— Маленькая французская девушка из шато? — спросил он.
Майкл кивнул.
— Сантен, Сантен де Тири.
— Ах ты, хитрый старый пес! — Эндрю разулыбался, забыв о своем неодобрении. — Так вот что ты задумал! Что ж, вот тебе мое благословение, старина.
И сделал по-церковному благословляющий жест рукой, в которой держал флягу.
— Я пью за вашу долгую жизнь и радость вместе.
Он передал флягу Майклу, но Майкл выпил не сразу.
— Для меня будет честью, если ты согласишься быть моим шафером.
— Не волнуйся, старина, я буду лететь с тобой рядом, когда ты вступишь в бой, даю тебе в этом клятву. — Эндрю слегка стукнул Майкла кулаком по руке, и они счастливо улыбнулись друг другу и пошли рядом к зеленой и желтой машинам, стоявшим во главе эскадрильи, выстроившейся для взлета.
Один за другим запускались моторы «вулзли вайпер», начинали трещать и реветь, а голубой дым выхлопов окутывал деревья фруктового сада. Самолеты подпрыгивали и раскачивались на неровной поверхности земли, готовясь к взлету.
Сегодня, так как это вылет на патрулирование всей эскадрильи, Майкл шел не ведомым у Эндрю, а командиром второго звена. В его звене были еще пять машин, двое пилотов-новичков, их необходимо защищать и опекать. Хэнк Джонсон командовал третьим звеном, он помахал Майклу, когда тот выруливал мимо него, а затем, дав газ, направил, свою машину за самолетом Майкла.
Как только взлетели, Майкл подал своему звену знак принять боевой порядок в виде плотной буквы V и последовал за Эндрю, повторяя за ним небольшой разворот влево, чтобы пронестись над холмом позади шато.
Майкл сдвинул летные очки на лоб и стянул шарф, закрывавший от холода нос и рот, чтобы Сантен могла видеть его лицо, и, управляя самолетом одной рукой, приготовился подать ей условный сигнал о свидании.
Вот показался холм — Майкл заранее начал улыбаться, но улыбка тут же исчезла. Он далеко высунулся из кабины, а впереди Эндрю делал то же самое, во все стороны крутя головой в поисках девушки и белого коня.
Они с ревом пронеслись мимо. Холм был пуст. Майкл оглянулся назад, тщетно всматриваясь через плечо, проверяя еще раз. Он почувствовал в животе тупую тяжесть, холодный камень нависшей угрозы. Сантен не было на месте, талисман покинул их.
Майкл прикрыл шарфом рот и надвинул на глаза очки. Три звена самолетов поднимались все выше и выше, получая очень важное преимущество и намереваясь перелететь гряду холмов на высоте двенадцати тысяч футов, прежде чем перейти в горизонтальный полет и принять боевой порядок для патрулирования. Его мысли все время возвращались к Сантен. Почему ее не было? Что-нибудь случилось?
Он обнаружил, что с трудом сосредоточивается на наблюдении за небом. «Она отняла у нас удачу. Она знает, что это для нас означает, и она нас подвела!» Замотал головой: «Я не должен думать об этом… Следить за небом! Не думать ни о чем друг, кроме неба и противника!»
Становилось светлее, воздух был чистым и ледяным. Внизу все было покрыто заплатами геометрических узоров полей и усеяно селами и городками Северной Франции, но впереди находилась эта навозно- коричневая полоса истерзанной и одичавшей земли, которая обозначала передний край, а над ней — рассеянные пятнышки утренних облаков, тусклых, как проступающий синяк, с одного бока, и ослепительно- золотых — с другого, где на них падали лучи восходящего солнца.
К западу лежал широкий бассейн реки Соммы, там зверь войны припал к земле перед прыжком, а с востока солнце через все небо метало огромные пылающие огненные копья, так что, когда Майкл отвернулся, в глазах у него было темно от слепящего света.
«Никогда не смотри на солнце», — раздраженно напомнил себе. Из-за своего смятения он делал ошибки, свойственные новичку.
Они перелетели через холмы, которые смотрелись на фоне окопов и траншей как кучки земли, образованные червями на лужайке вокруг лунки для игры в гольф.
«Не смотри в одну точку! — вновь предупредил себя Майкл. — Никогда не смотри не отрываясь на какой-нибудь один предмет». И продолжил осмотр неба уже глазами опытного пилота-истребителя — быстрый блуждающий поиск, который охватывал все вокруг, позволял окидывать взглядом все, что находилось и сзади, и спереди, и внизу, и наверху.
Несмотря на все усилия, мысль о Сантен и ее отсутствии на холме незаметно снова подкралась и засела в голове, и Майкл вдруг понял, что не отрываясь смотрит на одно, имеющее форму кита облако вот уже пять или шесть секунд. Опять смотрит в одну точку!
— Господи, парень, соберись! — рявкнул он вслух.
В ведущем звене Эндрю подавал сигнал, и Майкл, как на шарнирах, развернулся, чтобы разглядеть то, что не увидел сам.
Это было звено из трех самолетов, летевшее на расстоянии четырех миль юго-западнее и на две тысячи футов ниже того места, где были они.
«Свои». Он узнал двухместные самолеты «Де Хевиленд». Почему не увидел их первым? У него самые зоркие глаза в эскадрилье.
«Сосредоточься». Майкл окинул взглядом лесную полосу к югу от Дуэ, занятого немцами, и обнаружил оборудованные орудийные позиции на опушке. «Около шести новых батарей». Сделал пометку в бортовом журнале, не прерывая наблюдения.
Они достигли западной границы района, отведенного для патрулирования, и все звенья повернули одно за другим. Полетели назад вдоль линии фронта, но теперь солнце светило в глаза, а полоса грязно-серо- голубых облаков оставалась слева.
«Формируется холодный фронт, — прикинул Майкл и вновь стал думать о Сантен, словно она проскользнула к нему в мысли с черного хода. — Почему ее не было? Заболела? Провести ночь на улице, в дождь и холод… Пневмония — это смерть». Мысль ужаснула его. Он представил, как она угасает, обливаясь потом. Ракета, пущенная из сигнального пистолета Вери[82], описала дугу над носом машины Майкла, и тот виновато вздрогнул. Эндрю подал сигнал «Вижу противника», пока Майкл мечтал.
Майкл принялся бешено искать. «Ах! — вздохну он с облегчением. — Вон он!» Внизу и левее.
Это был самолет-одиночка, германский двухместный корректировщик артиллерийского огня, летевший чуть восточнее гряды холмов и торопившийся в направлении Арраса, — медленный, устаревшего типа, легкая добыча для быстрых и смертоносных СЕ-5а. Эндрю снова сигнализировал, оглядываясь на Майкла, — его зеленый шарф трепетал на ветру, а на губах играла бесшабашная улыбка.
«Я атакую! Прикройте меня сверху». И Майкл, и Хэнк показали, что поняли сигнал, и остались наверху, а Эндрю, отвернув самолет и полого пикируя, пошел на перехват в сопровождении своего звена. «Какое великолепное зрелище!» — проводил их взглядом Майкл. Он был захвачен погоней, необузданной атакой с неба: это небесная кавалерия, несшаяся во весь опор, быстро перегоняла свою медлительную и неуклюжую добычу.
Майкл возглавил остальные самолеты эскадрильи, которые выполняли несложные маневры для прикрытия атаки. Он высунулся из кабины, ожидая поражения цели, но внезапно почувствовал незаметно подкравшееся беспокойство, снова эту холодную тяжесть предчувствия неудачи где-то в животе, инстинктивное ощущение нависшей катастрофы и окинул взглядом небо над собой и вокруг.
Оно было ясным и мирно пустынным, тогда его взгляд переключился на слепящий блеск солнца. Закрывшись ладонью и глядя только одним глазом между, пальцев, наконец увидел их…
Они появились из полосы облаков, вспенивая ее, похожие на рой крикливо раскрашенных, блестящих ядовитых насекомых. Это была классическая засада. Самолет-приманка засылается на небольшой высоте и скорости, чтобы завлечь врага в ловушку, а затем следует стремительный и смертельный удар со стороны солнца, из-под облаков.
— О, пресвятая Матерь Божья! — выдохнул Майкл, выхватывая сигнальный пистолет Вери из кобуры рядом с сиденьем.
Сколько же их?! Невозможно было пересчитать эту злобную свору. Шестьдесят, может быть, больше —
