— Как воюешь, Костя?
— Сейчас тренируемся!
— С каких пор на войне стали тренироваться?
— Честно. Тренируемся, да еще как! Ты ж знаешь школу Ракова: учиться и учиться до боя, учиться в бою и после!
— Разве Василий Иванович здесь?
— Командует нашим гвардейским!
— Добился-таки своего. Рад за него. Молодец! С таким командиром, Костя, можно вместе и до Берлина!
Константин вглядывался в дорогие черты лица друга: голубоглазый, крутолобый, все такой же статный, неугомонный. Только очень уставший, по глазам видно.
— Возьмешь к себе? Согласен рядовым, лишь бы на фронт, — попросился Кронид.
— Кто ж тебя отпустит с перегонки? Приказ Сталина!
Как обычно в таких случаях, вспомнили друзей, командиров. Воспоминания всегда нескончаемы. Но разговор прервался внезапно: Усенко увидел, что на старт вырулило звено Калашникова — дела звали его на стартовый командный пункт. На прощание обнялись.
— Счастливо, Кронид! Привет хлопцам!
— Удачи тебе, Костя! Будь жив!..
Гвардии капитан Усенко перед строем эскадрильи объяснял порядок выполнения боевого задания. Задание было внезапным, и комэск, естественно, волновался: как поведут себя необстрелянные? Он внимательно вглядывался в молодые лица, старался по их выражению уловить настроение, реакцию. Серые, голубые, карие глаза смотрели на него с обычным ожиданием и готовностью. К своей радости, в этих глазах Константин Усенко не увидел признаков растерянности, неуверенности или страха. В них он читал одно: готовность лететь за ним, командиром, туда, куда он их поведет. Комэск заговорил обстоятельно:
— Для удара по батарее нам отведено на каждое звено всего по пять минут. За это время надо успеть сделать два захода и освободить место для других эскадрилий. Ясно? По самолетам!
Привычно гудели моторы. Пе-2, слегка покачиваясь, легко набирали высоту. Усенко видел, как рядом летели Цейн и Ржевский, звенья Аносова и Калашникова, истребители — все были на своих местах, и повернул на север.
Родные берега остались позади, а впереди на северо-востоке появилась цепь желто-зеленых островов.
— Цель по курсу! — показал на острова Кабанов.
Усенко оглянулся на ведомых и оторопел: куда подевался недавний четкий строй? Над морем болтанки не могло быть, а «петляковы» летели неспокойно: то один, то другой вдруг взмывал вверх, налезал на впереди летящего, отставал или проваливался и снова лез наверх.
— Нервничают ребята! — заметил штурман.
— Резонно! — подключился Василий Костромцов. — Они ж знают, что на этих островах посты наблюдения и зенитки. Значит, ждут, что зенитчики уже прицелились и вот-вот начнут палить. Я такое противное чувство пережил еще в финскую. Ничего! После первого боевого вылета пройдет!
Чтобы подбодрить молодых, Усенко включил внешнюю связь и заговорил спокойно, деловито, как на полигоне:
— Внимание, соколы! Цель видите? Она справа. Сейчас будем делать боевое развертывание, — и властно приказал: — Слушать всем! Звеньям перестроиться в колонну! Удар нанести с двух тысяч звеньями с пикирования! Два захода. Приготовиться! Начали!
Усенко заводил ведомых на батарею, и ему вдруг вспомнился его первый вылет на Большой Тютерс. Василий Иванович организовал такой стремительный бой, что он остался в памяти на всю жизнь. Раков тогда тоже летел на «десятке». Надо не сплоховать, чтобы у Ржевского, Цейна и остальных молодых летчиков этот бой остался в памяти предметным уроком.
Едва комэск вывел головное звено на боевой курс, как молчавшие зенитки открыли огонь: бой начался! Конечно, противодействие противника здесь было не таким, как под Коткой, но для молодых это же первое. Усенко посмотрел на ведомых. Ржевский и Цейн старательно держались рядом, повторяли противозенитный маневр. Порядок!
— Вижу цель, — голос у Кабанова ровный, спокойный. — Прямо по носу самолета в лесу тропинка. Видишь? Она упирается в дальномер, а параллельно видны три палочки. Это стволы орудий!
Солнце усердно освещало остров. Противник, видимо, приготовился обстреливать Карельский перешеек, поснимал с пушек маскировочные сети, развернул их в сторону материка. В солнечных лучах грозно поблескивали длинные стволы.
Над батареей вражеских истребителей не было.
— Пошел!
Усенко энергично бросил Пе-2 вниз, довел до заданного угла и увидел батарею в прицеле. Он навел его на среднее орудие. Орудийный расчет, заметив самолет, побежал в укрытие, но поздно!
— Выводи! — коснулся плеча штурман.
Летчик нажал кнопку и, ощущая привычное подрагивание машины, взглянул на ведомых: те пикировали рядом! «Яки» тоже пикировали вместе с бомбардировщиками. А выше над ними в атаку бросалось звено Аносова. Калашников со своими подходил к точке ввода. Все было, как учили!
— Цель накрыта! Фотографирую!
Батарея на острове утонула в клубах дыма, огня и пыли. Звенья «петляковых» летели за комэском над морем, набирая высоту для повторного захода. Никто не растерялся, не оторвался! И ведущий опять повел своих соколят в атаку. Снова неистовствуют зенитки, небо в плотных хлопьях разрывов, но пикировщики пронизывают их, атакуют морскую батарею дерзко, азартно, и она вновь тонет в клубах взрывов и дыма.
Но вот острова остались позади. Эскадрилья взяла курс на юг. Потерь нет. Домой!
А эфир наполнился новыми голосами: батарею атаковывала вторая эскадрилья пикировщиков.
Комэск с любовью поглядел на ведомых. Те летели плотным строем, четко, даже красиво! Куда делась болтанка! Значит, нервозность преодолена: соколята становились соколами!..
Выборгская наступательная операция завершилась полным разгромом врага. Были освобождены острова Бьёркского архипелага, и балтийцы перенесли свои сокрушительные удары на острова Выборгского залива. Ни сильные гарнизоны, ни мощные островные укрепления не смогли сдержать наступательный порыв моряков. Враг не выдержал и с позором бежал.
Под дружным натиском войск Ленинградского фронта и моряков Краснознаменного Балтийского флота северный фланг гитлеровских войск затрещал. Чтобы его укрепить и придать ему устойчивость, немецко-фашистское командование перебросило в Финляндию несколько пехотных и моторизованных дивизий, а в ближайшую к фронту военно-морскую базу Котка ввело сильный отряд боевых кораблей с крейсером «Ниобе».
«Ниобе» — так гитлеровцы назвали захваченный ими у Голландии крейсер «Гельдерланд». Корабль имел сильную артиллерию, мощный пояс броневой защиты, до тысячи человек экипажа. Немцы намного усилили огневую мощь корабля, дополнительно установив на нем восемь крупнокалиберных орудий противоминно-зенитной артиллерии и превратив его в крейсер противовоздушной обороны. «Ниобе» стал грозным боевым кораблем.
Воздушная разведка своевременно обнаружила появление «Ниобе» в Финляндии. Доложили в Москву. Нарком ВМФ адмирал флота Николай Герасимович Кузнецов приказал потопить крейсер. Штаб военно-воздушных сил КБФ приступил к разработке операции. Ее руководителем в воздухе был назначен Герой Советского Союза В. И. Раков.
Получив весьма ответственное боевое задание, Василий Иванович задумался. Потопить крейсер, да еще в такой сильно укрепленной военно-морской базе, как Котка, было Делом чрезвычайно трудным. Воздушное пространство над Коткой с малых до больших высот простреливалось многослойным зенитным
