Дженни увидела, как ее холеные пальчики переплелись с черными гибкими пальцами Ди. Они держались теперь и за Дженни, и друг за друга.
– Да, – не задумываясь, ответил Зак.
В его серых глазах больше не было холодной отстраненности. Его рука с длинными пальцами художника легла поверх рук Одри и Ди.
– Да, – прошептал Майкл, без колебаний обхватив руку Зака своими пухлыми короткими пальцами.
– Но мы ничего уже не сможем сделать, – сказала Дженни, снова чуть не плача. – Он выиграл. Я проиграла. Я не прошла через свой кошмар. Та дверь, – кивнула она в сторону чулана, – всегда была здесь. Это не выход.
– А вот эта? – спросил Майкл, указывая в сторону лестницы.
Дженни пришлось выбраться из-за книжного шкафа, чтобы увидеть, на что он показывает. Ступеньки, раньше упиравшиеся в стену, теперь вели к двери.
Прямо над ними – этажом выше – часы пробили пять.
– Наверное, ты все же что-то сделала верно, – улыбнулась Ди.
Мокрая юбка липла к ногам Дженни. Волосы – она это чувствовала – были в полном беспорядке. Она ужасно устала, ее все еще трясло, а в сон клонило так, словно она сто лет не спала.
– Я пойду первая, – проговорила она и повела друзей наверх, стараясь выглядеть не хуже Ди и сохранять благородную осанку.
Ее листок валялся на верхней ступеньке. Дженни наступила на него.
– Если за этой дверью – башня, мы выиграли, – сказала Одри. – Ведь так?
Но Дженни чувствовала, что все окажется не так просто.
Она повернула ручку, и дверь на смазанных петлях легко открылась наружу. Они оказались в комнате настолько просторной, что едва ли это могло быть помещение в башне.
Это был магазин игр.
«Хотя, пожалуй, и не совсем», – подумала Дженни.
Полки, стеллажи и столы тут были те же самые, с теми же фантастическими играми на них. То же маленькое окошко, дающее не слишком много света, и те же лампы со стеклянными красными и синими абажурами.
Но кое-что было по-другому. Во-первых, в углу громко и монотонно тикали высокие напольные часы.
Во-вторых, здесь был Том.
Дженни бросилась к нему. Он съежился на полу возле часов, похоже, прикованный к ним цепью. Гнев вспыхнул в сердце Дженни, когда она увидела, что он подвергся такому унижению, но тут же его вытеснили более важные чувства.
– Томми, – воскликнула она, протягивая к нему руки.
Он медленно обернулся, и Дженни вздрогнула. На его лице не было ни царапины, но зато на нем застыло выражение полной опустошенности. Кожа его была неестественно бледной, под глазами – темные круги. Он улыбнулся жалким подобием своей прежней неотразимой улыбки.
– Привет, Ежик, – с трудом проговорил он.
Дженни уткнулась лицом в его плечо и зарыдала. Туманный образ, похожий на выцветшую фотографию, испарился из ее памяти. Сейчас она вспоминала их первый поцелуй – это было во втором классе, во дворе начальной школы имени Джорджа Вашингтона, за розовыми кустами. Обоих в наказание оставили после уроков, но оно того стоило.
Первый поцелуй… Абсолютно невинный. Абсолютно упоительный. Тогда в Томе еще не было ни капли высокомерия, тогда он точно еще не принимал ее чувства к нему как должное. Том любил ее.
– Томми, – повторила она. – Как мне тебя не хватало! Что он с тобой сделал?
Том покачал головой.
– Практически ничего… я до конца не понял. Сначала тут были крысы, – его взгляд затравленно скользнул по полу, – но сейчас они исчезли.
Крысы. Так вот что Том увидел на полу в гостиной – вот что это были за невидимые существа, пытавшиеся карабкаться по его ногам. Во втором классе у Тома была черепаха, а у Грега, его старшего брата, – ручная крыса. Однажды поутру они обнаружили, что крыса ночью съела черепаху – просто выела ее всю из панциря.
«Я помню, как он тогда расстроился и как после этого возненавидел крыс, – думала Дженни. – Как же я не догадалась, что он увидел на полу в гостиной!»
Наверное, потому, что ей это не казалось таким уж страшным. А Том был просто в ужасе. Но Дженни уже успела хорошенько усвоить: для каждого самым страшным оказался его собственный кошмар. И нужно влезть в чужую шкуру, чтобы понять, насколько страшным.
– Бедный… – прошептала она. – О, Том, что с твоими руками?
Его запястья были изранены и кровоточили. На нем были наручники, такие же, какие использовал его брат Брюс, служивший в полиции.
– Я все время пытался освободиться, – сказал он. – Не из-за крыс. Из-за того, что я видел вас. Он приходил время от времени и держал передо мной зеркало, в котором я видел, что с вами происходит. Видел, как вы проходили через все кошмары. Как погибла Саммер… – Лицо его дернулось, он замолчал,
