схватил его за руку, призывая к тишине, и замер, прислушиваясь.
Прошло несколько секунд, пока на фоне шелеста листьев на утреннем ветру они не различили звуки, которые вскоре превратились в завывание турбин и стрекот лопастей.
– Вон они! – Джоб, у которого было отличное зрение, указал на маленькое пятнышко напротив темного фона холмов и лесов.
– «Хайнды», – подтвердил Шон, и Альфонсо тут же скомандовал:
– Всем в укрытие!
Колонна рассеялась, все попрятались кто куда и наблюдали, как приближаются штурмовики, то взмывая вверх, то опускаясь прямо к холмам, направляясь к позициям РЕНАМО, чтобы совершить очередной налет на укрепления Чайны.
Шон рассматривал их в русский бинокль, полученный им из запасов РЕНАМО. Впервые он получил возможность спокойно рассмотреть «хайнды» со стороны. Сейчас в воздухе было четыре вертолета, и Шон предположил, что эскадрилья из двенадцати «хайндов» может делать три захода звеньями из четырех машин.
– Боже мой, до чего же они уродливы, – пробормотал он. Казалось невозможным, чтобы нечто столь тяжелое и громоздкое могло преодолеть земное притяжение. Двигатели помещались в верхней части фюзеляжа, под главным ротором, и образовывали что-то вроде горба. Воздухозаборники турбин нависали над кабиной. Брюхо было огромным, как у беременной свиньи. Нос уродовала турель с укрепленным на ней многоствольным крупнокалиберным пулеметом, а под короткими кургузыми крыльями и распухшим брюхом свисали ракеты и скорострельные пушки, торчали антенны радаров.
Позади громоздких двигателей виднелись еще какие-то устройства, о которых, казалось, вспомнили и которые приделали в последний момент.
– Глушители выхлопа. – Шон вспомнил статью, которую он читал в одном из авиажурналов, которые в свое время выписывал. Эти штуки маскировали выхлоп двух турбодвигателей, защищая машину от инфракрасных датчиков вражеских ракет. Автор статьи восхвалял их эффективность, но, хотя они и делали машину практически неуязвимой для ракет с инфракрасным наведением, их вес в сочетании с весом титановой брони значительно снижал скорость и дальность полета. Шон пожалел, что читал статью не слишком внимательно и сейчас не мог припомнить упоминавшиеся в ней данные о скорости и дальности полета.
Штурмовики пролетали примерно в миле к востоку от них, направляясь прямо на север.
– Генерал получит сегодня на завтрак неплохое шоу, – заметил Джоб, вылезая из укрытия, чтобы собрать отряд и продолжить путь.
Хотя они шли всю ночь, не замедляя шаг, даже Шон был впечатлен дисциплиной и выправкой отряда Альфонсо.
«Почти как скауты, – решил он и ухмыльнулся про себя. – Впрочем, нет. Никто не может быть лучше скаутов».
Время от времени Шон отставал, чтобы проверить арьергард колонны и то, как люди, замыкающие колонну, маскируют следы. Потому что сейчас была велика опасность, что патрули ФРЕЛИМО могут их обнаружить. Он отстал всего на сотню метров от колонны, опустился на колени, чтобы получше рассмотреть землю, как вдруг почувствовал, что он не один и кто-то на него смотрит.
Шон резко бросился вперед, одновременно срывая автомат с плеча, и, дважды перекувыркнувшись, нырнул за лежащий неподалеку ствол дерева рядом с тропинкой. Тут он замер, держа палец на спусковом крючке и наблюдая за кустами, где, как ему показалось, он заметил еле уловимое движение.
Через секунду из кустов донеслось озорное хихиканье. Шон приподнял голову и сердито прошептал:
– Я же тебе говорил, никогда не подбирайся ко мне таким образом.
Голова Матату высунулась из травы и приветливо заулыбалась.
– Ты стареешь, мой бвана. Я бы мог украсть твои носки и ботинки, и ты бы этого даже не заметил.
– А я бы мог прострелить твой коричневый затылок насквозь. Ты нашел ее?
Матату кивнул, и его улыбка исчезла.
– Где она?
– Полдня пешком вверх по течению. В тюрьме с другими женщинами.
– Она в порядке?
Матату колебался, сказать ли ему правду или то, что хотелось бы услышать хозяину. Затем он вздохнул и покачал головой.
– Они держат ее в земляной дыре, закованной в наручники, и заставляют выносить ведра с дерьмом… – Он осекся, видя реакцию Шона, и быстро добавил: – Но она обрадовалась, когда увидела меня.
– Ты передал ей письмо?
– Ндио. Она спрятала его в одежду.
– Тебя никто не видел?
Впрочем, вопрос был ниже достоинства Матату, и Шон улыбнулся.
– Знаю, никто не увидит Матату, если он этого… – Шон прервался, и оба посмотрели на небо.
Слабо, издалека, доносился звук работающих турбин.
– «Хайнды» возвращаются после налета на лагерь РЕНАМО, – пробормотал Шон. Листья мешали разглядеть летящие машины, но, судя по звукам, они проследовали дальше на юг.
«С такой ограниченной дальностью полета их база не должна находиться слишком далеко», – решил Шон и задумчиво посмотрел на Матату.
– Матату, те индеки… мог бы ты найти то место, откуда они прилетают и куда возвращаются?
Во взгляде Матату на мгновение промелькнуло сомнение, но потом он улыбнулся своей широкой улыбкой.
– Матату может выследить любого, человека, животного или индеки, куда бы они ни пошли, – сказал он уверенно.
– Тогда иди! – приказал Шон. – Найди это место. Там будут машины и много белых людей. Они будут хорошо охраняться. Не позволяй им себя схватить.
Матату оскорбленно посмотрел на Шона, и Шон пожал плечами, давая понять, что он всего лишь волнуется за него.
– Когда разыщешь это место, возвращайся назад в лагерь генерала Чайны на реке Пунгва. Я тебя там встречу.
Без вопросов, как собака бросается, чтобы найти упавшего фазана, Матату поднялся, готовый к отправлению, и подвернул свою набедренную повязку.
– До встречи, ступай с миром, мой
– Ступай с миром, Матату, – повторил за ним тихо Шон, и маленький человечек пустился рысью на юг. Шон проводил его взглядом, а затем поспешил вдогонку за отрядом Альфонсо.
«Они держат ее в земляной дыре, закованной в наручники», – слова, сказанные Матату, эхом отдавались в его ушах, разжигая воображение, злость и решимость. «Держись, любовь моя. Я скоро приду к тебе», – пообещал он ей и себе.
Они пересекли вторую горную гряду, стараясь прятаться в тени кустов, чтобы их передвижение не было заметно на фоне ясного неба. Альфонсо показал вперед на открывшуюся внизу долину.
– Вот как мы перегнали сюда грузовики, – объяснил он, и Шон увидел, что единственным входом в долину является сухое речное русло. Но даже по нему загнать сюда машины, минуя скальные выступы и булыжники, там и сям торчащие из гладкого речного песка, представлялось непростой задачей.
– Где же вы их спрятали? – спросил Шон, не опуская бинокля, и Альфонсо ответил:
– Сейчас покажу.
Они расставили часовых вдоль гряды, чтобы те предупредили остальных о внезапном появлении вражеских патрулей. Затем Альфонсо повел колонну вниз в ущелье. Чем ниже они спускались, тем круче становилась дорога, и скалы по обеим сторонам встали стеной. Чтобы добраться до сухого русла реки, они вынуждены были идти по узкой звериной тропе. В этом узком ущелье было невыносимо жарко – свежий воздух сюда не доходил, а скалы поглощали солнечное тепло и изливали его на несчастных путников.
