находилась в ее доме. Вот и здесь на ней старый свитер вроде того, который носит Симека. Если и найдут какие волокна, им не придадут значения. Помнишь, она нас расспрашивала, в чем была Элисон? Спрашивала, все ли она еще одевается под ковбоя? Мы ответили, что да. Поэтому она наверняка отправилась туда в джинсах и ковбойских сапожках.
— И порезала ей лицо, потому что ее ненавидела.
— Нет. Боюсь, здесь моя вина, — сказал Ричер. — Я все удивлялся, что нет следов насилия, вот она и позаботилась о них при очередном убийстве.
Харпер покосилась на дверь ванной и поежилась.
— Как ты додумался до гипноза?
— Как до всего остального. Мне казалось, я знаю «кто» и «почему», но в «как» было невозможно поверить. Я долго ломал голову, но в конце концов остался один-единственный вариант. Он объяснял все — пассивность жертв, их покорность и повиновение. Ламар всего лишь восстанавливала внушенное ранее, а потом руководила каждым их шагом. Они все делали сами и в самом конце заглатывали язык. Сама она вмешивалась только раз, как вмешался я, — вытаскивала после смерти язык из глотки, чтобы патологоанатомы ничего не нашли.
— А как ты догадался про языки?
Он запнулся и ответил:
— Помог твой поцелуй.
— Мой поцелуй?
— У тебя большой язык, Харпер, — улыбнулся Ричер. — Он и навел меня на мысль. Ничто другое не объясняло результаты вскрытия. Я считал, что невозможно заставить человека проглотить собственный язык, но потом сообразил, что Ламар — гипнотизерша, и все встало на место.
Харпер содрогнулась.
— Когда же она собиралась кончить с убийствами?
— Может, была намечена еще одна жертва. Шестерых ей бы хватило. Ступай приведи ее в себя. — Ричер кивнул в сторону ванной. — Произведи арест и начни допрос. Тебя ждет крупное дело.
Харпер вышла в ванную. В спальне наступила тишина, слышалось только дыхание Симеки. Харпер вернулась совсем бледной.
— Она не будет со мной говорить.
— С чего ты взяла? Ты ведь ее пока ни о чем не спрашивала.
— Она мертва.
Молчание.
— Ты сломал ей шею.
Тяжелые шаги раздались сначала в прихожей на первом этаже, потом на лестнице и в коридоре. В спальню вошел коп.
— Что у вас тут, черт возьми, происходит?
Спустя семь часов Ричер сидел в камере предварительного заключения в здании портлендского отделения ФБР. В камере было жарко. Через час его одежда в пятнах желтовато-зеленой краски высохла и стала жесткой, как дерево.
После полуночи дела пошли живее. До него начали доноситься звуки. Хлопанье дверей, обрывки торопливых разговоров. Первым, кого он увидел, был Нелсон Блейк, прилетевший, вероятно, на «лире».
Блейк прошел мимо, но бросил в камеру взгляд через решетку. Всем своим видом он словно хотел сказать: «На этот раз, парень, ты крепко влип».
Во втором часу ночи из Нью-Йорка прибыл Алан Дирфилд. Он вошел, молчаливый и мрачный, с задумчивой миной, с которой не расставался все последние дни. Затем появился местный агент и отомкнул дверь.
— Пришло время поговорить, — сказал он.
Он провел Ричера из тюремного блока в комнату совещаний. Дирфилд и Блейк сидели по одну сторону большого стола. По другую, прямо напротив, стоял стул. Его Ричер и занял.
Блейк подался вперед и заявил Ричеру:
— У меня погиб агент, и мне это не нравится.
Ричер поднял глаза:
— У вас четыре погибшие женщины. Могло быть и пять.
— Вы убили Джулию Ламар, когда она на месте преступления пыталась спасти пятую жертву.
В комнате повисло молчание. Ричер задумчиво кивнул:
— Вот, значит, на чем вы будете настаивать.
Дирфилд взглянул на него и ответил:
— Наша версия убедительна. Ламар неожиданно дошла до истины своим умом, переборола страх перед самолетом, прибыла на место в последнюю секунду и принялась спасать жертву. Тут вы ворвались и убили Ламар. Она — героиня, а вы идете под суд за убийство федерального агента.
— Полицейский видел, как она вошла в дом?
Дирфилд махнул рукой:
— Он спал. Сами знаете, каковы они, деревенские копы.
— Он видел священника, который приходил к Симеке. Тогда он не спал.
— Военные скажут, что не направляли священника. Тот просто приснился полицейскому, — заметил Дирфилд.
— Как же Ламар проникла в дом?
— Постучалась, спугнула убийцу, тот пронесся мимо нее и выскочил из дома. Она не стала его преследовать и поспешила к Симеке из соображений элементарной человечности.
— Полицейский видел, как убийца удрал?
— Он все еще спал.
— А Ламар не спеша заперла за убийцей дверь, хотя торопилась в ванную из соображений элементарной человечности.
— Очевидно.
Снова повисло молчание.
— Симека пришла в себя? — спросил Ричер.
Дирфилд утвердительно кивнул:
— Мы звонили в больницу. Она чувствует себя хорошо. Но мы не будем требовать, чтобы она описала убийцу. В данных обстоятельствах это было бы в высшей степени жестоко.
— Где Харпер?
— Временно отстранена, — ответил Блейк.
— За то, что отклонилась от линии партии?
— Она поддалась романтическому наваждению, — заметил Блейк. — Рассказала нам совершенно неправдоподобную историю.
— Теперь вы понимаете, в каком положении оказались? — спросил Дирфилд. — Вы с самого начала возненавидели Ламар. Поэтому вы убили ее по личным причинам, а чтобы оправдать себя, выдумали целую историю. Но история-то шита белыми нитками, а? Вам не доказать, что Ламар вообще была поблизости от предыдущих мест преступления.
— Где ее автомобиль? — спросил Ричер. — Она ведь должна была как-то добраться из аэропорта.
— Машину угнал преступник, — ответил Блейк. — Она его спугнула, и он удрал в ее автомобиле.
— Вы найдете квитанцию об оплате проката, выписанную на имя Ламар?
— Вероятно, — сказал Блейк. — Мы обычно находим то, что нам нужно.
— Так вы понимаете, в каком положении оказались? — повторил вопрос Дирфилд.
— Боюсь, мне так и не заплатят за работу, — ответил Ричер.
— Я не шучу, — продолжал Дирфилд. — Давайте расставим все точки над «i». Вы здорово увязли. Можете твердить, что у вас имелись подозрения, но вас не станут слушать. Да это и не важно, наш адвокат все равно скажет, что, если вы пусть незаслуженно, но искренне подозревали Ламар, вам следовало
