Обшивка была сорвана на участке 40 на 20 футов, появились небольшие внутренние повреждения корпуса. Бортовые отсеки в районе взрыва были затоплены, что вызвало крен 8 градусов, однако его выправили контрзатоплением.
Третья бомба взорвалась по левой раковине и вызвала небольшие повреждения корпуса плюс несколько осколочных пробоин над ватерлинией. Когда последняя «Штука» умчалась прочь, «Индомитебл» уже до самого конца операции нельзя было считать боеспособной единицей. Носовой элеватор, 114-мм установки А-1 и А-2, ПУАЗО «В» были уничтожены. Кормовой элеватор временно не действовал.
Но это были повреждения самого корабля; его экипаж также пострадал очень сильно. В кают- компании собрались пилоты и наблюдатели 827-й эскадрильи «Альбакоров», и один из близких разрывов перебил их практически всех. Всего авианосец потерял 6 офицеров и 44 матроса, еще 59 человек были серьезно ранены. Среди погибших было отделение морской пехоты, обслуживавшее орудийные установки левого борта, ведь 2 башни были уничтожены.
«Две огромные колонны дыма внезапно поднялись с его полетной палубы. С нашего места в авангарде охранения казалось, что он сейчас погибнет. Когда мы видели его в последний раз, он шел на запад, и мы видели эти столбы дыма до самой темноты».
Дэвид Ройл на борту крейсера «Харибдис» видел всю атаку в деталях. Приведем его рассказ:
«Я увидел над головой горстку черных точек. Одна за другой они начали бросаться в вертикальное пике. Я сообразил, что это Ju-87 и они пикируют на авианосец «Индомитебл». Хотя «Харибдис» был слишком далеко от «Индомитебла», чтобы огонь наших зенитных автоматов был эффективен, я открыл огонь из одиночного пом-пома левого борта, надеясь хотя бы привлечь внимание «Индомитебла» и ближайших кораблей эскорта. Корабли открыли плотный огонь, но эти «Штуки» были специальными противокорабельными пикировщиками Люфтваффе.
Из его элеваторов повалил дым, и его полетная палуба, как мне показалось, превратилась в искореженный, раскаленный металл. «Индомитебл» временно потерял управление, и «Харибдис» стал кружить рядом, чтобы прийти на помощь, если это потребуется».
Артур Лоусон был старшим радиотелеграфистом на «Индомитебле». Он рассказал автору:
«Примерно в 19.30 атаки были сосредоточены на авианосцах, и «Индомитебл» попал под непрерывную бомбежку, отбиваясь когтями и зубами. Внезапно корабль содрогнулся от носа до кормы, и все почувствовали страшное напряжение, словно кто-то схватил корабль за киль, остановив его. Сразу после попаданий ненадолго воцарилась тишина, а потом начался обычный сумасшедший дом, когда аварийные партии принялись за работу. У меня перед глазами стоит красочная картина: один офицер допивает бокал, хотя ему осколком снесло половину головы!»
Другим телеграфистом был Чарльз МакКомби, служивший на крейсере «Сириус». Он вспоминал:
«Частично скрытый дымом, «Индомитебл» казался в серьезной опасности. Его полетная палуба от нестерпимого жара выпучилась. В него попали несколько бомб, и он походил на старую консервную банку с небрежно оторванной крышкой. На многих кораблях уже готовились отслужить по нему заупокойную службу».
«Харибдис» и эсминцы «Лукаут», «Лайтнинг» и «Сомали» получили приказ адмирала Сифрета защищать авианосец и помогать ему. В 19.14 «Лукаут» (капитан-лейтенант Ч.П.Ф. Браун) подошел к поврежденному кораблю, чтобы помочь бороться с огнем. Несмотря на опасность, которую представлял пылающий авиабензин, льющийся с полетной палубы, маленький эсминец пришвартовался к борту авианосца и начал передавать пожарные рукава. К 19.30 ситуация была взята под контроль. Командир «Индомитебла» капитан 1 ранга Трубридж сообщил адмиралу Сифрету, что авианосец может дать 17 узлов. Вскоре авианосец развил уже 20 узлов, а к 20.30 он делал 28 узлов, что было великолепным достижением команды.
Тем временем находившиеся в воздухе истребители были вынуждены садить на «Викториес», и это привело к еще одной роковой задержке. В период с 18.50 до 19.30 «Викториес» принял кроме своих собственных еще 12 самолетов «Индомитебла». У одного из «Мартлетов» кончился бензин, и пилот был вынужден посадить истребитель на воду. К счастью, сам он был спасен миноносцем «Зетланд».
Свободного места на борту «Викториеса» практически не осталось. Самолеты скучились на полетной палубе. «Си Харрикейны» опустить в ангар было нельзя, но место требовалось. Поэтому наиболее поврежденные самолеты были без церемоний выкинуты за борт. Планировалось, что один авианосец сможет держать в воздухе над конвоем дежурное звено из 4 самолетов, а еще одно такое же звано — над Соединением Х, когда флот повернет назад. Однако это оказалось невозможно.
Тем временем последние самолеты Оси исчезли с экранов радаров, отправившись на свои сицилийские аэродромы. В очередной раз они не сумели потопить ни одного транспорта. Сгущающиеся сумерки обещали некоторую защиту от новых воздушных атак. В 18.55 адмирал Сифрет повернул тяжелые корабли прикрытия назад, оставив конвой и Соединение Х следовать далее. Пожелав им «Добежать побыстрее», Соединение Z направилось назад. Это было сделано на 20 минут ранее запланированного, так как адмирал Сифрет решил, что противник после столь мощных атак уже не сможет до наступления темноты нанести еще один удар по Соединению Х.
Его также беспокоили повреждения «Индомитебла». К тому же многочисленные маневры на высокой скорости усугубили проблемы с котлами «Роднея», и скорость линкора снизилась до 18 узлов.
В 18.20 «Викториес» сумел наконец-то поднять 4 «Фулмара» для защиты конвоя, однако они тут же ввязались в бой с несколькими оставшимися вражескими истребителями. Перед тем как немцы прервали бой и улетели, «Фулмары» сбили один самолет противника, но при этом потеряли и одного из своих. Но самое главное — они израсходовали топливо и боеприпасы и потому не смогли выполнить поставленную задачу. В 20.07 взлетели 4 «Си Харрикейна», чтобы патрулировать над Соединением Z, но темнота быстро сгущалась, и через 40 минут они были вынуждены сесть.
Теперь самое время подвести итоги действий самолетов Воздушных Сил Флота. Они оказались впечатляющими. Количество авианосных самолетов сократилось почти на четверть после ранней гибели «Игла». Но молодые пилоты на своих устаревших тихоходных самолетах без малейших колебаний бросались на огромные вражеские соединения. Очень часто высокая скорость немецких и итальянских бомбардировщиков мешала им. Такие самолеты, как Ме-109G, Ме-11 °C-4, Мс-202, Re-2001, по всем статьям превосходили британские самолеты, и, тем не менее, авианосные истребители сумели сорвать несколько атак противника. Само их присутствие в воздухе вынуждало вражеских пилотов колебаться, они проявляли нерешительность.
Британские пилоты заявили, что сбили 39 вражеских самолетов и очень много «вероятно сбили», но это было, разумеется, явным преувеличением.[13] Однако именно они нанесли основные потери вражеским воздушным армадам. Именно их стараниями конвой подошел к Сицилийскому проливу практически без потерь, хотя вражеская авиация буквально лезла из кожи вон.
Главные силы Соединения Z далее должны были крейсировать у побережья Северной Африки и вмешаться, если итальянский флот попытается навязать бой конвою. Но на следующий день в 11.15 пострадавшие «Индомитебл», «Родней», «Итюриэл» были отправлены в Гибралтар в сопровождении эсминцев «Амазон», «Энтилоуп», «Весткотт», «Уишарт», «Зетланд». Соединение R — танкерная группа — также продолжало маневрировать в Западном Средиземноморье.
После того как главные силы флота отправились на закат, конвой с поредевшим эскортом из крейсеров, эсминцев и эскортных миноносцев взял курс на смертоносные воды банки Скерки. Противник заметил разделение сил, и к 19.30 общая обстановка стала ясна командованию Оси. Конвой (минус пострадавший «Девкалион») упрямо шел к цели. Его моряки ликовали, так как противник, несмотря на колоссальные усилия, почти ничего не добился.
