Гарри был всецело поглощен своей соседкой, но в какой-то момент он обернулся и наклонился через Изабеллу к Аарону.
– Кстати, Аарон, если тебе в самом деле так необходимо вернуться в Пелиндабу в понедельник вечером, я могу отвезти тебя на «лире».
Услыхав это название, столь небрежно упомянутое братом, Изабелла почувствовала, как кровь отхлынула от ее щек. В Пелиндабе находился институт ядерной физики.
– Белла, с тобой все в порядке? – Гарри озабоченно смотрел на нее.
– Разумеется.
– У тебя сейчас было какое-то странное выражение лица.
– Не говори ерунды, Гарри. Тебе померещилось. – Но она напряженно думала все время, пока Гарри договаривался с Аароном. Когда брат вновь переключился на свою партнершу, она уже овладела собой.
– Я как-то забыла спросить, профессор, какой предмет вы преподаете.
– Почему бы вам не называть меня просто Аарон, доктор?
Она улыбнулась.
– Хорошо, но только если вы будете называть меня Изабеллой.
– Я физик, Изабелла, физик-ядерщик. Боюсь, что это очень скучная специальность.
– Вы несправедливы к себе, Аарон. – Она слегка дотронулась до его запястья. – Ваша наука – это наука будущего, как в военное, так и в мирное время.
Все еще касаясь его руки, она отвела плечо и как бы случайно наклонилась к нему, так что тонкий шелк вокруг ее декольте отвис, позволяя заглянуть под него. Лифчика на ней не было. Она заметила, как направление его взгляда изменилось, а глаза широко раскрылись, и поняла, что он смотрит на ее сосок. Она подарила ему еще две секунды созерцания, затем выпрямилась, положив конец представлению, и убрала пальцы с его запястья.
За эти две секунды с Аароном Фридманом произошла разительная перемена. Теперь он был полностью околдован.
– А где твоя жена, Аарон? – непринужденно спросила она.
– Мы с ней развелись почти пять лет назад.
– Ах, мне очень жаль. – Она понизила голос до хриплого шепота и заглянула ему прямо в глаза, изобразив на лице глубокое сочувствие.
Позже, перед тем как отойти ко сну, Изабелла долго сидела у туалетного столика и разглядывала себя в зеркало, стирая последние остатки своего макияжа.
– Израиль, Пелиндаба, ядерная физика… – бормотала она. – Такой случай нельзя упускать.
За минувшие два года не проходило и месяца без того, чтобы она не передала своим хозяевам какую- либо информацию. В основном это были рутинные отчеты и протоколы разных совещаний. Но теперь ей представилась возможность приблизить свою следующую встречу с Николасом.
За обедом Аарон много говорил о том, как он любит лошадей и верховую езду – правда, он, скорее всего, с таким же воодушевлением отзывался бы о полярных исследованиях и глотании шпаг, если бы решил, что именно это она хотела бы от него услышать. Ну что ж, скоро она узнает, как он на самом деле держится в седле. Они договорились завтра на рассвете отправиться на прогулку верхом.
«Ну и как далеко ты готова зайти? – спросила Изабелла свое отражение в зеркале. Она всесторонне обдумала этот вопрос, прежде чем ответить. – Вообще-то он ужасно занятный и очень милый, к тому же у лысых мужчин, как говорят, обычно бывает потрясающее либидо.
– Она состроила гримасу своему отражению. – Ну и шлюха же ты, а? Вылитая Мата Хари».
Когда ей было четырнадцать лет, братец Шон научил ее довольно непристойному стишку о Мате Хари. Как там было? Она попыталась вспомнить.
Она добыла информацию об этой сверхсекретной станции, когда пришла пора кончать в позиции номер двадцать пять.
Когда она спросила его, что значит в данном контексте «кончать», Шон лишь грязно ухмыльнулся. Ей пришлось лезть в словарь, однако и там она не нашла вразумительного объяснения. Явная аналогия с нынешней ситуацией заставила ее улыбнуться.
«И ты готова добыть информацию тем же способом? – спросила она себя и вновь улыбнулась.
– Ну, до двадцать пятой позиции дело скорее всего не дойдет. Хватит с него и второй, в крайнем случае третьей». Однако за всем этим легкомысленным весельем скрывалось ясное осознание того, что ради Никки и Района она пойдет на все.
Первые неясные признаки рассвета еще только-только угадывались на востоке, когда она на следующее утро спустилась в конюшню, однако Аарон уже дожидался ее. На нем были брюки-галифе и сапоги для верховой езды. То, что он имел собственное снаряжение для такого случая, обнадеживало.
Грум уже разогревал оседланных лошадей. На «Фонтане Дракона» этим животным редко давали достаточную нагрузку, к тому же они в огромном количестве поедали люцерну и овес, которые в изобилии произрастали на полях, орошаемых родником. Так что лошади были полны нерастраченной энергии. Тем не менее Изабелла на всякий случай выбрала для Аарона самого спокойного старого мерина во всей конюшне. Ей оставалось лишь надеяться, что тот с ним совладает, и она с беспокойством наблюдала за тем, как ее спутник подходит в своему скакуну. Волновалась она напрасно. Аарон легко вскочил в седло, и она тут же убедилась, что он крепко в нем держится и умело обращается с лошадью.
Когда солнце вырвалось из-за линии горизонта, они уже обогнули холмы. Было еще прохладно, и она порадовалась, что предусмотрительно надела утепленную хлопчатобумажную барбуровскую куртку.
