поднимается из подвала и видит, как брат, запрокинув голову и закрыв глаза, извергает семя. Небо темнеет. Будет гроза. Атмосфера заряжена. Взрослые не обращают внимания на детей, которые только и думают, как бы снова достичь экстаза.
Двое друзей брата прячутся в обрезке темной, длинной канализационной трубы, которая лежит на дороге, где идет ремонт, и онанируют во время грозы. Она идет в библиотеку отца и разглядывает непристойные иллюстрации «Истории нравов» Фукса. В то же время, она недовольна, что у отца есть такие книги. Она хочет, чтобы ее отец был чист, как ангел — как бог. Она садится с книгой в кожаное кресло в углу и онанирует над картинками. Она не способна думать ни о чем другом. Но частое удовлетворение желания оставляет после себя лишь гнетущую пустоту. Она ищет настоящей заполненности, и не находит. Везде фальшь. Все дети ее возраста проходят через подобное. Знакомые девочки засовывают себе между ног карандаши, морковки и свечки, трутся об острый край стола, нетерпеливо ерзают на стуле.
Хоть они и дети, но уже чувствуют, что спасение и излечение их ранних страданий может прийти только от мужчины. Но ни одна не знает такого мужчины, который принял бы ее в свои объятия. Они еще слишком маленькие. Они не стесняются друг друга. С неуемной болтливостью они делятся своими переживаниями. Они разочарованы, когда узнают, что подружки не умней их самих. Это замкнутый круг, вырваться из которого они не в силах, остается только надеяться на будущее. Она мечтает о насилии, которое причинит ей темный человек. Изо всех сил она воображает себе свирепого злодея. Когда она лежит ночью у себя в комнате, она представляет себе черный, сияющий бриллиантами зал в неровном свете факелов. Черный — самый жуткий из всех цветов — господствует в воображаемой картине. Она лежит на черном, холодном куске мрамора с острыми краями. Насильники связали ее. Края этого ложа мучений впиваются ей в спину. Кольцо одетых в черное людей вокруг нее сдвигается. Горящие глаза сверкают сквозь прорези отвратительных масок. На некоторых из насильников — блестящие шлемы. Они срывают маски, и она видит дикие лица арабов, китайцев, негров и индейцев. Она предпочитает цветных мужчин белым. Они молчат и стоят, не двигаясь. Она боится. Ей очень важен страх. Она любит ужас и трепет. Она бесконечно польщена, что оказалась в центре внимания этих мужчин. Каждый из них вооружен. Они пришли, чтобы убить ее. Для нее это большая честь. Ведь это все короли, графы, князья. Раздается оглушительная органная музыка-угрожающая, траурная. Это капитан Немо, это он играет на органе! Она бьется в своих путах, и они глубже врезаются в кожу. Ее фантазия так сильна, что она действительно чувствует боль. Не всегда она переживает всю сцену до конца, до смерти, которая наступает от тысячи медленных, затягивающих мучения ножевых ран. Ей запрещено кричать или даже перекашивать лицо. Один нож медленно вклинивается в ее «рану» и превращается в жаркий и подвижный собачий язык. Ее переполняет желание, а индеец, тем временем, медленно перерезает ей глотку. Только в темноте, пока она одна, она может воображать себе подобные сцены. Спасителя нет. Каждую ночь она заново умирает.
Днем она должна выполнять школьные обязанности. Есть один учитель, которого она любит и который предпочитает ее другим девочкам из класса, потому что она пишет лучшие сочинения. Остальные девочки ревнуют его к ней.
Хорошо поставленным голосом он читает девочкам лирические или драматические стихотворения. По слухам, перед тем как стать учителем, он был актером. У него копна светлых, уже седеющих волос, нос с горбинкой и сияющие, кошачьи зеленые глаза. Он элегантно одевается и на особенный лад картавит и растягивает слова. Из-за этого он похож на иностранца, а все иностранное кажется девочкам привлекательным. Многие из ее одноклассниц влюблены в него. Иногда он ловит их откровенно нежные взгляды. Он женат. Жена — его бывшая ученица. После уроков она встречает его у школы. И вот у нее вырастает и страшно выпячивается живот. Девочки знают, что она ждет ребенка, и не в состоянии отвести взгляда от ширинки учителя. Их поражает тот факт, что их уважаемый учитель, который до этого считался избранным и неземным существом, опустился до того, чтобы сделать ребенка точно так же, как их собственные отцы. Они на него в обиде. С высот богоподобности он низвергается в мерзость банальности. Они обижаются, что он такой же, как все. В своих враждебных пересудах они свергают учителя с трона, на который сами же его подняли, и вываливают его в грязи секретных разговоров. Они ругают его между собой и придумывают ему неприличные прозвища. Когда он задает им вопросы на уроке, они насмехаются над ним и дают нахальные, нелепые ответы. Словно проклятье упало на весь класс. Атмосфера удушающая. Очарование разрушено. Он впадает в ярость и одновременно стесняется, потому что догадывается, из-за чего произошла эта перемена. В наказание он заставляет их делать слишком много заданий и оставляет после уроков. Он уже не читает им стихов, только учит ненавистной грамматике. Он уязвлен и смущен: он говорит, что дети «утратили чистоту» мыслей.
Какое облегчение для девочек, когда жена учителя в один прекрасный день появляется перед школой снова стройная и красивая. Она толкает перед собой коляску. Все девочки хотят приласкать младенца. Ребенок избавляет их от мыслей о взрослых проблемах, от которых они пока далеки. Постепенно он снова поднимается на прежнюю высоту над ученицами. Все в порядке.
Но мир длится недолго. Однажды летним днем, когда она возвращается домой из школы с подружкой, — улицы пустынны в этот полуденный час — они встречают человека на велосипеде. Отвратительная, ужасная нагота сияет, ослепляя и вгоняя в дрожь, из его расстегнутых штанов прямо им в глаза. Он подзывает их поближе и приказывает коснуться чудовищного предмета, который им кажется не меньше полуметра длиной. В смертельном страхе они хватают друг друга за руки и со всех сил бегут домой. Но ноги словно увязают в глине, им кажется, что они не могут двинуться с места, как в страшном сне. Убежденные, что голый предмет все растет и вытягивается и преследует их, они из последних сил вбегают в дом и захлопывают за собой дверь. Они врываются в кабинет отца, который спокойно диктует секретарше письмо. В неловких выражениях они рассказывают ему, что случилось. Отец спрашивает, не собирался ли человек просто пописать на улице. Но когда они говорят, что человек на велосипеде хотел, чтобы они потрогали его чудовищную штуку, он звонит в полицию. Полиция спрашивает, как выглядел человек, но они не помнят ничего, кроме той штуки у него между ног.
Наверху, в своей комнате, она подбегает к окну и смотрит вниз. Человек испарился, улица пуста. Осмелев в безопасности, подружка говорит: «Если бы он сейчас был еще там, я бы пошла и потрогала его штуку». И на них нападает долгий истерический смех. Их возбужденная фантазия рисует им картины одна невероятнее другой — что бы было, если бы человек с велосипедом еще стоял на улице. Теперь, когда прошел первый шок, он бы с легкостью уговорил детей и добился желаемого, но он про это не знает. Он ищет новых жертв. Ему нравится шокировать девочек. «Он бы, наверное, убил нас и закопал в Груневальде, если бы мы отказались делать, как он хочет», — задумчиво говорит она.
«Я бы хотела, чтобы он стоял на улице. Я бы пошла и потрогала его штуку», — повторяет подружка. «Виноват не убийца, а жертва». (Эту фразу произнес известный берлинский адвокат во время нашумевшего в двадцатые годы процесса.)
Опасности окружают. Обе знают об этом. Но в опасностях есть своя прелесть — они спасают от рутины, от ежедневной скуки.
Они со служанкой идут за покупками, и им встречается мужчина, который бросает им в лицо непристойность — слово, которое дети произносят только шепотом и которое означает совокупление. Она делает вид, что не поняла, что это значит, и мучает служанку, чтобы та повторила. Служанка краснеет и молчит. Мир вдруг переполняется такими словами. Как будто других слов больше нет. Мысли всех окружающих теперь как будто вращаются только вокруг секса.
Казалось бы, для нее уже нет никаких секретов. После случая с братом она знает все. Ей десять лет. Она чувствует пустоту и печаль. Она недовольна, что у отца есть непристойные книги. Ее отец! Ее бог! Он разочаровал ее, как и любимый учитель. От матери ничего хорошего ждать не приходится. Она давно уже это знает. Это не такая женщина, которую можно уважать. Она эгоистична и думает только о собственном покое и комфорте. Когда она хочет зайти к матери в комнату, приходится долго стучать в дверь, но и тогда не наверняка впустят. Что она делает целыми днями у себя в комнате? Что касается домашних дел, она не пошевелит и пальцем, чтобы не запачкать своих наманикюренных ручек. Она не выходит в сад и никогда не играет со своими детьми. Но к ней приходят посетители, множество посетителей. Она элегантно одевается, несмотря на полноту. Ведет себя, как светская дама. У нее высокий деланный смех. Она так часто красит волосы, что все давно забыли, каков их натуральный цвет. Она отчаянно борется с жиром и дряблостью бесформенного тела. «У моей матери трое мужчин», — рассказывает девочка всем, кто готов слушать. И действительно, два посетителя ходят к матери чаще, чем отец.
