– Что же делать? – Волк поежился от холода.
– Мы можем сражаться только в человеческом обличье. Люди приставляют к стенам доски или лестницы и забираются по ним. Я слышал про такие осады, но самому мне не приходилось видеть, как это делается.
Мы вернулись в лес. Ветер между деревьями так не свирепствовал, и снег здесь падал медленно и важно, сосредоточенно покрывая все вокруг.
Я судорожно обдумывал возможные варианты проникновения в крепость. Можно попытаться перелезть через стены, правда, для этого придется срубить несколько деревьев. Или, может быть, лучше подрыть пару бревен в частоколе. Жаль, что у нас нет таких луков, какие я видел в Антилле. Да что говорить, антилльские лучники всю жизнь только и делали, что тренировались. Даже у кельтов с Медового Острова были крепкие луки с тугой тетивой, но так уж сложилось, что меня не обучили стрельбе из них.
– Может, ты спалишь их, как эллинов? – предложил Волчонок, прыгая вокруг меня по сугробам, чтобы согреться.
– Как, интересно, я это сделаю?
– Ну, не знаю, возможно, если ты будешь долго смотреть на стену, она сама загорится.
– Неужели, Волчонок, ты еще подозреваешь у меня такие способности? – рассмеялся я.
Волчонок остановился напротив меня и серьезно произнес:
– Я никогда не забуду, как ты вынес меня из горящего дома. Тогда я даже подумал, что ты бог огня.
– Нет, малыш, – поспешил я разочаровать его. – Просто тот, кому подвластна стихия огня, спас нас тогда.
– А какая стихия подвластна тебе? – шутливо поинтересовалась Вендис.
– Стихия женской влюбленности, – ляпнул Волчонок и не успел увернуться от оплеухи разъяренной сестры.
Волчонок не удержался и повалился в снег. Он раскинул руки и мечтательно сказал:
– Залмоксис, как я счастлив, что сражаюсь рядом с тобой.
– Только ты еще называешь меня этим глупым именем, – проворчал я.
– Бешеный Пес? Но это имя не для меня. Оно слишком страшное, Залмоксис. У богов столько лиц. Я видел, что для многих ты Бешеный Пес, но для меня ты всегда будешь только Залмоксисом. Я знаю, что никогда не увижу твоего второго лица.
Я хотел ответить, но мысль о луках не покидала меня, и я вновь принялся обдумывать предстоящий штурм. Маленькие хлипкие луки Нитов могли причинить ущерб только с близкого расстояния, но перенести через забор горящую смолу на наконечнике было им под силу. Эта идея – спалить крепость – охватила меня. Мне хотелось избавить мир от Звероловов, выжечь эту заразу, как чуму, так, чтобы даже памяти о них не осталось, лишь черное пепелище на месте, где некогда высилась башня над высоким частоколом. Я поделился планом с вожаком Дальних.
– Хорошо бы еще обложить крепость валежником, – добавил я, – соберем его и будем ждать остальных.
– И что, так и будем сидеть да мерзнуть, пока они не притащатся? – спросил Злой Терри.
– Так и будем, – подтвердил я. – Может, у тебя другие планы?
– Сами возьмем крепость, нечего их ждать! – возбужденно проговорил Дальний.
– Нас ведь много, – присоединился другой волк из его племени, – нет смысла ждать. Ясно же, подожжем крепость, чтобы эти гады вылезли сами. Вытравим, как лис, а заодно и погреемся у огонька.
– Нет, – сказал я жестко, – мы будем ждать остальных.
План был продуман и, несмотря на его простоту, казался мне вполне удачным. В любом случае мы брали численным перевесом. Я не знал точно, сколько в крепости Звероловов, но больше полутора сотен человек туда бы просто не поместилось. В первом сражении со Звероловами мы уничтожили чуть меньше полусотни, за несколько месяцев, минувших с тех пор, тем более зимой, Звероловы вряд ли смогли полностью восполнить утрату. Значит, сейчас там чуть больше сотни негодяев против шестнадцати десятков волков из нашего и Дальнего племени.
Мы отправились в лес, подальше от крепости, чтобы спокойно дождаться подкрепления, одновременно собирали валежник. Расположились на небольшой уютной поляне, примеченной нами еще по пути к цитадели. Там, у поваленного дерева, мы устроились на ночлег. Костер разводить не решились, воины обратились в волков и улеглись другу к другу под бок отсыпаться перед битвой. Луна, большая и круглая, мягко струила свет, заставляя снег тускло мерцать.
Я предпочел остаться в человеческом обличье. Привалился спиной к замерзшей коре старого дуба и укутался плотнее в плащ, сунул руки под мышки в надежде согреть хотя бы пальцы, с трудом вдыхал ледяной колючий воздух, испытывая боль при каждом вздохе. Лес замер, насторожившись, словно ожидая чего-то. В тишине слышался легкий бег лиса, дрожащего от холода, выгнанного из норы голодом. Он пробежал где-то шагов за триста от поляны, и опять наступила тишина. Усталость брала свое, хотелось погрузиться в сладостный сон, но обмерзшие веки больно было закрывать. Да и сон я гнал прочь. Луна зацепилась за ветку большого дерева, скривившегося от холода на краю поляны. Сон накатил неожиданно старыми сражениями, пламенем костров. Потом мне снилось, как горит Цитадель Звероловов.
Что-то вырвало меня из полузабытья, я прислушался, но ничего подозрительного не заметил. Проспал я немного, луна сдвинулась на два пальца и теперь прижималась к стволу дерева, то ли в надежде его согреть, то ли пытаясь согреться сама.
В окружающем меня пространстве что-то изменилось.
Я оглянулся – заметенные снегом волки спали, прижавшись друг к другу. Я вскочил – Дальних среди них не было, только мои даки.
