— Похоже, от саней! Да! Прямо на реке! Под нами прямо! Колея очень широкая! И полозья нехилые! Большие саночки, наверное!
— Ну и что? Подумаешь, повозка Деда Мороза с оленями! — усмехнулся Людоед.
— А вот хрен ты угадал, морлочья душа! Следов животных нет, понял? Только следы саней! Они без всяких оленей ехали! И человеческих следов нет, если ты думаешь, что люди толкали! Снег ровный! Только колея!
— Так может, это не сани, а вездеход? — предположил Николай.
— Да нет, блин! Гладкая неглубокая колея!
— И как они без тяги двигались? Тут ведь равнина, а не гора, с которой вандалы телегу с бомбой на Вавилон пускали!
— Аэросани, — произнес вмешавшийся в спор Яхонтов.
— Аэросани? — Людоед взглянул на пилота. — Так может, у тех, кто на них тут разъезжает, есть авиационное топливо?
— Не факт. — Варяг нервно мотнул головой. — Не факт, что оно нам подойдет. Да и двигатель туда просто автомобильный можно приделать.
Он вдруг снизился, отчего Сквернослов внизу испуганно завопил, и тут же потянул рули высоты на взлет, резко увеличивая тягу двигателей. Затем набрал высоту пятьсот метров и пошел на разворот.
— Ты чего делаешь? — спросил Илья.
— Снег разгоняю, — коротко ответил Варяг.
Самолет лениво сделал долгий круг, и Яхонтов повторил процедуру, затем обратился к Людоеду:
— Илья, пойди в грузовой отсек. Рацию возьми. Отцепи крепление корпуса БМП, когда скажу. Потом пристегнись, чтоб не вывалиться. Я открою рампу и задеру нос, чтоб корпус выпал.
— Зачем это? — удивился Васнецов.
— Посмотрим, насколько глубоко в сугроб он уйдет. Надо иметь хоть какое-то представление о том, куда садиться.
Людоед ушел. Яхонтов снова стал одним сплошным напряжением, вцепившись в штурвал.
— Высота!
— Двести!
— Много, черт, проскочили. Иду на следующий круг.
И новый заход. Самолет гудел и снова, будто нехотя, делал очередной круг.
— Илья! Готов?!
— Да! — ответила рация.
— Открываю рампу!
Гул в самолете стал намного сильнее. Корпус завибрировал. Варяг по очереди разминал затекшие руки и еще сильнее сжимал дрожащий штурвал.
— Рампа открылась без замечаний! — доложил Людоед.
— Отцепляй!
— Отцепляю!
— Коля, высота!
— Восемьдесят пять!
— Отлично!
Варяг резко задрал нос самолета, и двигатели завыли, казалось, на пределе своей мощности.
— Корпус пошел! — послышалось из рации. — Корпус вывалился!
— Кто вывалился?! — закричал снизу Сквернослов, который не был в курсе происходящего.
— Славик, заткнись!
Варяг снова набрал высоту и пошел на очередной круг.
— Когда это кончится? — вздохнул Николай, адресуя вопрос самому себе.
Пока самолет в очередной раз делал петлю над выбранным местом, Людоед вернулся и пробрался в кабину штурмана.
— Заходим на посадку! Выпускаю шасси! Включаю огни!
— Мужики! БМП! БМП на реке прямо перед нами появился! — закричал Сквернослов.
— Заткнись, Славик! Это наш БМП!
— Наш? — Сквернослов высунулся из кабины. — А как он внизу оказался?
— Уйди к черту! Илья! Что видишь?!
— Судя по тому, сколько эта железка весит и с какой высоты упала, плотность снега тут приемлемая. Можно садиться. Корпус упал плашмя и ушел на треть примерно, — ответил Людоед, глядя на темный корпус БМП, освещаемый носовыми огнями самолета.
— Отлично!
— А если бы снег был мягкий и корпус утонул? — Васнецов уставился на Яхонтова. — Мы что, в следующий раз луноход сбрасывать стали бы?
— Заткнись, Николай, черт тебя дери! Мы бы тебя сбросили! Высота и скорость!
— Шестьдесят высота, двести десять скорость!
Самолет давно проскочил сброшенный корпус боевой машины, и белая гладь замерзшей реки стремительно приближалась из вечернего сумрака. С той минуты, как они увидели разбитый вертолет, совсем стемнело.
— Мать твою!
Руки Варяга, сжимающие штурвал, совсем побелели. Все уже ожидали, что вот-вот произойдет касание или, на худой конец, удар, но самолет вновь стал набирать высоту.
— Варя, в чем дело?! — воскликнул Крест.
— Я не могу его посадить!
— Как это?!
— Я габаритов не чую! Высоты не чую!
Он щелкнул на панели тумблером, снова пряча шасси в корпус.
— Я же сказал высоту! — возразил Васнецов.
— Ее чувствовать надо! И центровка изменилась, когда железку сбросили!
Гудящий лайнер опять стал делать круг.
Людоед полез в штурманскую кабину. Затем высунулся оттуда и, строго глядя на Яхонтова, произнес:
— Соберись, Яхонтов! Центровку компенсируешь! Не так много этот корпус весил для такого самолета! Ну же! Ветра нет! Штиль полный! Посадишь без проблем! Ну!!!
— Какого хрена ты туда полез?! Вылезай! Тебя размажет, если мы ударимся!
— Я сказал, соберись! Заходи на полосу!
— Ты что задумал?!
— Полоса у меня перед носом будет! Я тебе подскажу!
— Оттуда переднюю стойку не видно! Вылезай, убьет тебя при ударе!
— Заходи на посадку!!! — Людоед заорал так, что заглушил рев всех четырех двигателей.
Самолет снова стал снижаться. Корпус завибрировал, и Варяг пытался унять его дрожание.
— Всем пристегнуться! Коля, держи свой штурвал!
— Как?!
— Нежно, черт тебя дери!!! Просто придерживай его и говори мне высоту!
— Триста! — Николай боязливо обхватил штурвал руками.
— Твою мать! Не сопротивляйся его ходу! Ты так мне мешаешь! Просто держи! — закричал Варяг. — Высота!
— Четыреста! Мы что, опять взлетаем?!
— Не мешай! — дернул головой пилот. — Скорость!
— Триста сорок! Какого черта ты делаешь?!
— Убью, Васнецов! — зарычал Варяг и стал щелкать приборами. — Предкрылки… двадцать пять… закрылки… тридцать пять… нет… тридцать…
После этого самолет снова пошел на разворот.
