оккупации. Где-то в Белоруссии осталась семья. Родных по эту сторону фронта никого не было. Правда, в Вольске жила мать жены. Примет ли? Несколько дней глубоких раздумий, переживаний, и Владимир Самойлович решает ехать в Вольск.
Сопровождающий привез его из Архангельска на Волгу. Первая же встреча сразу сняла с души все сомнения: он не ошибся в теще! Незаметная Прасковья Степановна Рябова оказалась человеком исключительных душевных качеств. Нет, о ней в книгах еще не писали, но именно она, простая русская женщина, не оставила в беде зятя, не отвернулась, а с присущей ей энергией взялась ухаживать за ним, совершенно беспомощным, и сделала все возможное и невозможное, чтобы Владимир вновь почувствовал себя человеком и встал на ноги в прямом смысле.
Да! Владимир Самойлович встал на ноги! Ему сделали протезы, и он научился ходить на них без палочки, как знамениты и летчик Маресьев; ему разрезали пястья и он научился ими писать, вернулся к жизни.
Цеха написал письмо о своей судьбе в родной авиаполк старшему лейтенанту Лопатину. Однополчане решили оказывать помощь своему другу, попавшему в беду. Так с помощью фронтовых товарищей и Прасковьи Степановны Владимир Самойлович вернулся к трудовой жизни. Сначала он работал администратором в городском детском кинотеатре имени Акопова, потом кассиром, впоследствии диспетчером пассажирского автохозяйства и директором городской бани.
В 1944 году оккупанты были изгнаны из Белоруссии. Нашлась жена Владимира Самойловича, Валентина Владимировна с дочерью Маргаритой. В ожидании встречи мужественный человек терзался: как она, жена, отнесется к нему, такому? Одно дело встречаться в счастливую пору молодости, когда был здоровым, красивым, сильным, и сейчас?! Но терзался Владимир Самойлович напрасно. Как и мать, Валентина Владимировна принадлежала к лучшим женщинам Советской России. Она окончательно поставила мужа на ноги. Жить семья осталась там же, в Вольске. Горисполком проявил заботу о герое- фронтовике, выделил отдельную благоустроенную квартиру. Там, на улице Льва Толстого, он живет и поныне. Его часто навещают пионеры, друзья переписываются с ним.
Весной 1971 года красные следопыты из Ловозерской школы Мурманской области обнаружили в районе села Поной две братские могилы. Обратились в военкомат. Начались совместные поиски. В результате их удалось установить имена погибших летчиков. Ими оказались экипажи Кузина и Киселева. А летом следующего года в район братских могил прилетели вертолеты авиации Краснознаменного Северного флота. Экипаж Кузина был перезахоронен в поселок Ревда, а Киселева — в село Ловозеро. Потом следопыты разыскали и Владимира Самойловича Цеху.
И вот 28 октября 1973 года, спустя 31 год после тех трагических событий, произошла волнующая встреча мужественного авиатехника ОМАГ и понойского оленевода Алексея Феофановича Канева, того самого семнадцатилетнего Алеши, который обнаружил в тундре тяжело раненного авиатора и спас его от неминуемой смерти. Встречу назвали «Спасибо тебе, Человек!». Она транслировалась по Мурманскому областному телевидению и радиовещанию.
А через несколько дней Владимир Самойлович был самым дорогим гостем ловозерцев, обнажил голову перед братской могилой в центре села Ловозеро, где покоятся останки его боевых товарищей Петра Васильевича Киселева, Семена Григорьевича Ананьина и Павла Ивановича Безгина…
Никогда боевые друзья не услышат больше негромкий голос командира первой эскадрильи капитана Ивана Сергеевича Щербакова, не смогут подшутить над его страстью коллекционировать зажигалки: в начале марта 1943 года при исполнении служебных обязанностей он погиб на боевом посту вместе с флагманским штурманом капитаном Василием Сысоевичем Чернышевым.
Одновременно с экипажем Щербакова погибли командир звена сержант Гутенев Яков Тимофеевич со штурманом сержантом Калининым Иваном Семеновичем и младший летчик сержант Золин Василий Федорович со стрелком-бомбардиром сержантом Кабаньяном Алексеем Карповичем.
Неделей раньше трагической гибели группы капитана Щербакова в авиаполку стало известно, что в конце февраля 1943 года, возвращаясь из Ленинграда в Москву, разбились лейтенанты Соловьев и Воробьев. Они принимали участие в боях по прорыву блокады города на Неве.
Совсем недавно отыскался след еще одного летчика ОМАГ из 13-го двухмоторных истребителей авиационного полка — бывшего сержанта Зубенко Григория Алексеевича. Осенью 1944 года он в числе других был переведен из 13-го в минно-торпедный авиаполк ВВС Краснознаменного Балтийского флота, топил гитлеровские корабли, за что был награжден орденом Красного Знамени. В октябре того же года в Рижском заливе при атаке сильно охраняемого вражеского конвоя экипаж Зубенко был сбит и упал в воду. Летчик прошел все ужасы фашистского плена и случайно остался жив. После Победы он вернулся в армию, служил еще три года, потом был уволен в запас и сразу завербовался в Восточно-Сибирское управление гражданской авиации. Там Зубенко пролетал 16 лет, обеспечивал геологические партии, таксацию лесов, производил аэрофотосъемку будущей трассы Байкало-Амурской магистрали. Сейчас живет в Ставрополе, работает в местном аэропорту.
В октябре 1977 года не стало Макара Давыдовича Лопатина. Он прошел всю войну до Победы, позже учился, служил на разных флотах, стал майором, кавалером шестнадцати правительственных наград. Демобилизованный по состоянию здоровья, уехал и поселился в городе Славянск-на-Кубани. Там жил и работал.
Мало, до обидного мало осталось в живых наших бесстрашных соколов, которые в самое тяжелое для страны время, получив приказ, не задумываясь, не щадя себя, «бросились в отчаянный полет» покорять морскую стихию и Арктику, успешно громили гитлеровских захватчиков над просторами северных морей, с честью выполнили правительственное задание в составе Особой морской авиационной группы.
В заключение хочу сказать, что в работе над книгой мне помогали друзья, однополчане. Прежде всего я благодарен покойному Макару Давыдовичу Лопатину. Будучи прикованным к постели, он горячо откликнулся на мою просьбу помочь собирать материал о летчиках ОМАГ, поделился личным архивом и фотографиями, помог разыскать многих наших товарищей. В этой трудной работе рядом с Лопатиным всегда была его жена Нина Дмитриевна, которая вела почти всю переписку. Воспоминаниями также щедро поделились со мной Константин Степанович Усенко, Леонид Васильевич Михайлов, Кронид Александрович Обойщиков, Владимир Самойлович Цеха, Павел Андреевич Клюшников — в общем, все, к кому приходилось обращаться, в том числе, конечно, и работники архивов.
Примечания
1
АДД — авиация дальнего действия.
2
Провозной — показательный полет, осуществляемый летчиком-инструктором в учебных целях.
3
СНИС — служба наблюдения и связи, ВНОС — воздушное наблюдение, оповещение, связь.
