– Эскадра, беглый огонь! – тут же среагировал Перри.
Из трех пучков общего залпа в цель попал только один, неизвестно чей. Но это было только начало. С каждой секундой фрегаты подлетали все ближе, а значит, росла и результативность огня.
Следя за пристрелкой главного калибра, Анри совершенно позабыл про ушедшие вперед торпеды. Продолжая ускоряться, те неслись, уже почти вдвое превышая орбитальную скорость. Гравитация Юпитера изгибала их траекторию, но, пока работали двигатели, торпеды продолжали лететь по хорде.
Истребители аспайров уже закончили перегруппировку, выйдя на траекторию перехвата. Сейчас они удалялись от носителя и прикрываемого танкера, но Анри не сомневался, что запасов рабочего тела и времени на возвращение у них хватит с лихвой. Когда в атаку пойдут такшипы, истребителям лучше держаться поближе к объекту прикрытия.
– Следи за истребителями, Маркос! – на секунду оторвался от главного калибра Манн. – Нам нужно знать, чем они будут сбивать наши торпеды.
– Понял, капитан!
На танкере вспыхнули следы еще двух попаданий.
– Вижу следы еще одной утечки водорода! – считывал Маркос показания. – Слабой, интенсивность испарения уменьшается.
– Похоже, они тоже хранят водород в бакиболах, – высказал предположение Перри.
Кораблям всегда требовалось огромное количество рабочего тела. За века космических полетов испробовали множество вариантов, но ничто не могло сравниться с дешевизной и распространенностью водорода. Однако его главной проблемой оставалась низкая плотность, массы даже сжиженного водорода не хватало для сколько-нибудь продолжительного разгона, ведь двигатели тяжелых кораблей каждую секунду выбрасывали несколько тонн рабочего тела.
К счастью, еще в древности выяснилось, что некоторые углеродные молекулы способны хранить в себе огромное количество водорода. Хранить практически при комнатной температуре. И с тех пор баки всех космических кораблей заполнялись углеродной пудрой, в которую и закачивался водород.
Картина испарения газов на поврежденном танкере полностью укладывалась в это предположение. Бакиболы высвобождали водород при нагревании, и утечка быстро прекращалась, едва только падала температура. Конечно, если протонный пучок полностью среагирует в углеродной пудре, высвободившийся при этом водород вполне способен разорвать поврежденный бак. Но, видимо, до сих пор взрывы почти не пробивали броню.
– Крепкая штуковина, – недовольно пробормотал Манн. – Можем не расковырять!
Почувствовав шпильку в свой адрес, Перри в долгу не остался:
– Успеем, если кое-кто будет точнее стрелять!
– Торпеды в десяти тысячах километров от истребителей! – предупредил Маркос.
Высокомощные зенитные лазеры фрегатов прожигали корпуса торпед начиная с восьми тысяч километров. Не зная, чем вооружены АКИ аспайров, Маркос подстраховался, предупредив капитана заранее.
Анри напрягся, через несколько минут эти верткие стреловидные машины пойдут в атаку на эскадру, и сейчас ему нельзя было упустить ни единой мелочи в их поведении – чем они станут стрелять по торпедам, с какой дистанции, насколько эффективно. Любая деталь могла решить исход будущего сражения.
Тридцать шесть торпед их последнего залпа медленно ползли навстречу скопищу красных точек. Истребители прекратили ускорение, опустившись на высоту подлетающих торпед и создав плотную завесу на пути к своему носителю.
– Девять тысяч километров! – Маркос продолжал отсчет.
При их взаимной скорости сближения дистанция между истребителями и торпедами сокращалась на тысячу километров каждые одиннадцать секунд. Анри ждал, когда же они откроют огонь. Лазеры «Молний» били всего на три с половиной тысячи километров, но ожидать такого подарка от аспайров было бы глупо. До сих пор все их оружие вдвое превосходило человеческое по дальности.
– Восемь тысяч.
Зенитные лазеры фрегатов уже открыли бы огонь! А это означает хоть какой-то перевес в дальности со стороны людей! Затаив дыхание, Анри следил за отметками торпед. Краем сознания он отметил еще одно попадание в танкер, но сейчас это не имело никакого значения. Куда важнее было то, что истребители до сих пор не начали стрелять.
– Семь тысяч!
Аспайры шли двумя волнами, по десять групп в каждой. Они держались очень кучно, расстояние между машинами в группе не превышало десяти километров, но машин этих было так много, что фронт растянулся на несколько сотен километров.
– Шесть тысяч!
Все еще никакой стрельбы. Или… Быстрее, чем Анри успел сообразить, на изменение обстановки среагировал Маркос:
– Вижу запуск ракет! Сто шестьдесят отметок, ускорение двести пять гравов, курс на перехват!
– Не хотят рисковать, – с досадой отметил Перри. – По четыре ракеты на цель!
– Тем меньше полетит в нас! – тут же встрял Манн.
Его тираду Перри проигнорировал, зато на командном канале прорезался голос Роума:
– Может, усложним им жизнь?
– Поясни! – не понял Перри.
– Я узнавал, для РЭБ далековато. Зато если развернуть одну торпеду, то есть шанс ослепить системы наведения противоракет.
– Действуй! – коротко распорядился Перри.
– БЧ-2, – Роум говорил торопливо, отметки противоракет уже почти полностью закрыли торпедный рой, – разверни одну из торпед двигателем вперед!
В двигателе пятидесятитонного «Демиурга» при включении начиналась управляемая термоядерная реакция. Смесь дейтерия с гелием-три поджигалась сверхмощным лазером и дальше горела сама, удерживаемая сильным магнитным полем. Ее термоядерный выхлоп мог ослепить тепловые головки наведения. Если, конечно, ракеты аспайров наводились, ориентируясь на тепло.
Зеленая черточка, что летела первой, стала замедлять ход. Следуя полученной с «Виконта» команде, торпеда развернулась на сто восемьдесят градусов, и теперь ее выхлоп бил прямо в сторону подлетающих противоракет. Возможно, слепя и сбивая наводку головкам самонаведения. Возможно – потому что делать выводы пока было рано.
На командном канале воцарилась тишина, все с нетерпением ждали результатов эксперимента. Анри покосился на соседей по рубке, которые сидели, сгорбившись над своими консолями, и даже не подозревали о предложенной Роумом идее. В резервном командном центре доступ на командный канал был только у него.
– Ну, работает? – выразил нетерпение Перри.
– Пока непонятно. – Судя по голосу, Роум не отрываясь смотрел на радар.
Понятно стало секунд через двадцать, когда ракеты начали выбирать себе цели. Анри услышал, как громко выругался Роум, а Перри рявкнул на командном канале:
– БЧ-2, когда ракетам останется сто километров, подорвать лидирующую торпеду!
Если ракеты проигнорировали раскаленный до звездных температур выхлоп, значит, наводились они точно не на тепло. Выходит, на противоракетах стояли собственные радары, и теоретически электромагнитный всплеск мог на какое-то время вывести их из строя. Или хотя бы забить помехами рабочие частоты. Теоретически – и с минимальными шансами на успех.
Анри понимал, что флагман предложил подрыв от безнадежности. Двадцатимегатонный заряд на расстоянии сотни километров лишь приласкает ракету, и даже поврежденная система наведения уже ничего не изменит. Сто километров на встречных курсах ракеты пройдут быстрее чем за секунду. Когда на каждую торпеду нацелено по четыре противоракеты, сбивать наведение поздно! Промах в один-два километра уже ничего не решит, взрывы создадут сплошное, непроходимое для торпед облако.
Далеко впереди вспыхнула маленькая звездочка. На радаре шедшая впереди отметка исчезла, и картинка пару раз мигнула, пока компьютер вычленял данные из шума термоядерного взрыва. И тут же
