трещина. Посмотри сам!
Он принес один из пустых армейских ящиков с площадки за дырой и поставил его под изображение грифа. Встав на ящик, Харпер оказался на одном уровне с глазами птицы.
Выражение его лица мгновенно изменилось. Николас быстро сунул руку в карман и вытащил складной нож, открыл лезвие и осторожно поводил им вокруг головы. Вниз полетели маленькие куски краски.
— Действительно, похоже, что голова — это отдельная часть, — признал он.
— А теперь посмотри еще выше, вдоль солнечного луча. Видишь, на стене появилась трещина?
— Знаешь, ты права, — согласился англичанин. — Но если я попробую ее расчистить, то испорчу фреску. Ты хочешь, чтобы я сделал это?
Она колебалась недолго.
— Все равно могилу затопит, когда уровень воды снова поднимется. Поэтому мы в любом случае лишимся фресок. Риск обоснованный. Попробуй, Ники!
Он засунул лезвие ножа в тонкую трещину и осторожно повернул. От стены отвалился кусок штукатурки шириной с его руку и упал в пыль на агатовых плитах пола.
Николас заглянул в оставшуюся на стене впадину.
— Похоже, в стене есть что-то вроде прорези или желоба. Я расчищу его до конца. — Он принялся аккуратно орудовать ножом, и вниз полетели новые куски штукатурки.
Ройан зачихала от пыли, но не отступала. Кусочки мусора застряли у нее в волосах, как конфетти.
— Да, — наконец выговорил Харпер. — Здесь действительно вертикальный прорез.
— Убери штукатурку вокруг головы грифа, — велела она, и Николас, вытерев нож о штаны, снова принялся за дело.
— Все готово, — заявил он наконец. — Похоже, голова должна подняться по желобу. Отойди и дай мне рабочее пространство.
Положив обе руки под нижнюю часть головы грифа, Харпер навалился изо всех сил. Ройан сжала руки в кулаки и нахмурилась, сочувствуя ему.
Раздался негромкий скрежет, и выступающая деталь фрески рывками поползла в прорези. Она достигла верха, и Николас спрыгнул с ящика. Оба в ожидании уставились на изуродованную голову в окружении содранной штукатурки.
— Ничего! — удрученно прошептала Ройан после длинного молчаливого ожидания. — Ничего не изменилось.
— Это еще не конец цитаты со стелы, — напомнил он. — Там было больше, чем просто про грифа и солнце.
— Ты прав. — Она с готовностью оглядела всю стену. — «Шакал воет и оборачивается к собственному хвосту».
Ройан дрожащим пальцем указала на маленькую, почти незаметную фигурку Анубиса, шакалоголового бога кладбищ, на стене напротив изуродованного ими грифа. Он стоял у ног огромного изображения Осириса и не сильно превосходил размером украшенную кольцами ногу мужа Исиды и отца Гора.
Ройан подбежала к стене и, коснувшись Анубиса, сразу поняла, что и он тоже выступает вперед. Она изо всех сил начала пытаться повернуть фигурку сначала в одну сторону, потом в другую.
— «Шакал оборачивается к собственному хвосту», — выдохнула она, борясь с ним. — Он должен поворачиваться!
— Дай-ка я. — Николас мягко отодвинул ее в сторону и опустился на колени перед изображением черноголового бога, снова применив нож, чтобы очистить штукатурку и толстый слой краски. — Кажется, он вырезан в толстом дереве, а потом покрыт штукатуркой, — сказал англичанин, тыча в фигурку ножом.
Расчистив канавку, Харпер попытался повернуть голову по часовой стрелке, закряхтев от усилия.
— Нет! — проговорил он.
— В Древнем Египте не было часов, — возбужденно напомнила Ройан. — В другую сторону. Поверни в другую сторону.
При вращении в другую сторону за стеной раздался еще один резкий скрежещущий звук. Маленькая фигура медленно развернулась в руках у англичанина, пока черная голова не указала на желтые плиты пола.
Оба отступили от стены, выжидающе глядя на нее, но после еще одной томительной паузы даже Николас упал духом.
— Не знаю, чего нужно добиться, но этого не происходит, — с отвращением проговорил он.
— Но и это не вся цитата, — прошептала Ройан. — «Река течет к земле. Бойтесь, осквернители святых мест, или гнев богов падет на ваши головы».
— Река? — спросил Николас. — Как сказал бы Сапер, я не вижу никакой чертовой реки.
Ройан даже не улыбнулась имитации диалекта кокни. Вместо этого она принялась лихорадочно оглядывать надписи и картинки, покрывающие стены вокруг них. Вскоре она обрела искомое.
— Хапи! — зазвенел ее голос. — Бог Нила! Река! Высоко на стене, на одном уровне с головой великого бога Осириса, на них смотрел бог реки. Хапи был гермафродитом, с женской грудью и мужскими гениталиями, торчащими из-под огромного живота. В широко раскрытой пасти его гиппопотамьей головы виднелись большие кривые зубы, усеивающие огромные челюсти.
Встав на несколько металлических ящиков, Николас сумел дотянуться до изображения Хапи вытянутой рукой. Коснувшись его, он воскликнул:
— Этот тоже выступает!
— «Река течет к земле», — окликнула Ройан. — Он должен двигаться вниз. Попробуй, Ники!
— Дай мне расчистить края. — Англичанин расковырял штукатурку вокруг изображения кончиком ножа, а потом потыкал лезвием ниже по стене и обнаружил еще одно вертикальное углубление, направленное к полу. — Теперь я готов. — Он сложил нож и убрал его обратно в карман. — Затаи дыхание и прочти короткую молитву за меня, — велел Николас.
Харпер положил обе руки на изображение бога и принялся давить вниз, прилагая все больше усилий, пока наконец не повис на фигурке всем телом. Ничего не произошло.
— Не работает, — прокряхтел он.
— Погоди! — велела Ройан. — Я тоже залезу.
Она вскарабкалась на коробки за его спиной и обхватила обеими руками за шею.
— Держись! — велела молодая женщина.
— Полагаю, каждое усилие может оказаться решающим, — согласился Николас, когда Ройан повисла на нем, согнув ноги в коленях, перенеся весь вес ему на плечи. — Стронулось! — закричал он.
Неожиданно изображение Хапи сдвинулось с места и с резким скрежещущим звуком поползло к нижней части прорези.
Когда оно уперлось в конец канавки, руки Николаса слетели с гладкой поверхности фигурки. Штабель ящиков под ними закачался и развалился, и они с Ройан упали на пол. Она все еще висела у Харпера на шее и, когда англичанин потерял равновесие, потянула его назад. В итоге они рухнули. Николас поднялся на ноги и помог Ройан.
— Что случилось? — выдохнула она, оглядываясь по сторонам — сначала на изуродованную фигуру Хапи, потом на стены галереи.
— Ничего, — отозвался Николас. — Ничего не сдвинулось.
— Может быть, есть еще одна… — начала Ройан и умолкла при звуке, донесшемся сверху.
Оба подняли лица кверху, наполнившись внезапным трепетом. Над покрытым штукатуркой потолком что-то происходило.
— Что там? — прошептала Ройан. — Кажется, шевелится живое существо.
Каменный гигант, пробужденный после тысяч лет сна, ворочался на своем жестком ложе.
— Неужели это… — Она не окончила фразу. В ее разуме появился образ самого великого бога, очнувшегося в скрытой каменной комнате, открывающего злые раскосые глаза, приподнимающегося на локте, чтобы узнать, кто потревожил его покой.
Потом раздался новый звук, треск и грохот, словно на них надвигалась тяжеловооруженная армия, грохоча на каждом шагу. Сначала тихо, потом все громче и громче становился шум, напоминая оползень в горах. Следом, словно пушечный выстрел, раздался треск.
