уже погрузились в темноту.
– Ты пьян, – заметил я, даже не смотря на брата. Я услышал, как он заерзал в кресле.
– В смысле?
– От тебя пахнет. Еще нет пяти, а ты уже пьян.
– Я выпил всего пару баночек пива, Хэнк. Я не пьян.
Я отвернулся от окна и присел на подоконник. Джекобу пришлось повернуться в кресле, чтобы посмотреть на меня. Он выглядел так неуверенно и неловко, совсем как ребенок, которого вызвали к директору.
– Это безответственно, – сказал я.
– Мне очень нужны сегодня деньги.
– Ты еще хуже, чем Луи.
– Да ладно тебе, Хэнк.
– Он рассказал Нэнси, да?
Джекоб вздохнул.
– Отвечай.
– Да что ты к этому прицепился?
– Я просто хочу знать правду.
– Да откуда я могу ее знать?
– Тогда я хочу знать, что ты думаешь по этому поводу.
Джекоб нахмурился. Он не смотрел на меня. После небольшой паузы он произнес:
– Она его девушка. Они живут вместе.
– Хочешь сказать, что он ей сообщил?
– Если бы Луи спросил у меня, сказал ли ты Саре или нет, я бы ответил…
– А Луи спрашивал тебя? – перебил я.
– Хэнк, хватит. Я просто хочу объяснить тебе: что бы я сейчас тебе не ответил, это будут всего лишь мои догадки. Точно мне ничего не известно.
– Я не спрашиваю, что ты знаешь, а чего нет. Я спрашиваю, что ты думаешь.
– Я уже сказал. Она его девушка.
– Это значит, что он сказал ей?
– Думаю, да.
– А ты помнишь, о чем мы с тобой говорили? Ты помнишь, что ты несешь за него ответственность?
Джекоб не ответил.
– Если он провалит дело, виноват будешь ты. И я обвиню тебя.
– Это не…
– Джекоб, я сожгу деньги. Как только я почувствую, что кто-то из вас допускает ошибки или делает глупости, я сразу же сожгу их.
Джекоб молча смотрел на свой чек.
– Так что, Джекоб, – продолжал я, – лучше сам выясни все с Луи. Скажи ему, что, если он рассказал все Нэнси, тогда он будет ответствен за нее. А ты не забывай о том, что отвечаешь за него.
Брат молча посмотрел на меня. Он явно о чем-то размышлял. Джекоб водил языком по зубам, как будто чистил их. Я взглянул на его широкой лоб, он был покрыт прыщами. Кожа у него была жирная и блестела на свету.
– Это как пищевая цепь, да? – спросил он.
– Пищевая цепь?
– Ну да, – сказал Джекоб, улыбнувшись, – Луи отвечает за Нэнси, я – за Луи, ты – за меня.
Немного подумав, я кивнул.
– Так что, – добавил Джекоб, – выходит, что в итоге за всех нас отвечаешь ты.
Я не знал, что на это ответить. Я молча подошел к столу и сел на стул.
– На какую сумму у тебя чек? – спросил я.
Джекоб посмотрел на чек.
– Сорок семь долларов, – сказал он. Брат сидел не раздеваясь. Он даже перчатки не снял.
Я потянулся и взял у него чек.
– Откуда он у тебя?
– От Сонни Меджора. Я продал ему храповик.
Я внимательно прочитал чек и протянул его обратно Джекобу вместе с ручкой.
– Перепиши его на меня.
Пока Джекоб расписывался, я достал из бумажника две купюры по двадцать долларов и одну в десять. Я отдал деньги брату в обмен на чек.
Джекоб положил деньги в карман и уже хотел было уйти, но потом почему-то передумал. Он посмотрел на мой лоб:
– Как твоя шишка?
Я дотронулся до лба. На ощупь ранка была уже как запекшаяся царапина.
– Зажила.
Джекоб кивнул.
– А как нос? – поинтересовался я.
Брат пошевелил носом:
– Нормально.
Повисла пауза. Я уже хотел встать и проводить брата до двери, когда он сказал:
– Помнишь, папа ломал нос?
Я кивнул. Когда мне было семь лет, отец купил ветряную мельницу, чтобы было проще поливать одно из полей. Он уже почти закончил собирать ее, как вдруг сильный порыв ветра сбил его с лестницы. Отец упал на спину, а лестница упала прямо на него и ударила его по лицу. Мама видела все это из окна. Прежде чем отец поднялся на ноги, она подбежала к телефону и позвонила в медпункт, который находился в пожарном депо города. Там у отца было много друзей. Естественно, они мгновенно приехали на ферму на помощь отцу. И после того, как выяснилось, что ничего серьезного не случилось и папа только сломал нос, они еще долго подшучивали над ним, ведь мама вызывала их как будто на пожар. Отец так и не простил ей этого позора.
– Эта мельница все еще стоит в поле, – сказал Джекоб. – Ее видно даже с дороги.
– Пожалуй, это единственная вещь, которую отец построил своими руками и которая работала, – заметил я.
Джекоб улыбнулся. Неудачи нашего отца в области различных поделок и ремонта своими руками давали повод любимым шуткам в нашей семье.
Следующую фразу Джекоб сказал голосом, полным печали и сожаления:
– Как бы я хотел, чтобы они были сейчас с нами.
Я посмотрел на Джекоба. Мне показалось, что совершенно внезапно приоткрылось окно в душу моего брата, с моих глаз будто упала пелена… я увидел, почувствовал одиночество и боль Джекоба, которые он хранил глубоко в сердце. Джекоб был очень близок с родителями. Он долго жил вместе с ними, намного дольше меня. Он переехал только за год до несчастного случая, который унес жизни родителей. Но даже после переезда он все равно большую часть времени проводил у них в доме. Он помогал им убираться, разговаривал с родителями, они вместе смотрели телевизор. Наша ферма была для него местом, где можно было спрятаться от окружающего мира. А сейчас у меня была Сара, и скоро на свет должен был появиться малыш, а для Джекоба семья осталась в прошлом… сейчас у него никого не было.
Я попытался придумать, что сказать. Я хотел сказать ему что-то ободряющее, хотел поддержать его, но никак не мог найти подходящих слов. Я не знал, как говорить с братом на подобные темы.
Джекоб первым прервал затянувшуюся паузу.
– А что ты имел в виду, когда сказал, что обвинишь меня? – спросил он.
Вдруг жалость, которую я секунду назад чувствовал к брату, сменилась четкими логичными рассуждениями. Я подумал о том, что, если хочу контролировать действия Джекоба, недостаточно напугать
