– Да, в данный момент это так. Однако, помимо матери, есть еще один член семьи, придерживающийся радикальных взглядов: ее брат Майкл, который имеет гораздо большее влияние. Кроме того, имеются и другие способы.
– Какие же? – осведомился Табака.
– Ну, например, обольщение, – вставил Джо Сисеро. – Маркиз – прошу прощения – товарищ Мачадо уже начал работу в данном направлении. Обольщение – это одна из его многочисленных специальностей.
– Что ж, вы будете держать меня в курсе дел. – Рейли произнес это утвердительным тоном, но ни один из его собеседников не торопился отреагировать. Ибо хотя Рейли Табака и был функционером АНК и членом Компартии, он, в отличие от них, не являлся офицером советского КГБ. В то же время Джо Сисеро был в первую очередь именно генералом КГБ, правда, о присвоении ему звания генерал-полковника он узнал только месяц назад, как раз тогда, когда московские врачи обнаружили у него рак обоих легких. Джо Сисеро подозревал, что это повышение было связано лишь с предстоящим уходом в отставку; генеральская пенсия должна была вознаградить его за долгую и верную службу в рядах родного ведомства. Тем не менее, что бы там ни было, он работал на АНК только по заданию Родины, оставался ей всецело предан, и, значит, АНК получит только ту информацию, которая ему полагается.
Что касается Рамона Мачадо, то его преданность также имела глубокие корни. Он родился в Испании, и титул его был испанским, но мать – кубинка с глазами, как две большие спелые вишни, и волосами, черными как смоль. Она повстречала отца Рамона еще совсем юной, когда работала экономкой в поместье Мачадо невдалеке от Гаваны. Маркиз женился на ней и увез свою очаровательную молодую супругу в Испанию, невзирая на ее незнатное происхождение.
Во время гражданской войны в Испании маркиз выступил против националистов генерала Франко. Несмотря на свою родовитость и унаследованное значительное состояние, отец Района был просвещенным и либерально настроенным человеком. Он присоединился к республиканцам и командовал батальоном при осаде Мадрида, получив тяжелое ранение. После войны семья Мачадо не смогла вынести тех унижений и притеснений, что чинил ей режим Франко. Маркиза уговорила мужа уехать с их маленьким сыном на ее родной остров в Карибском море. Они потеряли почти все свои владения и недвижимость в Испании, но им все еще принадлежали их кубинские поместья. Однако очень скоро семья Мачадо обнаружила, что диктатура Батисты мало чем отличалась от режима Франко.
Мать Рамона доводилась теткой одному молодому студенческому вожаку крайне левых взглядов по имени Фидель Кастро и принадлежала к числу его горячих сторонников. Она принимала активное участие в агитации и заговорах против режима Батисты, и свои первые политические уроки юный Рамон брал у матери и ее впоследствии знаменитого племянника.
После того, как Фидель Кастро был арестован за смелую, но неудавшуюся попытку штурма армейских казарм в Сантьяго 26 июля 1953 года, родители Рамона оказались в тюрьме вместе с другими участниками восстания.
Мать погибла во время допроса в камере гаванской тюрьмы, а отец умер в этой же самой тюрьме всего через несколько недель от невыносимых условий и разбитого сердца. Вновь вся собственность семьи была конфискована, и Району в наследство остался лишь старомодный титул без какого-либо состояния. В то время ему было четырнадцать лет. Семья Кастро приютила его и заботилась о нем, как могла.
Когда Фидель Кастро был освобожден по амнистии, Рамон уехал вместе с ним в Мексику и в свои шестнадцать стал одним из первых добровольцев кубинской освободительной армии в изгнании.
Именно там, в Мексике, он впервые научился пользоваться своей незаурядной внешностью для покорения женских сердец. К семнадцати годам он заслужил у соратников прозвище «Эль Зорро Дорадо», что означало «Золотой Лис», и приобрел устойчивую репутацию непревзойденного любовника.
Вплоть до ареста отца и его смерти в застенках Батисты Рамон получал лучшее из всех возможных образований, доступных единственному отпрыску богатой аристократической семьи. Он посещал привилегированную частную школу в Англии и провел два года в Харроу, так что английским владел в совершенстве, не хуже, чем родным испанским. В школьные годы проявлял недюжинные способности в учебе и одновременно преуспевал во всех занятиях, приличествующих молодому джентльмену. Хорошо держался в седле, отлично владел бейсбольной битой и мастерски забрасывал удочку на рыбалке. К тому же был несравненным стрелком, без промаха поражавшим на охоте испанских красноногих куропаток и мексиканских белокрылых голубей. Итак, он умел стрелять, ездить верхом, танцевать, петь, был необыкновенно красив, а когда вернулся на Кубу вместе с Фиделем Кастро и его восемьюдесятью двумя героями 2 декабря 1956 года, то доказал свою доблесть в том страшном бою, когда большинство его отважных товарищей полегли на прибрежном песке.
Он был одним из немногих уцелевших, которым удалось во главе с Кастро скрыться в горах. Во время долгих лет партизанской войны Эль Зорро неоднократно спускался в города и деревни, чтобы вновь и вновь испробовать свое искусство на бесчисленных женщинах, молодых и не очень, красивых и простушках. В объятиях Рамона все они становились преданными дочерьми революции. С каждой новой победой он оттачивал свое мастерство, приобретал все большую уверенность в себе, и в конце концов завербованные им сеньоры и сеньориты внесли существенный вклад в победу революции и свержение режима Батисты.
К этому времени Кастро уже полностью осознал, какую ценность представляет собой его молодой родственник и протеже, и, придя к власти, отправил его в Америку продолжить образование. Изучая политическую историю и социальную антропологию во Флоридском университете, Рамон одновременно вовсю использовал свое любовное искусство для проникновения в кубинскую эмигрантскую организацию, которая, при содействии американского ЦРУ, готовила вторжение на остров для свержения революционного правительства.
Сведения, добытые Рамоном, во многом помогли заранее определить место и время высадки контрреволюционеров в бухте Кочинос, в результате чего предатели были полностью разгромлены. К этому времени, однако, его исключительные способности привлекли внимание не только соотечественников, но и их союзников.
После окончания с отличием Флоридского университета и возвращения в Гавану глава местного отдела КГБ на Кубе убедил Кастро и шефа ДГА послать Рамона в Москву для дальнейшей подготовки. За время своего пребывания в Советском Союзе Мачадо с лихвой оправдал те предварительные оценки его способностей и потенциальной ценности, что были сделаны КГБ до приезда. Он принадлежал к числу тех крайне редких субъектов, которые чувствуют себя как дома в любой обстановке, от партизанских лагерей в джунглях до фешенебельных гостиных и частных клубов самых престижных столиц мира.
С ведома и благословения Фиделя Кастро Рамон стал работать на КГБ. Принимая во внимание его связи, не приходится удивляться, что он был назначен главой совместного комитета, координирующего советские и кубинские интересы в Африке.
