Если какая сволочь откроет в подобном ключе пасть при контр-адмирале Фримантле, я лично восстановлю на «Цераме» «закон о шлюзовании»!
По кают-компании пронесся очередной вздох изумления. «Закон о шлюзовании» применялся на старинных военных кораблях колоний Пояса, во времена Астероидной войны. Жившие в суровых условиях астероидных колоний шахтеры были людьми простыми: за серьезные дисциплинарные нарушения наказуемого просто помещали в шлюз и стравливали давление. И хотя сознание гасло секунд через десять, человек мог прожить в вакууме примерно полторы минуты. Если, конечно, не пытался задержать дыхание, – такая попытка обычно приводила к разрыву легких и довольно быстрой смерти. Но таких глупцов среди космонавтов не водилось.
Это было очень болезненное наказание. Когда в мягких тканях начинал образовываться водяной пар, тело распухало, и несмотря на то, что обычной облегающей одежде удавалось препятствовать этому, боль достигала пределов человеческой выносливости. А главное, повреждения от пребывания в вакууме почти всегда оставались обратимыми. Все так, но это же варварство!
На миг Анри испугался, что прокричал последние слова вслух. Капитан Манн уже зарекомендовал себя суровым командиром, и подобный выкрик с места без последствий не оставил бы. Но, поскольку на него никто не воззрился с удивлением, Анри понял, что сумел удержать возглас. Однако он остался при своем мнении, считая «закон о шлюзовании» недостойным цивилизованного общества. Даже в те годы во флоте Земной Лиги подобные наказания не практиковались! А флот Солнечной Лиги по праву считался преемником традиций старинного флота Земной Лиги.
Увы теоретически в особых ситуациях, на борту своего корабля капитан обладал абсолютной властью и вполне мог подвергнуть шлюзованию какого-нибудь наглеца. Ненадолго, секунд на двадцать – обычно этого хватало, чтобы остудить даже самые горячие головы.
– Сэр, запрос на конференц-связь с «Котлином».
– Отлично! Сообщите на «Скапа Флоу» и «Виконт». Мы готовы!
– Выполнено, сэр. «Скапа Флоу» готова начать через тридцать секунд.
– Начинаем! – Манн уселся на стул так, чтобы оказаться лицом к имитации окна.
Море в «окне» подернулось дымкой, быстро темнея, а когда дымка развеялась, «окно» открылось в кают-компании «Виконта» и «Котлина». Третий участок стены пока оставался темным, «Скапа Флоу» на связь еще не вышла.
Манн помахал рукой капитанам «Виконта» и «Котлина»:
– Оливер, Фредерик, день добрый.
Капитан «Виконта», сорокалетний, рано облысевший Фредерик Роум, махнул в ответ, а самый молодой из капитанов, едва миновавший середину четвертого десятка Оливер Перри печально уточнил:
– Ты уверен, что день добрый, Отто?
Манн сделал неопределенное движение, словно прося воздержаться от подобных вопросов при подчиненных, и Перри, кивнув, замолчал. Тогда Манн как ни в чем не бывало спросил у Роума:
– Ну что, Фред, надерем задницы нашим дорогим гостям?
– Уверен, что у них есть задницы, Отто? – угрюмо уточнил тот.
– Найдем!
Краем уха прислушиваясь к разговору капитанов, Анри разыскал глазами помятого Клайнена и еле заметно кивнул ему, приветствуя. Тот, вымотанный не меньше Анри, страдальчески скривился и дурашливо закатил глаза. Видно было, что похмелье у него сегодня выдалось не слабее того, что утром карало Анри. Что справедливо, ведь когда Анри покинул их веселую компанию, они как раз сняли девочек. Возможно, в эту ночь Клайнену и вовсе не удалось поспать.
Изображение с «Виконта» вдруг дернулось и потеснилось к левому краю «окна», уступая середину трансляции со «Скапа Флоу». Контр-адмирал Фримантль собрал свой штаб в главном конференц-зале базы, большом, похожем на амфитеатр помещении. Гравитация в амфитеатре отсутствовала, и сидящие пристегивались, чтобы не воспарить над стулом в присутствии самого Фримантля. Камера оглядела амфитеатр и сфокусировалась на коменданте базы.
Контр-адмирал Фримантль смотрелся довольно невзрачно. Худощавый мужчина чуть старше пятидесяти лет, с большой залысиной и блеклыми глазами навыкате. Он ничуть не походил на героя войны, и, может быть, именно внешность вкупе с его импульсивным характером и привели его к нынешнему назначению. То, что хорошо для войны, не очень-то помогает карьере в мирное время. Адмирал мирного времени обязан видом своим внушать уважение, а какое уважение может внушить задохлик весом не больше пятидесяти килограммов.
Как бы то ни было, за двадцать лет, прошедших после Большого Шрама, Сидней Фримантль не потерял своей знаменитой способности принимать быстрые и, что самое главное, верные решения. Но если у Большого Шрама его решение спасло два линкора, то здесь задача стояла иная. Ему требовалось каким-то чудом задержать продвижение вражеского флота к внутренним планетам Солнечной системы. Задача, на взгляд Анри, самоубийственная и невыполнимая в принципе.
Фримантль коротко склонил голову, приветствуя офицеров на всех трех кораблях.
– Здравствуйте, господа. Повод сегодняшнего совещания, я думаю, озвучивать смысла нет. Поэтому сразу перейдем к сути вопроса. Сорок минут назад я получил директиву Адмиралтейства, третью за сегодня, но, если честно, первую адекватную. Она отменяла предыдущую, которую я уже собрался было выполнять.
Контр-адмирал поставил локти на столешницу и сцепил руки в замок. Говоря о директивах Адмиралтейства, он заметно морщился, и, когда озвучил их, реакция его стала понятной.
– Я уж не знаю, какие провода перемкнули у наших славных адмиралов, но, кажется, в тупости Масори превзошел сам себя! У него не хватило мозгов внимательно прочитать мой доклад, ибо его первая директива требовала от нас перехватить и уничтожить вторгшиеся силы! Не знаю, о чем он думал, скорее всего, посчитал полсотни вражеских кораблей разведчиками, не иначе. Вторая директива пришла час назад, в ней говорилось о тотальной эвакуации Ганимеда, а все наличествующие силы, способные долететь хотя бы до Марса, предписывалось отправить к внутренним планетам. Это уже больше походило на разумный приказ, хотя для обеспечения эвакуации всего населения Ганимеда и Каллисто у меня банально не хватало пригодных для межпланетного перелета кораблей.
Расцепив руки, Фримантль тряхнул головой и спросил, обращаясь сразу ко всем:
– Вот как вы прикажете переправить на Землю восемьдесят с лишним тысяч человек? Даже если в гибернацию всех отправить да штабелями погрузить, места не хватит. Даже если дождаться прилета «Невады». – Он горестно вздохнул: – Вот с ней еще что делать?
Вопроса Анри не понял. Судя по всему, комендант говорил о пассажирском судне, но что именно он имел в виду? Фримантль же, словно услышав немые вопросы, пояснил:
– Пассажирский лайнер находится в неделе полета от нас. Рабочего тела у него хватит на торможение, на маневрирование, и даже запас останется. Но вот на полноценное ускорение в обратную сторону уже нет. После погашения скорости обратно он разгонится до двадцати пяти километров в секунду – сами понимаете, сколько ему придется ползти обратно. Он окажется в коридоре вражеского флота, когда тот двинется к Земле.
Со своего места поднялся Оливер Перри.
– Простите сэр, а в чем проблема? Или, – он замялся, – через неделю будет поздно?
Фримантль кивнул:
– Сейчас я ознакомлю вас с актуальной информацией с Каллисто, и вы сами все поймете.
Он дал знак кому-то за пределами поля зрения, и половина его экрана потемнела, превратившись в схематичное изображение системы Юпитера. Анри успел разглядеть темный шарик Ганимеда, и сразу после этого масштаб картинки стал уменьшаться. Когда Юпитер превратился в точку, а пространство заалело, визуализируя «красную зону» Солнечной системы, совсем близко от края этой зоны вспыхнуло ярко-алое пятнышко. Анри подумал об идиотском дизайне, о том, как они будут различать эту отметку, когда она войдет в зону солнечной гравитации. Подумал – и тут же забыл об этой мысли, полностью поглощенный происходящим на схеме.
Виртуальная камера сфокусировалась на пятнышке, приближая его, изображение рванулось, и пятнышко распалось на группу пятнышек поменьше. Которые, в свою очередь, превратились в
