оставаясь под навесом, укрываясь от дождя. На целую голову ниже Ричера, он тем не менее был широкоплечий и накачанный. Аккуратно расчесанные темные волосы, простые очки в металлической оправе. Форменный мундир был наглухо застегнут, но лицо казалось открытым. Выйдя из «Ниссана», Ричер обошел вокруг капота. Харпер присоединилась к нему на лестнице.
— Поднимайтесь скорее сюда, чтобы не мокнуть, — окликнул их капитан.
У него был акцент крупных городов Восточного Побережья. Бодрый и свежий, капитан любезно улыбнулся. Похоже, с этим человеком можно было иметь дело. Ричер первый поднялся по лестнице. Харпер отметила, что его ботинки оставили на белых ступенях грязные следы. Опустив взгляд, она убедилась, что ее собственная обувь ничуть не чище.
— Извините, — смущенно сказала Харпер.
Капитан снова улыбнулся.
— Не беспокойтесь. Заключенные красят их каждое утро.
— Это Лиза Харпер, — сказал Ричер. — Она из ФБР.
— Рад с вами познакомиться. Капитан Джон Лейтон.
Все трое обменялись рукопожатиями, и Лейтон провел гостей в здание. Щелкнув выключателем, он погасил свет на крыльце. Затем выключил свет в вестибюле.
— Бюджет, — объяснил Лейтон. — Приходится экономить.
Свет, горевший у него в кабинете, через раскрытую дверь проникал в коридор. Лейтон провел гостей к двери, пригласил заходить. Кабинет сохранил облик пятидесятых годов, с незначительными необходимыми современными добавлениями. Старый письменный стол, новый компьютер, старый шкаф, новый телефон. Забитые книжные полки, все горизонтальные поверхности завалены бумагами.
— Вижу, вам без работы скучать не приходится, — заметил Ричер.
Лейтон кивнул.
— Так что много времени мы у вас не отнимем.
— Можете не беспокоиться. Естественно, после вашего звонка я навел о вас кое-какие справки. Знакомый моего знакомого сказал, что вас нужно встретить по высшему классу. Говорят, вы отличный парень — для майора.
Ричер усмехнулся.
— Ну, по крайней мере, всегда старался. Насколько это возможно для майора. А кто этот знакомый знакомого?
— Один человек, который служил под вашим началом, когда вы служили под началом старины Леона Гарбера. Он сказал, что вы ни перед кем не гнули спину, и старина Гарбер всегда ставил вас в пример. То есть, пока что наше поколение еще тянет лямку, вы остаетесь своим.
— А что, Леона Гарбера до сих пор помнят?
— А разве болельщики «Янкиз» забыли Джо Димаджио?
— Я встречаюсь с дочерью Гарбера, — сказал Ричер.
— Знаю, — ответил Лейтон. — Слухами земля полнится. Вам очень повезло. Насколько мне помнится, Джоди Гарбер отличная девчонка.
— Вы ее знаете?
Лейтон кивнул.
— Встречал ее на самых разных военных базах.
— Я передам ей от вас привет.
Ричер умолк, вспомнив Джоди. Он собирается продать дом, который оставил ему ее отец, и Джоди это очень беспокоит.
— Присаживайтесь, — предложил Лейтон.
Перед письменным столом стояли два стула с прямой спинкой, стальные трубки и брезент; от таких давным-давно отказались армейские церкви.
— Итак, чем могу вам помочь? — спросил Лейтон.
Смотрел он на Харпер, однако вопрос предназначался Ричеру.
— Она все объяснит, — сказал Ричер.
Харпер рассказала все с самого начала, подвела итог. Ей потребовалось семь или восемь минут. Лейтон внимательно слушал, время от времени задавая уточняющие вопросы.
— Мне известно об этих женщинах, — сказал он. — До нас дошли слухи.
В завершение Харпер изложила версию Ричера относительно возможных хищений на армейских складах, рассказала о следе, который привел от громил Петросяна из Нью-Йорка к некоему Бобу в Нью- Джерси.
— Его зовут Боб Макгуайр, — сказал Лейтон. — Сержант, служил на складе вооружения. Но он не тот, кто вам нужен. Этот Макгуайр сидит у нас уже больше двух месяцев, к тому же, он слишком туп.
— Мы так и думали, — заметила Харпер. — Но у нас есть надежда, что он назовет какие-то фамилии, которые выведут нас на кого-нибудь более подходящего.
— На крупную рыбу?
Харпер кивнула.
— На человека, который замешан в серьезном деле, из-за чего стоит расправляться со свидетелями.
— Теоретически такой человек может существовать, — осторожно произнес Лейтон.
— У вас есть фамилия?
Посмотрев на Харпер, Лейтон покачал головой. Откинулся на спинку стула и устало потер глаза.
— В чем дело? — встревожился Ричер.
— Вы давно оставили службу? — спросил Лейтон, не открывая глаза.
— Года три назад.
Зевнув, Лейтон потянулся, затем снова сел прямо.
— С тех пор многое изменилось. Время ведь не стоит на месте, так?
— Что изменилось?
— Всё. Ну, в первую очередь, вот это. — Подавшись вперед, Лейтон постучал ногтем по экрану компьютерного монитора. Послышался звонкий стук. — Армия стала меньше, порядку стало больше. Нас полностью компьютеризировали. Связь значительно упростилась. Поэтому мы в курсе всех наших дел. Гораздо проще проводить инвентаризацию. Хотите узнать, сколько у нас на складах запасных колес к «Виллисам», хотя армия уже много лет не использует «Виллисы»? Дайте десять минут, и я вам точно отвечу.
— Ну и что?
— А то, что теперь мы имеем возможность следить практически за всем. Так, например, нам известно, сколько «беретт» М-9 поступило на склады, сколько было на законных основаниях выдано, сколько осталось. И если эти цифры не сходятся, мы начинаем бить тревогу, можете не сомневаться.
— Значит, все цифры сходятся?
Лейтон усмехнулся.
— Теперь сходятся. Это точно. За последние полтора года никто не похитил у американских вооруженных сил ни одной «беретты» М-9.
— Так чем же занимался два месяца назад Боб Макгуайр?
— Распродавал остатки своих запасов. Он занимался хищениями оружия по крайней мере в течение десяти лет. На это сразу же указал компьютерный анализ. Так мы вышли на Макгуайра, а также еще на пару десятков других ребят, которые действовали в других местах. Мы предприняли шаги, исключающие новые хищения, а затем взяли с поличным всех воров, которые распродавали остатки.
— Всех до одного?
— Так утверждает компьютер. Оружие пропадало с бешеной скоростью, самое разное, в двух десятках мест. Мы арестовали два десятка воров, и хищения прекратились. Макгуайр был последним, может быть, предпоследним, я точно не помню.
— Значит, хищения оружия прекратились?
— Это все осталось в прошлом, — улыбнулся Лейтон. — Вы отстали от жизни.
Наступило молчание.
