел на Салли с открытым восхищением.
– Боже, леди! – Он покачал головой. – Отдал бы месячное жалование, только бы не пропустить этого! Здорово!
Салли, которая после моего предупреждения была подавлена, немедленно воспрянула.
– От парней такого размера я даже косточки не выплевываю, – заявила она, и двое УМЛ, слышавшие это, съежились в своих сидениях.
Пилот рассмеялся и повернулся ко мне. «Босс хочет поговорить с вами, доктор. Давайте поменяемся местами».
Лорен разговаривал по радио с контрольной башней, но знаком велел мне садиться в кресло помощника, я протиснулся за рулем и ждал. Лорен кончил разговор и повернулся ко мне.
– Позавтракаем?
– Я уже поел.
Он не обратил на это внимания и протянул мне ножку индейки и большой кусок пирога с цыпленком и яйцом, достав все это из плетеной корзины.
– Кофе в термосе. Наливай сам.
– Ты получил взаймы 25 миллионов? – спросил я с набитым ртом.
– Да... хотя в последнюю минуту произошла небольшая паника.
– Я не думал, что тебе нужно занимать деньги? У тебя неприятности?
– Нефтеразведка. – Он рассмеялся моему предположению. – Рискованные траты. Я предпочитаю рисковать чужими деньгами, а своими играть наверняка. – Он гладко переменил тему разговора. – Извини за крюк. Я высажу весь этот десант в Габеронесе. У них там будет ряд встреч в членами правтельства Ботсваны. Обычная работа, определяем детали договора о концессиях. И это не очень далеко от нашего курса. А дальше полетим одни. – Набил рот индейкой и заговорил с полным ртом: – Метеопрогноз плохой, Бен. Густая облачность над всем северным районом. В пустыне раз в три года бывает низкая облачность, но сегодня именно такой день. Ну, если сразу не отыщем развалины, ничего плохого. С воздуха все равно много не узнаем. – Он был совершенно спокоен и расслаблен, ни следа недавнего гнева, он легко отключается, и мы разговаривали и смеялись. Я знаю это его настроение – настроение отдыха и отпуска. Он действительно дожидался таких моментов. Найдем ли мы утраченный город или нет, для него это предлог вырваться в дикую местность, которую он так любит.
– Как в прежние дни. Боже, Бен, как давно мы с тобой не путешествовали вместе! Не менее деяти лет. Помнишь путешествие на каноэ вниз по Оранжевой реке? Когда же это было? В 1956 или 7? А экспедиция в поисках диких бушменов?
– Надо выбираться почаще, Ло.
– Да, – согласился он, как будто у него был выбор. – Да, надо, но теперь у меня так мало времени. И время уходит, в следующем году мне уже сорок. – Голос его стал печален. – Боже, если бы только можно
