Изабелла решительным шагом направилась к регистрационной стойке.
– У вас остановился маркиз де Сантьяго-и-Мачадо. Я его жена.
– Одну минуту, мадам. – Консьерж в униформе тщательно просмотрел список гостей, недоуменно покачал головой и вновь взглянул на начало списка.
– Прошу прощения, маркиза. В настоящий момент маркиз у нас не проживает.
– Возможно, он зарегистрировался как месье Мачадо.
– Боюсь, что нет. Этой фамилии нет в списке. Изабелла ничего не могла понять.
– Это очень странно. Я разговаривала с ним только сегодня утром.
– Я еще раз все проверю. – Консьерж отошел на минуту, чтобы проконсультироваться с администратором, и тут же вернулся. – К сожалению, ваш муж у нас не останавливался и не заказывал номер.
– Наверное, он где-то задержался, – Изабелла постаралась скрыть свое беспокойство. – Найдется ли у вас номер для меня?
– Отель переполнен. – Консьерж огорченно развел руками. – Весна, понимаете ли. Я просто в отчаянии, маркиза. Сейчас в Париже яблоку негде упасть.
– Он наверняка скоро приедет, – оптимистично заявила Изабелла. – Я могу подождать своего мужа на галерее?
– Разумеется, маркиза. Официант принесет вам кофе и любые напитки, какие вы пожелаете. А носильщик присмотрит за вашими вещами.
Когда она направилась в сторону длинной галереи, служащей модным местом встречи для всего парижского бомонда в эти вечерние часы, седой джентльмен поднялся со своего кресла. Он двигался с немалым трудом, походкой слабого, больного старика, но Изабелла в охватившей ее панике даже не посмотрела в его сторону. Сисеро, а это был именно он, вышел на улицу, швейцар остановил для него такси, и оно поехало на улицу Гренель. Он прошел пешком квартал до советского посольства; охранник, дежуривший в подъезде, узнал его и открыл перед ним дверь.
Джо Сисеро поднялся на второй этаж в кабинет военного атташе и набрал номер телефона в Малаге.
– Женщина ждет в отеле, – хрипло прошептал он в трубку. – Она не сможет вернуться раньше, чем завтра в полдень. Можете действовать согласно плану.
Незадолго до семи часов вечера консьерж разыскал Изабеллу на галерее.
– У нас отменили один из предварительных заказов, маркиза. Так что мы можем предложить вам номер. Я уже велел отнести наверх ваш багаж.
Она готова была расцеловать его, но ограничилась чаевыми в сто франков.
Из номера позвонила на квартиру в Малаге. Надеялась, что Рамон предупредил Адру и та передаст ей новые указания, поскольку их планы явно расстроились. Однако телефон не отвечал, хотя прозвонил раз сто, не меньше, прежде чем она повесила трубку. Теперь уж Изабелла встревожилась не на шутку. Адра не могла не слышать звонка; телефон стоял в прихожей прямо напротив двери ее спальни. В течение ночи Изабелла еще дважды звонила, но столь же безуспешно.
– Должно быть, телефон испортился, – попыталась она успокоить себя, но при этом всю ночь так и не сомкнула глаз.
Наутро, как только открылись авиакассы, заказала билет до Малаги; бессонная ночь так вымотала ее, что она целый час проспала в самолете, невзирая на все свои волнения. Когда самолет сел в аэропорту Малаги, уже минул полдень.
Такси доставило ее к самой двери дома; она вытащила свой чемодан из машины и поставила его на ступеньки у входа. Пальцами, дрожащими от усталости и нервного напряжения, нащупала ключ и после нескольких безуспешных попыток вставила его в замок.
В квартире было непривычно тихо; стоя у открытой двери, она слышала только собственный голос.
– Адра, я вернулась. Где ты?
Заглянула в кухню, затем в комнату Адры. Комната была пуста; побежала наверх, перепрыгивая через ступеньки, и как вкопанная остановилась у двери своей спальни. Дверь распахнута настежь.
Кроватка Никки по-прежнему стояла в нише напротив окна. Простыни, подушка, одеяло – все дорогое детское белье, присланное Майклом, исчезло. Столик у кроватки, который до отъезда был завален мягкими игрушками Никки, всевозможными мишками, зайками, диснеевскими персонажами, которые она покупала в огромных количествах, теперь был пуст.
Изабелла бросилась к двери, ведущей на террасу, и выглянула наружу. Коляска тоже исчезла.
– Адра! – закричала она и отчетливо расслышала в своем голосе тонкие, пронзительные нотки паническое го ужаса.
– Где ты?
Металась из комнаты в комнату; везде было пусто.
– Никки! Мальчик мой! Боже мой! Ради Бога, куда вы дели Никки?
Обнаружила, что вновь стоит в своей спальне возле его пустой кроватки.
– Ничего не понимаю. Что могло случиться?
По какому-то наитию вдруг резко повернулась и распахнула дверцы комода, где лежали вещи Никки. Комод был пуст. Пеленки, распашонки, кофточки – все исчезло.
– Он в больнице. – Слова вырывались из ее горла вперемежку с рыданиями. – С моим ребенком что-то
