— Заманчивая перспектива, что и говорить... Кстати, ты знаешь, в моем мире есть такая поговорка: любишь меня — полюби мою собаку. Нам она подходит в самом прямом смысле. Так что учти: мой щенок будет жить со мной! Я с ним ни за что не расстанусь!
— Демонова девка! — вознегодовал я, искоса посматривая на нахалку. Ксенон уже остановила кровь и теперь задумчиво рассматривала измаранный платок, явно прикидывая, получится ли его отстирать или проще сразу выбросить.— Да кто у тебя это просит?! Хоть целую псарню себе заведи, лишь бы уж довольна была!
— Тогда ладно! — Она ссадила собачину со своих коленей па пол и встала.— Надо что-то придумать с лошадью для меня, с корзиной для Шэра — правда, не представляю, что именно, он в последнее время так вырос,— да и вообще как-то начать собираться... Когда мы выезжаем?
— Да хоть сейчас! — отозвался я, ошарашенный таким внезапным переходом с отвлеченно- отстраненных тем возраста и любви к животным на насущные хлопоты.
— Я же тебе сказала, сейчас не получится, — мягко, как маленькому ребенку, пояснила Ксенон, открывая сундук и выуживая из него сумку.— У меня нет лошади. И субсидировать ее покупку придется именно тебе, мой женишок, у меня самой денег на скакуна не хватит. Нищая королева! Пфе... Звучит, как название дурного любовного романа! Ты бы сходил поинтересовался, где лошадей продают, а я пока пошатаюсь по торговым рядам, поищу достаточно вместительную корзину для моего щенка. Шэр, за мной!
И, прежде чем я успел вставить хоть слово относительно своих планов на ближайшее время, она уже выскочила за дверь и, судя по стремительно удаляющемуся стуку каблуков, побежала вниз.
Ксенон
Сбежав от раскатавшего губки эльфа,
Конечно, для меня это очень неплохой шанс попытаться решить свои проблемы с возвращением, а в крайнем случае прожить остаток дней (который, как выяснилось, может быть не таким уж коротким) в довольстве и тепле, но зачем этот законный брак эльфу? Что получает он? Ну не верю я в чистый альтруизм окружающих... С невольным смешком я вспомнила, как уже однажды была «любимой женой», В шутку, разумеется, которая едва не вышла мне боком. Тогда профессор физической и коллоидной химии долго искал среди студенток добровольца вымыть холодильник. Отчего нельзя было позвать уборщицу, уже и не помню, но причины были, и серьезные, потому что Иван Федорович долго взывал к навей сознательности, совести и любви к родному институту. Естественно, особых охотниц проявить привязанность к своей цитадели знаний подобным способом не находилось, поэтому профессор, немало рассерженный таким легкомысленным и недобросовестным отношением девиц к государственной собственности, попросту ткнул в меня пальцем и повелительно изрек: «Вот ты, Ксения, вымоешь». Разумеется, я в восторг от подобных дивных перспектив не пришла, но зачет-то мне все-таки был нужен, а мстительный препод наверняка потом припомнил бы отказ от общественно-полезной работы. Решив отомстить ему хоть устно, я сделала восторженно лицо и понеслась к группе однокурсников, на ходу звонко выкрикивая: «Мальчики, девочки! Представляете, такая радость! Иван Федорович назначил меня любимой женой и главной по холодильнику!» Короче, через час в курсе был весь институт, и студенты только что у злосчастного Ивана Федоровича не интересовались, за какие такие достоинства подобной чести удостоилась именно я и (самый интересный вопрос) кто же является его остальными женами.
А может, это действительно судьба?! Ведь каким-то чудом мы столкнулись на улице, хотя и я, и Эло вполне могли пойти другим маршрутом, разминуться и не встретиться. Да вот только не верю я в судьбу. Каждый человек получает то, что заслуживает. Но неужели в наказание за мои грехи мне положено замужество с кем-то из этого мира?!
Побродив по торговым рядам, я после продолжительных споров и пререканий с продавцом (он с возмущением долго отказывался от «примерки» корзины на щенка) купила-таки внушительных размеров плетенку для Шэра и направила свои стопы в сторону гостиницы. На душе было на редкость погано. Очень хотелось поговорить хоть с кем-нибудь. Шэр, конечно, идеальный слушатель, но он, к сожалению, не может дать дельный совет и прикинуть линию моего поведения. А больше и разговаривать не с кем, Эло, как заинтересованная сторона, отпадает сразу, а Ариан наверняка не сможет предложить ничего дельного, кроме поздравлений и восторженных вздохов.
А во дворе гостиницы мне стало еще хуже. Эло поджидал меня на крыльце, и проскочить мимо него не было никакой возможности. Гордый и довольный нелюдь продемонстрировал мне изящную снежно- белую кобылку и удобное седло из мягкой кожи. Спрашивать, для кого предназначается вся эта красота, было просто глупо. Я мягко похвалила покупку, и впавший в нездоровый ажиотаж эльф стал настаивать на немедленном отъезде. Его по-подлому поддержал Ариан, который, похоже, спал и видел, как бы сбыть меня с рук — бедный рыцарь-граф разрывался между совестью и общечеловеческими чувствами вроде тяги к комфорту и желания быть подле обожаемой невесты. С одной стороны, свою миссию принцессы Кеи я выполнила, так что вроде бы светловолосый рыцарь избавлен от своих обязанностей телохранителя и охранника, но с другой — честь и совесть не позволяли Ариану бросить меня в чужом мире без присмотра и опеки. Воевать с ними обоими у меня не было ни сил, ни возможностей, так что пришлось согласиться. Тепло распрощавшись с Арианом (рыцарь попытался шарахнуться, когда я на глазах у своего скрежещущего зубами венценосного жениха расцеловала его на прощание, но был мгновенно пойман и облобызан с двойным жаром), через час я уже махала рукой башням Неалона, искренне надеясь, что вижу их в последний раз в жизни.
Эло, услыхав, как я вполголоса мурлычу: «до свиданья, мой любимый город, я почти попала в хроники твои…», иронически уточнил, так ли уж был любим Неалон и отчего только «почти попала», ведь королеве Кее явно посвятят не одну страницу упомянутых хроник. На что получил не менее ехидный ответ: нечего остроухим лезть в рок-музыку, раз они в ней ничего не понимают и даже не пытаются понять, а только насмешничают и машут ушами. Нелюдь, и впрямь плохо соображающий, что такое рок-музыка и с чем ее едят, надулся и обозвал меня заумной занудой. Я только фыркнула в ответ, решив не вступать в полемику относительно своих умственных способностей и музыкальных пристрастий.
Остаток дня прошел как-то на редкость мирно и спокойно, Я, позабывшая, что такое жесткое седло под пятой точкой теперь с глухими стонами освежила эти на редкость неприятные воспоминания и, скрежеща зубами, пообещала себе, при первой же возможности пересяду на что-нибудь более достойное невесты эльфийского принца — например, на бархатные диванчики позолоченной кареты. Вдруг ни с того ни с сего вспомнилась давняя детская мечта (да какая девочка нестроит подобных воздушных замков в пять лет?!) — выйти замуж за прекрасного светловолосого принца и в день своей свадьбы проехать по улицам в открытом экипаже, запряженной тройкой белоснежных лошадей... Похоже, этого я накушаюсь полной ложкой. Люди, будьте осторожны со своими желаниями и мечтами — они имеют обыкновение сбываться!
Единственный конфликт произошел уже вечером, когда мы остановились в небольшом сельце на ночлег. Причиной склоки послужило размещение в гостинице, Я очень спокойно и не повышая голоса попросила себе отдельную комнату, чем вызвала несанкционированное отвисание варежки у своего жениха и ошеломленный взгляд хозяйки постоялого двора, которая явно готова была еще и приплатить, лишь бы самой оказаться в отвергаемой мною постели.
— Почему?! — попробовал спорить Эло.— Ты будешь ночевать со мной, и точка!
— Да я лучше на пороге лягу! — мрачно отозвалась я, порядком разозленная столь откровенными и
