— О вы, маловерные, — укорил он своих товарищей. — Разве я когда-нибудь вас подводил? Все получат обещанное сполна.
Сидящие в кабине изумленно и пристально посмотрели на него, а потом Джанни высказал общие сомнения:
— Но как?
— Помоги мне, Сапер, — позвал Николас и начал спускаться по лестнице. Джанни не сдержал любопытства и, оставив управление самолетом на Фреда, отправился следом за англичанами в туалет рядом с основным отсеком.
Сапер и Джанни ждали, остановившись в дверях, пока Николас вытащил из кармана инструменты и приподнял крышку биотуалета. Мальтиец с усмешкой смотрел, как его друг отвинчивает шурупы, удерживающие на месте потайную панель. «Толстая Долли» была самолетом контрабандистов, и подобные небольшие изменения в конструкции говорили о заметных усилиях, затраченных Джанни и Фредом для этого. Тайники были хитроумно спрятаны рядом с моторами и в других частях фюзеляжа.
Когда они возвращались из Ливии, бронзовые фигурки времен Ганнибала лежали в секретке за этой панелью. Расположение ее в задней части туалета почти гарантировало, что ни один мусульманин не станет искать ее тут — слишком нечистое место.
— Так вот что ты делал здесь так долго, — рассмеялся Джанни, когда Николас снял панель. Улыбка исчезла с его лица, когда тот засунул внутрь руку и осторожно вынул необычный предмет. — Боже мой, что это?
— Синяя военная корона Древнего Египта, — ответил англичанин и протянул ее Саперу. — Положи на койку, но будь очень осторожен.
Он снова полез в тайник.
— А это еще одна корона. — Николас протянул ее Джанни. — Вот красно-белая корона двух царств, а теперь перед вами посмертная маска фараона Мамоса. И наконец ничуть не менее ценная вещь — ушебти Таиты.
Он положил сокровища на кровать, и все собравшиеся смотрели на них почти в благоговении.
— Я помог тебе добыть каменные фризы и маленькие бронзовые статуэтки, — негромко проговорил Джанни. — Но ничего подобного я не видел.
— Но, — покачал головой Сапер, — ящики, которые египтяне разгрузили в Асуане. Что было там?
— Пятьдесят один галлон жидкости для туалета в бутылках, — ответил Николас, — плюс дюжина запасных кислородных цилиндров, чтобы весило похоже.
— Она была права, когда говорила, что я должен был знать — она не вор. Все это предприятие было не в ее стиле. Она, — Харпер поискал точное описание, — слишком честная и прямая. Совсем не такая, как мы с вами.
— Спасибо за комплимент, — сухо отозвался Джанни, — но она должна была дать тебе причины подозревать ее.
— Ну разумеется, — повернулся к нему Николас. — Первые догадки появились у меня после возвращения из Эфиопии в прошлый раз, когда она немедленно отправилась в Каир. Я догадался, что Ройан вынашивает какие-то планы. Но я абсолютно уверился в своих подозрениях, когда она передала весточку через Тессэ в посольство Египта в Аддис-Абебе. Тогда стало окончательно ясно, что наша подружка сообщила им подробности обратного полета.
— Вероломная сучка! — захохотал Джанни.
— Поосторожнее! — сухо заметил Николас. — Она порядочная, честная патриотка, добросердечная и…
— Ну-ну! — подмигнул пилот Саперу. — Пожалуйста, прости. Сорвалось.
Только две древних египетских короны оказались на полированном столе из дерева грецкого ореха. Николас водрузил их на головы подлинных римских мраморных бюстов, позаимствованных им у дилера, с которым он регулярно имел дело здесь, в Цюрихе. Харпер задернул шторы на окнах третьего этажа и так подсветил сокровища, чтобы они производили наибольший эффект. Ряди такого случая англичанин арендовал частный зал для переговоров в здании банка «Леу» на Банхоф-штрассе.
Ожидая гостя, Николас окинул взглядом комнату, оценивая свои приготовления, и не нашел в них ни единого изъяна. Он подошел к большому зеркалу, висящему на одной из стен, и поправил узел на старом сандхерстском галстуке. С подбородка сняли швы. Мек Ниммур проделал первоклассную работу — шрам получился аккуратный и тонкий. Костюм англичанина сшил портной с Сивил-роуд — он был в приглушенную полоску и достаточно ношенный, чтобы сидеть на владельце с элегантной небрежностью. Единственным блестящим предметом одежды были ботинки ручного пошива от Лобба с Сент-Джеймс-стрит.
Негромко зазвенел интерком, и англичанин поднял трубку.
— Вас хочет видеть мистер Уолш, сэр Николас, — сказала секретарша из приемной банка.
— Пожалуйста, попросите его подняться.
Николас открыл дверь по первому звонку, и Уолш уставился на него с порога.
— Я надеюсь, что не даром теряю время, Харпер. Я проделал путь от самого Форт-Уорта. — С момента звонка Николаса на ранчо в Техасе прошло всего лишь тридцать часов. Должно быть, американец запрыгнул в личный самолет, если появился так быстро.
— Не Харпер. Куэнтон-Харпер, — сообщил Николас.
— Ну ладно, Куэнтон-Харпер. Довольно чуши, — сердито заявил Уолш. — Что у вас есть для меня?
— Я тоже рад вас снова видеть, мистер Уолш. — Николас отступил в сторону. — Входите.
Американец переступил порог. Он был высок и несколько сутул. С обвисшим подбородком и орлиным профилем, с руками, сложенными за спиной, Уолш очень напоминал канюка. Журнал «Форбс» оценивал его состояние в 1,7 миллиарда долларов.
Вслед за ним в комнату вошли двое мужчин, и Николас узнал обоих. Мир коллекционеров древностей довольно мал. Один из них был профессором древней истории в университете Далласа. Этот пост спонсировал Уолш. Другой оказался одним из наиболее уважаемых продавцов древностей в Соединенных Штатах.
Американец остановился так резко, что спутники врезались в него, но он не обратил ни малейшего внимания.
— Разрази меня гром! — негромко сказал Уолш, и в его глазах зажегся огонь фанатизма. — Это подделка?
— Такая же подделка, как бронзовые фигурки, которые вы купили в прошлый раз, а также барельеф, — ответил Николас.
Уолш подошел к сокровищам, словно они были святым причастием, а он — архиепископом.
— Они, должно быть, новые, — прошептал он. — Или я слышал бы о них раньше.
— Только что из земли, — подтвердил Николас. — Вы первый, кто их видит.
— Мамос! — прочитал американец картуш на ободе короны-немеса. — Значит, эти слухи правда, и вы открыли новую гробницу.
— Если можно назвать новым то, что простояло четыре тысячи лет.
Уолш и его советники собрались вокруг стола, бледные и молчаливые от шока.
— Оставьте нас, Харпер, — сказал Уолш. — Я позову вас, когда буду готов продолжить разговор.
— Сэр Николас, — подсказал англичанин. Он знал, что теперь все в его власти.
— Пожалуйста, оставьте нас, сэр Николас, — взмолился Уолш.
Через час англичанин вернулся в комнату для переговоров. Трое мужчин сидели за столом с таким видом, словно одна мысль о разлуке с коронами была для них мукой. Уолш кивнул своим подчиненным, они послушно поднялись и с явной неохотой вышли наружу.
— Сколько? — отрывисто спросил американец, как только дверь закрылась.
— Пятнадцать миллионов долларов США, — ответил Николас.
— По семь с половиной «лимонов» за штуку?
— Нет, пятнадцать «лимонов» за каждую. Тридцать за две.
— Вы что, спятили? — резко повернулся к нему Уолш.
