Она перевела взгляд на горящие рубиновым светом угольки в камине. — Ты должен остаться, Джейрен. Ты нужен своим близким.
Как гаснущая от дуновения ветра свеча, в нем погибла последняя капля надежды.
— Только не тебе.
Атайя ничего больше не успела сказать, так как Джейрен выскочил из комнаты, чувствуя себя оскорбленным и униженным, не в состоянии продолжать разговор. Она слышала его звучные шаги в коридоре, но очередное завывание вьюги вскоре заглушило их.
С ужасающим спокойствием Атайя вновь взяла в руки книгу, которую читала до прихода Джейрена, и рассеянно пролистала страницы. Теперь, когда огонь почти погас, было слишком темно, чтобы читать. Почувствовав внезапный приступ ярости, она с силой швырнула учебник в стенку и с радостью наблюдала за разрывающимся переплетом и рассыпающимися подобно сухой осенней листве пожелтевшими страничками. Затем рванула к окну, раздвинула шторы и, оцарапав палец о металлическую задвижку, распахнула оконные створки. Под напором леденящего ветра они ударились о стену, стекла задребезжали. Слезы на ее щеках превратились в льдинки, щеки защипало от мороза. Но Атайя ничего не замечала. Сорвав с плеч одеяло и растрепав волосы, она закричала, подняв голову вверх:
— Что еще тебе нужно от меня? — Ее слова растворились в воздухе, сливаясь с ревом бушующего ветра. — Что
На нее падал снег, кожу жгло от холода, платье промокло. Но Атайе этого было мало. В отчаянии она вызвала еще большую бурю, желая забыться в ней, желая замерзнуть до такой степени, чтобы ни о чем не помнить, чтобы не чувствовать боль.
Глава 7
— Боже праведный, что ты делаешь, Атайя?
Николас в четыре прыжка очутился возле окна и захлопнул створки, преграждая путь усилившемуся ветру. Схватив Атайю за руку, он потащил ее к камину. Угольки в нем лишь изредка вспыхивали перед тем, как окончательно погаснугь.
— Чего ты хочешь добиться? Убить себя? На улице мороз! Ты полюбуйся: на полу уже куча снега, а она даже не соизволила надеть тапочки…
На протяжении нескольких минут Николас суетился, как нянька, возле сестры, которая практически не обращала на него внимания. Атайя смотрела перед собой отсутствующим взглядом, словно утратив все чувства и эмоции.
Николас поднял с пола одеяло и заботливо накинул его ей на плечи, а на ноги надел тапочки из кожи оленя. Словно разгневанный отец, он велел сестре сесть, а сам опустился перед ней на колени и принялся растирать ее замороженные руки и щеки.
Немного приведя сестру в чувство, он встал на ноги и строго взглянул Атайе в глаза.
— Я думал, колдуны сходят с ума только во время этого
Атайя, ничего не ответив, обвела взглядом комнату: ветер разметал страницы из учебника по всему полу.
— А что ты здесь делаешь? — устало спросила она и протерла глаза, как будто Николас казался ей иллюзией.
— Когда ты совершаешь крайне глупые поступки, Атайя, я всегда бываю рядом. Вот и теперь почувствовал, что должен находиться здесь.
— Если мне нужно открыть окно в собственной спальне, то я имею полное право это сделать, — проворчала Атайя и обиженно выпятила нижнюю губу.
Николас осуждающе покачал головой.
— Я не это имею в виду.
Она виновато вздохнула и сильнее закуталась в одеяло, начиная ощущать пощипывание на коже.
— Ты уже знаешь?
— Конечно, знаю! О чем, по-твоему, мы разговаривали с Джейреном, когда играли в кости? Я был настолько уверен, что ты ответишь ему согласием, что остался ждать в коридоре. Хотел сразу же поздравить вас обоих. Не знаю, что ты тут ему наговорила, но он выскочил из твоих покоев с таким видом, будто узнал о конце света.
Атайя закрыла глаза и тяжело вздохнула. Она уже давно не ощущала себя настолько несчастной.
— Теперь я буду думать, что сам во всем виноват, — простонал Николас. — Ведь Джейрен не собирался разговаривать с тобой сегодня. Это мы с Фельджином уговорили его не откладывать объяснение на потом. — Он взял кочергу и принялся ворошить угли в камине. — Кто тянул нас за язык?
— Вы с Фельджином тут ни при чем. Джейрен все разно завел бы этот разговор рано или поздно. К тому же сообщать ему, что я хочу ехать в Кайт без него, прямо перед самой поездкой было бы еще хуже.
В глазах Николаса отразился шок.
— Что?
— Что слышал. И не смотри на меня так, как будто перед тобой маньяк-убийца. Принять подобное решение было очень непросто для меня.
Николас отложил кочергу, медленно приблизился и встал позади нее, опершись руками о спинку стула.
— Ты уверена, что не ошибаешься?
— Да.
— Гм… Теперь я понимаю, почему так выглядит твоя книга.
— Николас, перестань надо мной издеваться! — закричала Атайя. — Оставь меня в покое.
— Оставить? Чтобы ты продолжила наслаждаться природой? Нет уж! Послушай, Атайя, я забочусь о тебе с самого детства и не собираюсь отступать сейчас, когда ты задумала совершить наибольшую в своей жизни глупость.
Атайя съежилась от беспомощности. Вот бы знать, как пользоваться заклинанием транслокации! Тогда она перенеслась бы на другой конец света. Сегодня Николас был так настойчив, как никогда за многие годы, от этого ей становилось еще ужаснее.
Почувствовав, что Атайя замыкается в себе, Николас смягчился и, положив руку ей на плечо, спокойно заговорил:
— Если тебе требуется время, то так и скажи Джейрену. Он все поймет, я уверен в этом. В конце концов, прошло всего шесть месяцев со дня смерти Тайлера…
— Дело совсем не в этом, — поспешно ответила она. — Знаешь, иногда я чувствую себя очень виноватой… Все так несправедливо…
— Атайя, поверь мне, я не хочу преуменьшать те чувства, которые ты испытывала по отношению к Тайлеру. Я ведь тоже любил его. Но если ты увлечешься другим человеком, это вовсе не будет означать, что ты предаешь память о Тайлере. Он сам бы сказал тебе об этом, если бы мог…
Атайя тяжело вздохнула. Николас никогда не пытался на протяжении столь долгого времени переубедить ее в чем-либо. Сегодня она просто не узнавала его. Поэтому решила сказать правду, все объяснить.
— Хорошо, я признаюсь: это действительно в какой-то степени связано с Тайлером. Но не так, как ты думаешь. — Она выше подняла голову, стараясь скрыть боль и отчаяние. — По правде говоря, Джейрен мне небезразличен. Даже более того. Однако я не могу выйти за него замуж.
Николас недоуменно развел руками.
