камень и на этот раз оказался сухим, она тихо прошептала:
— Х-ани, возлюбленная моя старенькая Х-ани, неужели ты спасешь нас снова? Неужели возможно, что ты все еще присматриваешь за мной?
Сантен не могла проконсультироваться у семейного доктора Кортни в Лейдиберге, так что им с Анной пришлось запланировать поездку в главный город провинции Наталь — морской порт Дурбан. Предлогом, как обычно, послужила вечная женская любовь к покупкам.
Они рассчитывали уехать из Тейнисграаля вдвоем, но Гарри даже слушать об этом не захотел.
— Не взять меня с собой, подумать только! Вы обе не перестаете говорить о том, что мне нужен новый костюм. Теперь подворачивается отличная возможность зайти к моему портному, а пока будем до него добираться, по пути можно купить пару хорошеньких шляпок или еще какие-нибудь пустячки для двух моих знакомых дам.
Итак, это был полный семейный выезд, вместе с Шаса и двумя его нянями-зулусками, и для этого потребовались «фиат» и «форд», которые покатили по извилистой пыльной дороге вдоль побережья. Проехав сто пятьдесят с лишним миль, они сняли два номера в отеле «Маджестик» на побережье Индийского океана с восхитительным видом на пляж.
Женщинам понадобилась вся их изобретательность, чтобы уйти от Гарри на несколько часов. Анна тайно навела справки, узнав имя консультирующего на Пойнт-Роуд, к которому они прибыли под вымышленными именами. Он лишь подтвердил то, что им самим было хорошо известно.
— Моя племянница уже два года вдовствует, — деликатно объяснила Анна, — и мы не можем допустить никакого скандала.
— Извините, мадам. Я ничем не могу вам помочь, — с чопорным видом произнес доктор, но когда Сантен протянула ему золотую гинею, он пробормотал: — Я выпишу вам рецепт. — И нацарапал на листке бумаги адрес и имя.
Выйдя на улицу, Анна взяла Сантен под руку.
— У нас есть еще час до того, как минхерц будет ждать нас в гостинице. Мы успеем сходить, чтобы договориться обо всем.
— Нет, Анна. — Сантен остановилась. — Мне надо как следует это обдумать. Мне надо какое-то время побыть одной.
— Не о чем тут думать.
— Оставь меня одну, Анна. Не волнуйся, я вернусь в отель задолго до обеда. А по адресу пойдем завтра.
И тон, и выражение лица были Анне слишком хорошо известны. Даже не начиная спорить, она лишь в бессилии опустила руки, наняла рикшу.
Когда зулус-рикша, владелец двухколесной коляски, провез ее несколько шагов, Анна, не выдержав, крикнула:
— Думай сколько хочешь, девочка, но завтра мы сделаем по-моему!
Улыбнувшись, Сантен помахала ей рукой, дождалась, чтобы рикша свернул на Вест-стрит, и поспешила обратно, в сторону гавани.
Еще раньше она заметила магазинчик с вывеской: «Нэду. Ювелир».
Внутри под стеклом выставлены ювелирные изделия. Не успела Сантен войти, как из-за бамбуковой занавески, прикрывавшей заднюю дверь комнаты, выскользнул темнокожий полный индус в национальной одежде.
— Добрый день, достопочтимая госпожа, меня зовут г-н Монсами Нэду, к вашим услугам.
Лицо индуса было невыразительным и скучным, густые волнистые волосы, смазанные маслом кокоса, блестели, словно черный уголь, гладко прилизанные.
— Мне бы хотелось взглянуть на ваш товар, — проговорила Сантен, наклоняясь над застекленной горкой с серебряными тонкими браслетами.
— Подарок для любимого человека, конечно, дорогая леди, эти браслеты все сделаны из чистого серебра, ручная работа мастеров высочайшего класса.
Сантен ничего не ответила. Она знала, что рискует, и хотела сначала составить какое-то мнение об этом человеке. Он, в свою очередь, был занят тем же. Ювелир зорким взглядом оглядел ее перчатки и обувь, которые безошибочно свидетельствовали о том, что перед ним настоящая леди.
— Конечно, эти украшения совсем простенькие. Драгоценная леди желает посмотреть что-нибудь более достойное любой принцессы?
— Вы с алмазами работаете?
— Алмазами, достопочтимая леди? — Его невыразительное плоское лицо расплылось в улыбке. — Я покажу вам алмаз, достойный короля или королевы.
— А я сделаю то же самое для вас, — спокойно произнесла Сантен, положив на стеклянный прилавок огромный бесцветный кристалл.
Индус поперхнулся от изумления, смешно всплеснув руками, как пингвин.
— Милейшая госпожа! — выдохнул он. — Спрячьте его, умоляю вас! Скройте его от моего взора!
Сантен бросила камень в свой кошель и направилась к двери, однако ювелир опередил ее.
— Еще одно мгновение вашего драгоценного времени, достопочтенная госпожа.
Он опустил шторы на окнах и на стеклянной двери, повернул ключ в замке и обернулся к Сантен.
— Наказания бывают самыми ужасными, — голос индуса дрожал, — десять лет отвратительнейшей тюрьмы, а я человек не очень крепкий. Тюремщики — злые уроды, дорогая госпожа, и вообще риск необыкновенный.
— Не буду вас больше задерживать. Отоприте дверь.
— Пожалуйста, дорогая госпожа, если вы пройдете за мной… — Индус поспешил к бамбуковой занавеске, вежливо кланяясь в пояс и приглашая ее войти.
Конторка была совсем крошечной, почти все пространство занимала стойка, чтобы они двое могли стоять. Высоко под потолком светилось крошечное оконце: воздух был спертым и насыщен ароматами различных душистых порошков.
— Можно мне еще раз взглянуть на ваш камень, уважаемая госпожа?
Сантен положила алмаз посередине прилавка. Приладив на глаз ювелирную лупу, индус взял камень и повернул его к свету.
— Нельзя ли спросить, где вы добыли этот кристалл, добрая госпожа?
— Нет.
Индус осторожно поворачивал кристалл под увеличительным стеклом, а затем положил его на маленькие латунные весы, стоявшие сбоку на столе. Пока взвешивал камень, продолжал что-то бормотать под нос.
— НПА, мадам, Незаконная Покупка Алмаза. Полиция очень строго и сурово следит за этим.
Удовлетворенный весом камня, он открыл ящик стола и вытащил инструмент для резки стекла, сделанный в форме карандаша с темным промышленным алмазом на самом острие.
— Что вы собираетесь делать? — с подозрением спросила Сантен.
— Единственная надежная проверка, мадам, — объяснил ювелир. — Алмаз оставит царапанный след на любом веществе, извлеченном из недр земли, кроме другого алмаза.
Чтобы проиллюстрировать сказанное, он провел карандашом по стеклянной поверхности стойки. Стекло так заскрипело, что у Сантен кожа покрылась мурашками, она закусила губы. На стекле осталась глубокая белая царапина. Индус взглядом попросил разрешения, она кивнула, ювелир уверенным движением положил бесцветный камень на середину прилавка, а затем провел по нему кончиком карандаша.
Карандаш мягко скользнул по одной из граней, словно был смазан чем-то, не оставив никакого следа.
С подбородка индуса упала капелька пота, шлепнувшись о край прилавка. Не обращая на это внимания, он поднатужился еще и снова с усилием провел острым кончиком по грани камня. Не раздалось ни звука, никакого следа на кристалле не осталось и на этот раз.
Рука у ювелира дрожала от напряжения, он провел карандашом по кристаллу, навалившись на него плечом. Деревянный корпус карандашика треснул и разломился пополам, а на камне не осталось и царапины. Оба они — продавец и покупатель — тяжело дышали, не произнося ни слова. Наконец Сантен
