Нур.
Между тем первые мулы огромного каравана приблизились настолько, что можно было различить их усталые глаза. Впереди ехали три купца, и Пенрод вгляделся в их лица. Один из них был молодым парнем, второй – толстым, низкорослым мужчиной, но наибольший интерес капитана вызвал третий. Это был высокий крепкий человек, преисполненный достоинства и явного превосходства над остальными. Когда они подошли совсем близко, Пенрод снова посмотрел на него в подзорную трубу и ахнул от неожиданности, с трудом подавив волнение. Он не хотел вызывать у аль-Нура лишние подозрения и уж тем более делиться с ним поразительной новостью. И еще раз взглянул на этого человека, чтобы развеять последние сомнения. Райдер Кортни! Это было настолько невероятно, что он отказывается верить своим глазам.
Затем направил трубу на толстяка, ехавшего слева. Ну конечно же, Башит, этот толстый мошенник!
Пенрод посмотрел на молодого парня справа от Райдера. Тот был в широких кремовых брюках, ярко- зеленой рубашке с длиннющими рукавами и широкополой желтой шляпе, совершенно нелепой. Парень смеялся, слушая Райдера, и в его чертах Пенроду почудилось что-то знакомое. Господи, это же Саффрон! Саффрон Бенбрук! Это открытие поразило его больше неожиданного появления Райдера Кортни. Пенрод уже свыкся с мыслью, что Саффрон погибла в Хартуме вместе с отцом, и эта мысль была настолько невыносимой, что он постарался отодвинуть ее в самый дальний угол сознания. И вот она здесь, с Райдером Кортни, в огромном торговом караване, живая, как резвый кузнечик, и хорошенькая, словно весенняя бабочка, несмотря на свое странное одеяние.
– Они едут из Аксума или Аддис-Абебы и направляются в Гондар, – заключил аль-Нур, тяжело переживая потерю столь заманчивой и ценной добычи.
– Да, но собираются сделать привал, – добавил Пенрод, увидев, что ведущий погонщик каравана свернул на обочину и остановился на ровной площадке на берегу Атбары.
Он посмотрел на солнце. Оставалось еще как минимум два часа, чтобы продолжить путь, но Райдер решил передохнуть. Погонщики бросились резать траву на берегу реки, чтобы вдоволь накормить мулов, а слуги разбили большой шатер для ужина и несколько палаток для ночлега. Затем вынесли два складных стула и разожгли костер. Райдер Кротни любил путешествовать с комфортом.
Как только солнце скрылось за горизонтом, а над вершинами гор сгущались сумерки, Райдер вместе с Саффрон, которая уже избавилась от своей огромной желтой шляпы, пошел вокруг лагеря, выставляя сторожевые посты. Пенрод постарался запомнить расположение часовых и обратил внимание, что все они вооружены большими охотничьими ружьями, заряженными скорее всего кусочками железа, ржавыми гвоздями и свинцовой дробью. Не очень приятно получить в живот такой заряд, да еще с близкого расстояния.
Пенрод и аль-Нур наблюдали за лагерем, пока его не окутала темнота. И только небольшой пятачок перед главным шатром освещал слабый отблеск костра и масляной лампы. Саффрон первой ушла в свою палатку, а Райдер еще долго сидел у огня и курил сигару, на зависть Пенроду. Наконец и он удалился, швырнув окурок в догорающий костер. Пенрод дождался, когда погаснет лампа в его палатке, и повел аль- Нура в свой лагерь. Решив не греть на огне ужин, чтобы не выдать себя ярким пламенем и дымом, они перекусили сушеным мясом и лепешками.
Аль-Нур долго молчал.
– У меня возник план, – наконец заговорил он, загадочно улыбаясь, – который сделает нас всех богатыми.
– Твои мудрые мысли будут восприняты как прохладный дождь в знойной пустыне, – витиевато ответил Пенрод.
– Караван сопровождают двадцать два абиссинца, – начал объяснить аль-Нур. – Я успел посчитать их. Но это жирные торговцы, а у нас шесть отважных и опытных воинов. Глубокой ночью мы спустимся вниз и убьем их всех. Причем так, чтобы никто не смог убежать. Потом захороним их тела, а товары отправим обратно в Галлабат. Абиссинцы подумают, что их купцов сожрали злые джинны гор. Мы же отдадим весь груз нашему халифу Аталану, а он поделится с нами всем этим добром. – Пенрод напряженно молчал, пока аль-Нур не потерял терпение. – Ну, что ты думаешь о моем плане?
– Мне нечего возразить, – задумчиво ответил Пенрод. – По-моему, ты просто великий и благородный разбойник.
Аль-Нур был озадачен таким ответом, явно довольный, что его назвали разбойником. Для аггагира из племени беджа это было высшей похвалой.
– Значит, сегодня ночью, когда все они будут крепко спать, мы спустимся в лагерь и сделаем свое дело. Договорились, Абадан Риджи?
– Как только наш великий эмир Осман Аталан, да хранит его Аллах, разрешит нам зарезать этих жирных купцов, мы так и поступим – убьем их и украдем все имущество, – кивнул Пенрод.
Аль-Нур первым нарушил затянувшуюся паузу:
– Всемогущий эмир Аталан, да падет на него вечное благословение Аллаха, сейчас в Галлабате, что в двухстах лигах на север. Как мы можем получить его великодушное разрешение?
– Да, это действительно трудно, – охотно согласился Пенрод. – Вот когда ты найдешь ответ на этот сложный вопрос, мы продолжим обсуждение твоего замечательного плана, а сейчас пусть Муман Дигни первым заступает на охрану нашего лагеря. Я сменю его ровно в полночь, а ты, Нур, займешь пост под утро. Может, тогда у тебя будет достаточно времени, чтобы отыскать подходящее решение этой дилеммы.
Аль-Нур понуро поплелся в сторону, храня гордое молчание, укрылся овечьей шкурой и через несколько минут громко захрапел.
Пенрод спал чутко и сразу же проснулся, ощутив прикосновение руки Мумана Дигни.
– Пора, – прошептал тот.
Через час, когда все аггагиры крепко уснули, завернувшись в толстые овечьи шкуры, он встал с большого камня и посмотрел на лагерь, по опыту зная, что аггагиры с трудом переносят холод, и если уснут под теплыми шкурами, разбудить их будет нелегко. Пенрод стал медленно спускаться к стоянке каравана, осторожно ступая босыми ногами по острым камням. В небе сияла полная луна, которая вместе с бесчисленными звездами позволяла ему безошибочно определять местонахождение часовых. Он легко обошел все посты и подумал, что аль-Нур был прав – это действительно не воины, а жирные торговцы. Подобравшись к палатке Кортни, он остановился и прислушался – полную тишину нарушало лишь мирное посапывание Райдера. Пенрод осторожно раздвинул полы, и сопение мгновенно прекратилось.
– Райдер, – прошептал Пенрод. – Райдер Кортни!
Тот шевельнулся в темноте и настороженно спросил сонным голосом:
– Кто это?
– Баллантайн. Пенрод Баллантайн.
– Боже правый! Что ты тут делаешь, черт возьми? – В темноте ярко вспыхнула восковая спичка, сменившись тусклым светом масляной лампы. – Заходи!
Пенрод вошел в палатку и остановился перед растерянным от неожиданности Райдером.
– Это действительно ты, Баллантайн? – все еще не верил тот своим глазам. – Боже мой, ты похож на дикого! Как ты сюда попал?
– У меня нет времени на лишние разговоры. Я в плену у дервишей и нахожусь под их строгим надзором. Так что избавь меня от вопросов.
– Все ясно, – сказал Райдер, прогоняя улыбку. – Готов выслушать все, что ты считаешь нужным сообщить мне.
– Меня захватили уже после падения Хартума. Я вернулся туда, чтобы выяснить судьбу оставшихся в живых после погрома и массовых казней. В особенности меня интересовал Дэвид Бенбрук и его семья.
– Саффрон со мной. Нам удалось выбраться из Хартума на моем пароходе в последнюю минуту. Я пытаюсь связаться с их родственниками в Англии, чтобы отправить ее туда, но это требует много времени.
– Я знаю, что она с тобой, – наблюдал за вами накануне вечером и видел ее.
– А я все это время ждал от тебя хоть какой-то весточки. Башит встретил в Омдурмане твоего человека, Якуба, и сказал ему, что Рас Хайлу мог бы послужить связным между нами.
– Я не видел Якуба со своего ареста в Омдурмане, – грустно заметил Пенрод. – Он ничего не говорил
