отмоемся.
«Отмоемся?!» Только увидев свое отражение в зеркале старомодной ванной, расположенной на третьем этаже, Кэсси поняла, что имелось в виду: ее серый свитер, джинсы, руки - все было в саже; прическа напоминала взрыв на макаронной фабрике; лицо покрывал боевой камуфляж на грязевой основе с полосками от слез. Она была похожа на обездоленную сиротинушку военного времени.
- Пока мы будем приводить твои вещи в божеский вид, ты можешь надеть вот это. А тебя в божеский вид мы приведем здесь, - Диана хлопотала вокруг Кэсси, совершая кучу действий одновременно и с невероятной скоростью: пускала в ванну горячую воду, добавляла в нее что-то сладко-ароматическое и бурляще-пузырящееся, доставала полотенце, мыло и шампунь. Наконец, повесив на дверной крючок пушистый белый халат, она сказала:
- Как разденешься, брось одежду за дверь, а после ванны надень халат. Ну, вроде разобрались. Чувствуй себя как дома.
Она вышла, оставив Кэсси в полнейшем недоумении от нежданно свалившегося на нее счастья. За что ей такая радость? Героиня еще раз посмотрела на свое жалкое отражение в запотевшем зеркале, проинспектировала ноющие, застывшие от нервного напряжения внутренности, и с огромным удовольствием залезла в горячую, манящую сладким ароматом ванну.
Блаженство, кайф. Она наслаждалась до тех пор, пока тепло не добралось до косточек, а сладкий запах не заполнил легкие. Казалось, эта паточная вода вымывает из головы все старое, нехорошее; Кэсси чувствовала в себе новые силы, новую жизнь.
Мочалка с ароматным шампунем помогли ей освободиться от боевой раскраски. Через полчаса, стоя в большом белом махровом полотенце посреди ванной комнаты, героиня чувствовала себя чистой, согревшейся, а главное, совершенно расслабленной - а такого с ней не случалось, пожалуй, с Резеды.
Ванная комната выглядела старомодной, «но не по-уродски», - решила Кэсси. Ее украшали очаровательные мелочи в виде разноцветных баночек с солью для ванн, ароматических смесей из сухих цветов, пестрых полотенец и прочих удачно расставленных банных принадлежностей.
Кэсси влезла в уютные белые тапочки, предусмотрительно оставленные Дианой, и прошлепала в коридор. Дверь напротив была приоткрыта: девушка робко постучалась и, не дождавшись ответа, толкнула ее, вошла и смущенно остановилась на пороге.
Диана сидела у окна, разложив на коленях свитер Кэсси. С верхней рамы окна свешивались светоотражающие кристаллы: когда солнце попадало на одну из их граней, по комнате разлетались маленькие переливчатые фигурки - фиолетовые, зеленые и алые дужки. Они скользили по стенам, танцевали на полу, порхали по рукам и волосам Дианы, будто помещая ее в центр калейдоскопа. Вся комната искрилась и переливалась.
Диана оторвалась от работы, подняла глаза на Кэсси и улыбнулась.
- Заходи, я пытаюсь привести в порядок твой свитер.
- Ох, он же кашемировый; боюсь, это будет сложно.
- Не беспокойся, станет как новенький, - Диана сняла с дивана какой-то приличного размера талмуд и переложила его в стоящий у стены шкаф. Кэсси обратила внимание, что она сразу же заперла шкаф на ключ. Потом вышла из комнаты вместе со свитером.
Кэсси окинула любопытствующим взором рабочее место у окна, где только что трудилась Диана: ни малейших следов пятновыводителя - лишь пакетик сухих цветов да кучка камушков с пляжа.
Потом она стала рассматривать комнату. Та была бесподобна: симпатичная мебель антикварного образца так уместно соседствовала в ней с современными предметами интерьера, что казалось, прошлое и настоящее живут здесь в абсолютной гармонии.
На кровати лежало покрывало небесно-голубого цвета с узором в виде молодых стелющихся побегов, легких и воздушных. На стенах, вместо привычных афиш и постеров, висели художественные репродукции. Все вместе выглядело, как бы это лучше выразиться, - первоклассно. Комната была стильной, элегантной, артистичной и, что немаловажно, комфортной для проживания.
- Тебе нравятся репродукции?
Обернувшись, Кэсси обнаружила, что Диана вернулась и стоит у нее за спиной. Бедняжка кивнула, мучительно отыскивая в своей бедовой головенке какую-нибудь умную фразу, чтобы сказать ее новой знакомой, которая, конечно же, интеллектуально была на двадцать пять голов выше, чем она сама.
- Кто здесь изображен? - она наконец выдавила из себя гениальный вопрос, уповая на то, что ответ на этот вопрос не должен быть известен любому первокласснику.
- Это греческие боги, вернее, богини. Вот Афродита, богиня любви. Видишь, вокруг нее вьются голубки и херувимы?
Кэсси принялась разглядывать женщину на картинке: она полулежала на некоем подобии кушетки, красивая и томная; что-то в ее позе или, может, в откровенно неприкрытой груди напоминало Сюзан.
- А это Артемида, - Диана повернулась к другой репродукции, - богиня охоты. Ни разу не была замужем; если мужчина заставал ее во время купания, она спускала своих собак, и те разрывали несчастного на кусочки.
Изображенная девушка была стройна и грациозна; ее руки и ноги слегка смуглели от загара; она стояла на одном колене, натянув тетиву лука. Темные локоны струились по спине легкими непослушными волнами. Вся ее поза отражала сосредоточенность и вызов. Кэсси подумала, что так иногда выглядит Дебора. Потом перевела взгляд на следующую картинку и ахнула.
- А это кто?
- Царица богов, Гера. Она могла быть иногда довольно… деспотичной.
«Оно и видно», - подумала Кэсси. В высокой горделивой молодой женщине чувствовалась неуемная жажда власти. Кэсси поразили глаза царицы: градус страсти, воли и опасности в них настолько зашкаливал, что казалось, еще немного, и они прожгут картину. Страшные глаза крадущейся рыси.
Девушка вздрогнула и отвернулась.
- Ты в порядке? - забеспокоилась Диана.
Кэсси кивнула, хотя чувствовала себя неважно. Как ни странно, теперь, когда она оказалась в безопасности, страхи стали возвращаться: события уходящего дня, прошлой недели, вся боль, все унижение. Одноглазая кукла в шкафчике, «шутка» с резиновой змеей, игры в «картошку» с ее рюкзаком, отверженность…
- Кэсси? - теплая рука коснулась ее плеча.
И стала той каплей, которая переполнила чашу: захлебываясь от рыданий, наша героиня бросилась в объятия Дианы.
- Все хорошо. Все будет очень хорошо, правда. Не бойся… - Златокудрая красавица обнимала ее и успокаивающе похлопывала по спине.
Все слезы, которым не удалось вылиться ни перед мамой, ни перед бабушкой, обрушились на едва знакомого, но уже близкого человека. Кэсси вцепилась в Диану и плакала навзрыд, как малое дитя.
Она вдруг опять почувствовала себя семилетней девочкой, которую успокаивает мама. Так же, как тогда, в библиотеке. И, как по щучьему веленью, по Дианиному хотенью, неожиданно появилась уверенность, что все действительно наладится.
Рыдания пошли на убыль, сначала уменьшившись до икоты и похрюкиванья, а потом и вовсе прекратившись.
- Знаешь что? - сказала старшая подруга, протягивая Кэсси платок. - Оставайся-ка ты на ужин. Папа приходит поздно, он у меня адвокат. Я позову подружек, закажем пиццу. Как тебе мысль?
- Она мне нравится, - пробормотала Кэсси, от смущения покусывая губы. - То есть безумно нравится!
- Надень вот это, пока твои вещи не высохнут. Может, окажется слегка великовато, но не смертельно. Потом спускайся, - Диана остановилась, сфокусировав взгляд изумрудных глаз на Кэсси. - Что не так?
- Да нет… ничего, просто… - бедняжка запуталась и, рассердившись на себя, затрясла головой. - Просто… я не понимаю… почему ты так добра ко мне? - выпалила она быстро, чтобы не застесняться еще больше.
Еще несколько секунд Диана пристально смотрела на новую подругу, потом улыбнулась - только глазами, губы при этом оставались серьезными - и ответила:
