парень, как мог, ее утешал.
– Вчера совсем замучилась. До полдвенадцатого сидела с этими дурацкими уроками. Сил моих нет!
– Зато скоро лето. Поедем в лагерь, будем лазать по горам, а там еще озеро есть.
– Купаться… – неуверенно протянула Аня. – Ну, может быть. Я не люблю.
Раньше, в детстве, она обожала торчать в воде. Каждое лето она ездила к бабушке в деревню и там по целым дням сидела в пруду. Плавала Аня плохо, зато плескалась до посинения. Год назад она осталась в Москве и каждые выходные тянула папу с мамой за город, на речку. Но однажды вдруг как отрезало. Накануне очередных выходных ни Марина Сергеевна, ни Николай Петрович не смогли ее уговорить и отправились на пляж вдвоем. Папа и мама решили, что Аня либо боится утонуть, либо стесняется присутствия родителей. Хотя на самом деле все было иначе. В прошлый раз, пока мама и папа ходили за шашлыком, девушка выбралась из воды и села на берегу. Она, наслаждаясь, грелась на солнышке, когда до ее ушей долетел обрывок разговора двух ребят.
– Глянь на эту корову. – У Ани запылали щеки. Она почти физически ощутила на себе недобрые взгляды и почувствовала себя толстой, уродливой, нескладной. А парень продолжал: – Даже на лежаке не умещается.
– Да, – отвечал второй, – с такими габаритами только на речку ходить, людей пугать.
Тогда Аня не обернулась к говорившим, но с тех пор больше ни разу не ездила купаться. Об этом случае она никому и никогда не рассказывала.
Всерьез худеть она затеяла именно потому, что собиралась летом в лагерь и ужасно боялась Ваниной реакции. Всякий раз, представив себе, как он увидит ее в купальнике, девушка испытывала то самое чувство унижения, возникшее тогда на пляже, и казалась себе толстой. Волков, конечно, ничего не скажет, но…
Тем временем Иван вовсю строил планы.
– Представляешь… – Он прищелкнул языком. – Теплое, июльское утро. Мы выбираемся из палатки, идем на речку умываться. Потом целый день можно лазать по всяким там пещерам. Если повезет, найдем новую и назовем ее твоим именем. Это так классно! Ты как думаешь? – Он немного подождал ответа и повторил: – Как ты думаешь?
Аня расслышала только последние слова. Ей захотелось переспросить, но, поглядев на Ивана, девушка передумала. Достаточно было лишь взглянуть на его лицо, чтобы понять, о чем он говорил.
Сегодня эксплорерам не повезло. Ребята еле-еле втиснулись в переполненный автобус и сразу же услышали много теплых слов от пассажиров. Им предлагали снять рюкзаки, хотя сделать это в такой давке было невозможно. Недружелюбные попутчики советовали им ездить на такси или ходить пешком. Особенно не повезло Змею и Дорсэту. Парни очутились в толпе старушек, и те сразу начали выстраивать версии уголовной биографии ребят. Дорсэт безропотно терпел, а Змей несколько раз порывался ответить. Но всякий раз, когда он открывал рот, Пал Палыч показывал кулак, и Змей, скрипя зубами, молчал. Аню и Ваню потоком пассажиров разнесло в разные стороны. Волков несколько раз пытался пробиться к своей девушке, но напрасно. Зато к Ане принесло Еку, в обычной жизни Нину. Прежде они пересекались всего несколько раз. Ека была лет на пять старше Ани, в клубе появлялась нечасто. Она была родом с Камчатки, полгода проучилась на философском отделении какого-то института и была отчислена. Но домой Нина-Ека возвращаться не желала и вела полубродячий образ жизни. Работать не работала, ночевала где придется, иногда даже голодала, но время от времени получала от родителей деньги. Подобная жизнь казалась Ане абсолютно дикой, и девушка невольно сторонилась Еки.
– Ты не замечала, – прошептала на ухо Ане Ека, – человек с рюкзаком вызывает устойчивую идиосинкразию у основной массы народонаселения.
Аня не очень поняла, о чем речь, и на всякий случай улыбнулась.
– Нет, серьезно, обрати внимание, – презрительно покосилась Ека на пассажиров автобуса. – Все эти люди приходят в состояние ярости, когда видят человека с рюкзаком. Это же самая настоящая фобия.
– Наверно, мы им мешаем. – Аня пожала плечами. – Если тебе в лицо уткнется грязный рюкзак, удовольствие ниже среднего.
– Ерунда. – Ека покровительственно улыбнулась Ане. – Ты не видишь общего характера проблемы. Они ненавидят всякого, кто на них не похож, а индивид с рюкзаком – это эмблема непохожести.
Аня вовсе так не считала, но спорить не стала. В автобусе было душно, и ее немного укачало.
Наконец они приехали.
– Алле! – крикнул Пал Палыч. – Я и Дорсэт в кассу. Змей ведет остальных на платформу.
– Такая ерунда вышла, – виновато улыбнулся Ваня, – я все хотел пролезть, чтоб тебя не толкали, и не смог.
– О, понимаю! – Ека была тут как тут. – Девочка-ромашка и мальчик-одуванчик. Ничего, с годами это пройдет.
Аня почувствовала, что краснеет.
– Не успеете оглянуться, как ромашка найдет себе колокольчика, а одуванчик подружится с маргариткой. Учитесь, молодежь.
– Отвали. – Очень тихо, но внятно произнес Иван.
Ека смерила его презрительным взглядом и отошла. Теперь она присоединилась к Змею и Фризу.
С электричкой эксплорерам повезло гораздо больше. Конечно, сидячих мест для них не нашлось, но это и неважно. Ребята оккупировали тамбур, на пол положили рюкзаки и расселись сверху. Змей вынул из чехла гитару и запел:
– У бегемота нету талии.
– У бегемота нету талии, – подхватили остальные.
– Он не умеет танцева-а-ать. – Змей зажмурился от удовольствия: – А мы его по морде чайником.
– А мы его по морде чайником, – подпевали ребята.
– А у жирафа шея длинная, – начал новый куплет Змей.
– А у жирафа шея длинная, – весело заорали эксплореры. —
Аня и Ваня не впервые ездили с эксплорерами Пал Палыча и отлично знали, что Змей, особенно на пару с Фризом, может петь и очень хорошие песни. Только электричка всегда грохочет, и потому он исполняет подобную разухабистую чушь.
4
На огромной лесной поляне собралось уже человек двести, но люди все подходили и подходили. Пал Палыч привел своих на заранее отведенное для «Пути Ариадны» место.
– Рюкзаки скинуть! – скомандовал он. – Все ко мне!
