Его напарник Милошевич сидел один в своем кабинете. Обессиленно развалившись в кресле, также расстроенный. Его проблема заключалась в отсутствии воображения. Это было его самым слабым местом. Макграт приказал ему проследить каждый шаг Холли Джонсон, начиная со вчерашнего полудня. Однако Милошевичу пока что так ничего и не пришло в голову. Он видел, как Холли вышла из здания ФБР. Шагнула на улицу, сжимая в руке металлический костыль. Все это произошло у него на глазах. Но дальше картинка обрывалась. Милошевич усердно ломал голову всю ночь напролет, но так ничего и не смог придумать.
В половине шестого он принял душ, затем выпил кофе. По-прежнему чувствуя себя отвратительно. Вернулся в свой кабинет. Сел за стол, погружаясь в размышления. Затем взглянул на массивные золотые часы на руке. Узнал время. Улыбнулся. Почувствовал себя лучше. Подумал еще немного. Снова сверился с часами. Кивнул. Теперь Милошевич мог ответить своему начальнику, куда направилась вчера в двенадцать часов дня Холли Джонсон.
В тысяче семистах двух милях от него сгущалась паника. Первые несколько часов третий плотник провел в тупом оцепенении. Обессиленный и покорный. Заказчик заставил его подняться на второй этаж и затолкнул в угловую комнату. Тупое оцепенение вынудило молодого парня потерять впустую несколько часов. Он сидел на полу, бессмысленно уставившись в стену. Затем его охватила безумная надежда, что все это лишь неудачная шутка-страшилка в духе Праздника всех святых. После этого парень потерял еще несколько часов, убеждая себя, что ничего страшного не произойдет. Но наконец, как бывает всегда с осужденными, оставшимися в одиночестве в предрассветные часы, надежды оставили его, и он задрожал от страха, погружаясь в панику.
Потеряв впустую половину отведенного времени, плотник взорвался лихорадочной деятельностью. Однако он понимал, что все его усилия бесполезны. Удар насмешницы-судьбы был сокрушительным. Работая над этой комнатой, плотники постарались на славу. Сделали все как нужно. У них перед глазами плясали пухлые пачки долларов. Они нигде не схалтурили. Все до одной доски были плотно подогнаны друг к другу и прочно приколочены. Плотники не использовали ни одной своей уловки, позволяющей убыстрить работу за счет ее качества. Все до одного гвозди были забиты по самую шляпку. Окна отсутствовали. Дверь была прочная. Выбраться отсюда невозможно. Парень целый час словно обезумевший бродил по комнате. Ощупывал огрубелыми ладонями каждый квадратный дюйм стен, потолка, пола. Это было лучшее творение его бригады. В конце концов парень забился в угол и, уставившись на свои окровавленные руки, расплакался.
— Химчистка, — сказал Макграт. — Вот куда направилась Холли.
Они находились в зале совещаний на третьем этаже. Вторник, семь часов утра. Макграт сидел во главе стола. Перед ним лежала новая пачка сигарет.
— Да? — переспросил Броган. — Она направилась в химчистку?
Макграт кивнул.
— Мило, объясни ему.
Милошевич улыбнулся.
— Я только что вспомнил, — начал он. — Я проработал с Холли пять недель, так? С тех пор, как она повредила колено. Каждый понедельник в обеденный перерыв она сдавала вещи в химчистку. И забирала то, что сдавала на прошлой неделе. Не думаю, что этот понедельник чем-то отличался от остальных.
— Допустим, — согласился Броган. — Но в какую именно химчистку?
Милошевич покачал головой.
— Не знаю. Холли всегда ходила одна. Я пытался предложить свою помощь, но она каждый раз отказывалась, все пять понедельников подряд. Холли не возражала, когда я помогал ей по работе, но она ни за что не соглашалась позволить мне носить ее вещи в химчистку. Холли не любит ни от кого зависеть.
— Но она ходила в химчистку пешком, так? — заметил Макграт.
— Совершенно верно, — подтвердил Милошевич. — Только пешком. Неся на плечиках восемь-девять предметов. Так что можно спокойно предположить, что это место находится где-то недалеко.
Броган кивнул. Улыбнулся. Это уже какая-то зацепка. Достав телефонный справочник, он раскрыл его на букве «Х».
— Каким радиусом ограничимся? — спросил он.
Макграт пожал плечами.
— Двадцать минут туда, двадцать минут обратно. Это максимум, так? Не думаю, что с костылем Холли могла проковылять за двадцать минут больше четверти мили. Итого берем квадрат со стороной в полмили, в центре это здание. Что у нас получается?
Броган развернул подробный план города. Изобразил грубый прямой угол раздвинутыми большим и указательным пальцами. По масштабной сетке определил, какое расстояние соответствует половине мили. Нарисовал на плотной сетке улиц квадрат. Уткнулся в телефонный справочник, то и дело сверяясь с планом. Подчеркивая названия карандашом. Закончив, подсчитал, что получилось.
— Двадцать один пункт.
Макграт удивленно посмотрел на него.
— Двадцать один? Ты не ошибся?
Броган кивнул. Пододвинул начальнику справочник.
— Двадцать одна химчистка. Судя по всему, жители этого города очень следят за своей одеждой.
— Ну хорошо, — согласился Макграт. — Двадцать один пункт. Ребята, в дорогу!
Броган взял себе десять адресов, оставив Милошевичу одиннадцать. Макград выдал обоим агентам большие цветные фотографии Холли Джонсон, переснятые с ее личного дела. Проводив их, он сел в кресло во главе стола и стал ждать, уставившись в пустоту, непрерывно куря, выстукивая кончиком карандаша беспокойный ритм.
Парень услышал шум на улице гораздо раньше, чем ожидал. У него не было часов, а в комнате отсутствовали окна, но он был уверен, что до утра еще было далеко. Как минимум, еще час. А то и два. Но он услышал шум. К дому приблизились люди. Затаив дыхание, парень прислушался. Три или четыре человека. Парень снова заметался по комнате. Затем растерянно застыл. Сознавая, что ему следовало бы колотить кулаками и ногами по новым сосновым доскам. Он это понимал. Но ничего не делал. Потому что знал, что это безнадежно, потому что в глубине души понимал, что ему надо хранить молчание. Парень был в этом уверен. Убежден. Если он будет вести себя тихо, его, возможно, оставят в покое. Забудут, что он заперт в комнате.
Нужное заведение нашел Милошевич. Оно оказалось седьмым из одиннадцати, которые были у него в списке. Химчистка только открылась, времени было без двадцати восемь утра. Скромная вывеска, но внутри все очень изящно. Чувствовалось, что заведение не заинтересовано в том, чтобы привлекать случайных клиентов. Химчистка обещала все мыслимые и немыслимые виды чистки и индивидуальный подход к клиентам. Заказы принимала кореянка. Показав значок ФБР, Милошевич положил на стойку фотографию Холли.
— Вы когда-нибудь видели эту женщину? — спросил он.
Кореянка вежливо и сосредоточенно посмотрела на снимок, сплетя руки за спиной.
— Ну конечно. Это мисс Джонсон, она приходит каждый понедельник.
Милошевич шагнул ближе к стойке.
— Вчера она приходила?
Задумавшись на мгновение, женщина кивнула.
— Ну да. Как я уже говорила, она приходит каждый понедельник.
— В котором часу?
— В обеденный перерыв. Всегда в обеденный перерыв.
— Около полудня? В половине первого, да?
— Ну да, — подтвердила кореянка. — Всегда по понедельникам, в обеденный перерыв.
— Так, что было вчера?
