Ты сделала мне подарок, который я унесу с собой в вечность. Лишь в твоей любви я буду искать поддержку в своём безрадостном унылом будущем.
Она низко склонила голову, и горячие слезы закапали ему на лицо — чувствуя их вес, Грейсон благословлял эту тяжесть. Именно здесь, в месте, которое долгие годы служило источником его самых страшных кошмаров, он сумел найти нечто драгоценное. Именно здесь он обрел покой. И любовь. Хотя сейчас ему придется отказаться от всего, что она предлагала, удивительно и ценно было уже то, что он мог все это чувствовать.
— Пойдем домой, — сказала она, слегка сдвинувшись, чтобы помочь ему подняться.
— Нет. — Он покачал головой и сморгнул, когда ему на ресницы упали снежинки. — Только, прошу тебя, не думай, что я не хочу остаться с тобой, Тесса. Никогда так не думай. — Он поймал её взгляд и больше не отпускал. В этом взгляде Тесса ощущала неколебимую силу воли. Благородство. Твердую решимость. Боль утраты и глубокое раскаяние.
Вокруг стонала, кружила вьюга, щедро засыпая их лица и тела снежным крошевом, сплавляя воедино в этом белом царстве льда и мороза.
— Но я должен уйти, — сказал он мягко. — Прямо сейчас. Пока у меня еще есть силы это сделать. И прежде чем сюда явиться еще один «охотник за головами».
— Нет, — вымученно произнесла она, срывающимся голосом. — Не уходи. Останься со мной.
— Тесса, ты создана радоваться жизни при свете дня. Тогда как я — порождение ночи, и могу существовать лишь в сумраке теней.
Грейсон жадно смотрел на неё в попытке навсегда запечатлеть в памяти родной образ, чтобы потом вспоминать его бесконечными одинокими годами своего постылого бессмертия. В мерцающих отсветах рождественских огней, в облаке танцующих снежинок, кружащихся в потоках ледяного ветра, она была для него всем, чего он когда-либо желал или в чем когда-либо нуждался.
И впервые за более чем за сотню лет Грейсону стало жаль, что он больше не смертен. Что не может чувствовать свое сердцебиение. Не может, взяв её за руку, прогуляться с любимой при свете дня. Не может жить вместе с Тессой и зачать общих детей. Вместе состариться. И хотя знал, что этого никогда не будет, все равно всем своим существом стремился к этому, как никогда и ни к чему за всю свою долгую жизнь. Подарив ей улыбку, в то время как все внутри него выло от боли, он сказал:
— Я получил от тебя, Тесса, бесценный Рождественский дар. С тобой я снова научился любить. И снова почувствовал себя живым. Я никогда не смогу тебя забыть. Поверь и всегда помни об этом. Потому что именно так оно всё и будет.
В доме начали бить часы, отсчитывая последние минуты, между Сегодня и Завтра, между Сочельником и Рождеством.
Бережно обхватив ладонью её затылок, он привлек Тессу к себе. Нежно накрыл ртом её губы. Смакуя её вкус: жизни, любви, надежды. И на пару мгновений Грейсон позволил себе потеряться во всем том, чем эта женщина стала для него.
— Я всегда буду любить тебя, — Тесса вздохнула, слезы, точно дождь, пролились на его лицо.
Он приподнялся, обнимая и прижимая её к груди.
Внезапно стих ветер.
Снег перестал идти.
Казалось, весь мир вздохнул и затаил дыхание.
Грейсон ахнул, откинул голову назад и застонал от жуткой боли, похоже, пустившей корни внутри него, которая, добравшись до самых кончиков пальцев, завладела каждой клеточкой, мышцей и костью в его теле, и теперь заставляла корчиться, выворачивая плоть наизнанку в ослепляющей, раскаленной добела, агонии.
— Грейсон? — Голос Тессы. Так близко. И в то же время ему казалось, что их разделяли многие мили. — Грейсон? Ты в порядке?
Он едва слышал её, целиком поглощенный новым удивительным давно забытым звуком. Тем, которого не слышал вот уже более полутора веков. Тем, который даже не мечтал услышать хоть когда- нибудь снова.
Грейсон сделал вдох, потом другой. Почувствовал, как раскрываются легкие, наполняясь воздухом. Почувствовал холод, исходящий от промерзшей земли и тепло, от невесомых прикосновений Тессы к его лицу. Неровное биение сердца отдавалось во всем теле. И когда он обернулся, чтобы взглянуть Тессе в глаза, то едва смог разглядеть её сквозь прозрачную дрожащую пелену, туманившую взгляд.
— Что с тобой? Грейсон… что?
Не говоря ни слова, он схватил её руку и прижал к своей груди. Её глаза расширились от изумления и радости, которые они сейчас делили пополам. Зная, что чем бы это ни было, оно стало возможно лишь из- за неё. Что чудо произошло именно с ними — вернее, ради них — из-за силы, которую они обрели друг в друге.
— Ты снова живой?
Она рассмеялась, сквозь слезы, и кинулась в его объятия.
Вокруг снова задул ледяной ветер, и завыла вьюга.
В морозном воздухе закружились белые хлопья.
Мир возобновил свой неистовый бег.
Слегка пошатываясь на ногах, Грейсон вздрогнул от боли, которая сейчас — когда он снова чувствовал себя живым — казалась ему намного более реальной. Но всё это не имело значения. Ничто не могло омрачить ему этого момента.
Потому как ничто и никогда в его жизни не значило для него так много.
— Я люблю тебя, Тесса, — произнес он, ласково обхватив ладонями её лицо. — Теперь я снова смертен. И могу, наконец, сказать тебе правду. Теперь я смогу дать тебе то, в чем ты нуждаешься, постаравшись стать для тебя тем, кто тебе нужен. Выходи за меня замуж, Тесса. Подари мне свою любовь и позволь мне любить тебя.
— О, Грейсон, да! — Она обвила его шею руками и прижалась к нему так крепко, словно боясь отпустить его от себя хоть на миг — вдруг Рождественское чудо исчезнет.
Но он знал — этого не случится.
По какой-то неведомой причине… кто-то там, на Небесах, даровал ему второй шанс.
И в нежно-розовом свете зарождающегося рождественского утра, Грейсон поцеловал женщину, которую полюбил навеки, и поклялся себе, что не потратит впустую ни одного мгновения вновь обретенной жизни.
