бедного мертвого мальчика-американца. Мма Рамотсве представила себе, как Клоувис Андерсен говорит, качая головой: «Ну-с, мма Рамотсве, вы повесили себе на шею застарелое дело, а я ведь вас предупреждал. Но раз уж вы это сделали, могу дать вам обычный в таких случаях совет: возвращайтесь к самому началу. Оттуда и начинайте». Мма Рамотсве рассудила, что началом является та самая ферма, где Бурхардт со товарищи осуществляли свой проект. Место найти не трудно, но мма Рамотсве сильно сомневалась в том, что на ферме ей удастся что-либо прояснить. Впрочем, там она сможет проникнуться атмосферой, а это уже неплохое начало. У любого местечка есть свое собственное эхо, и чувствительный человек способен уловить отголоски прошлого, почувствовать то, что там происходило. Мма Рамотсве знала, как разыскать нужную деревушку. Двоюродная сестра мма Макутси, ее секретарши, родом из ближайшей к ферме деревни. Она-то и подсказала, как туда проехать. Это оказалось на западе, недалеко от Молепололе. Засушливая местность на краю Калахари, поросшая низким бушем и колючими деревьями. Жилье здесь встречалось редко. Лишь там, где была вода, люди основали небольшие деревушки вокруг полей, на которых выращивали сорго и дыни. Заняться тут было нечем, и те, у кого была какая-никакая профессия, отправлялись искать работу в Лобаце или Габороне. В столице полным-полно беглецов из подобных деревушек. Они перебирались в город, но поддерживали тесную связь с родными местами. Деревушки навсегда оставались их домом, сколько бы лет они ни прожили вдали. На закате дней эти люди хотели умереть именно там, под великим бескрайним небом, похожим на океан.
Мма Рамотсве выехала на своем маленьком белом фургончике в субботу рано утром. Она любила отправляться в путь с первыми лучами солнца. За пределами города ей навстречу хлынул поток машин: по субботам люди отправлялись за покупками. Был конец месяца, а стало быть, выплатили жалованье, и сегодня в магазинах будет шумно и людно. Все будут закупать сироп и бобы, примерять новую одежду и обувь. Мма Рамотсве любила ходить по магазинам, но никогда не делала этого в дни зарплаты: цены ползли вверх и снижались лишь в середине месяца, когда ни у кого уже не оставалось денег.
По шоссе ехали в основном автобусы и микроавтобусы — везли пассажиров в город. Лишь несколько машин двигались в противоположном направлении — рабочие возвращались на выходные в свои деревни; мужчины ехали к женам и детям; служанки из Габороне собирались отдохнуть в обществе родителей, бабушек и дедушек. Мма Рамотсве притормозила — на обочине голосовала какая-то женщина, ровесница мма Рамотсве, в изящной черной юбке и ярко-красном джемпере. Мма Рамотсве сначала сомневалась, но потом все-таки остановилась. Нельзя же оставлять ее здесь. Женщину ждет семья, надеясь на то, что кто- нибудь непременно подвезет их маму.
Мма Рамотсве остановилась на обочине и окликнула женщину:
— Вам куда, мма?
— Прямо по дороге, — ответила та, указывая вперед. — Недалеко от Молепололе. Я еду в Силокволела.
Мма Рамотсве улыбнулась.
— Мне тоже туда, — сказала она. — Подвезу вас до места.
Женщина радостно вскрикнула:
— Это очень мило с вашей стороны! Как же мне повезло!
Она подняла с земли пластиковый пакет, в котором лежал ее багаж, и открыла дверцу фургончика мма Рамотсве. Переложив свои сумки на пол, мма Рамотсве снова вырулила на дорогу, и они поехали. Мма Рамотсве по привычке разглядывала спутницу и делала выводы. Одета хорошо — джемпер новый и чисто шерстяной, а не полусинтетический, как у многих. А вот юбка дешевая, да и туфли слегка поношенные. Работает в магазине, решила мма Рамотсве. Мужа нет, а дети живут с бабушкой в Силокволела. Мма Рамотсве заметила выглядывавшую из сумки Библию, и это дало ей дополнительную информацию. Женщина участвует в делах церкви, и вполне вероятно, что сейчас она направляется на библейские занятия. Сегодня вечером она будет читать Библию детям.
— Там живут ваши дети, мма? — вежливо осведомилась мма Рамотсве.
— Да, — ответила пассажирка. — Они там с бабушкой. А я работаю в Габороне, в мебельном магазине «Нью Дил». Может, знаете его?
Мма Рамотсве кивнула, но скорее не в ответ на вопрос, а в подтверждение собственных умозаключений.
— Мужа у меня нет, — продолжала женщина. — Он уехал во Франсистаун и там умер от отрыжки.
— От отрыжки? — искренне удивилась мма Рамотсве. — Разве от этого умирают?
— Да. Во Франсистауне у него началась сильная отрыжка, и его забрали в больницу. Потом сделали операцию и увидели внутри что-то очень плохое. Именно от этого он и рыгал. А вскоре умер.
Наступило молчание, которое нарушила мма Рамотсве:
— Мне очень жаль…
— Спасибо. Я сильно переживала, когда это случилось. Он был очень добрый человек и хороший отец. Но моя мама еще вполне крепка, и она сказала, что позаботится о детях. А я отправилась искать работу в Габороне. Нанялась в мебельный магазин, и мной довольны. Теперь я старший продавец, и меня собираются послать на специальные курсы в Мафекинг.
Мма Рамотсве улыбнулась.
— Вы делаете неплохую карьеру. Для женщины это трудная задача. Мужчины ждут от нас, что мы будем выполнять всю работу, пока они занимают лучшие должности. Трудно быть успешной женщиной.
— По-моему, вы тоже успешная женщина, — сказала пассажирка. — Вы ведь занимаетесь бизнесом. Мне кажется, дела у вас идут хорошо.
Мма Рамотсве на минутку задумалась. Она гордилась своей способностью видеть людей насквозь, но разве этот дар не присущ многим женщинам и не называется интуицией?
— Вот вы говорите обо мне, — сказала она. — А можете вы угадать мою профессию?
Женщина повернулась к ней и стала внимательно ее разглядывать.
— Я думаю, вы — детектив, — сказала она. — Вы тот человек, который заглядывает в чужие дела.
Белый фургончик резко вильнул в сторону. Мма Рамотсве испытала настоящее потрясение. «У нее интуиция даже лучше, чем у меня», — подумала она.
— Как вы догадались? По каким признакам?
Женщина отвела взгляд и сказала:
— Очень просто. Я видела вас, когда вы сидели перед детективным агентством и пили чай со своей секретаршей. С той самой, в огромных очках. Вы частенько сидите в тени, а я прохожу по другой стороне улицы. Вот как я догадалась.
Они ехали и вели задушевную беседу о жизни. Женщину звали мма Тсбаго, и она рассказала мма Рамотсве о своей работе в мебельном магазине. Их менеджер — человек добрый, сказала она, не издевается над сотрудниками и всегда честен с покупателями. Мма Тсбаго предлагали работу на другой фирме с большей зарплатой, но она отказалась. Их менеджер узнал об этом и наградил ее за преданность — повысил в должности.
Потом речь зашла о детях. Девочке было десять лет, а мальчику — восемь. Они хорошо учились, и мма Тсбаго надеялась, что у нее получится отдать их в среднюю школу уже в Габороне. Ей говорили, что в Габороне хорошая государственная школа, и она рассчитывала получить там места для своих детей. А еще она слышала о стипендиях на учебу в совсем уж хороших школах. Вдруг им повезет, и они ее получат…
Мма Рамотсве, в свою очередь, рассказала, что помолвлена, и показала бриллиантовое кольцо на пальце. Мма Тсбаго его похвалила и спросила, кто жених. Выйти замуж за механика — большая удача, сказала она. Говорят, из них получаются отличные мужья. Выходить замуж можно за полицейских, механиков или священников и ни в коем случае — за политиков, барменов или таксистов. Последние всегда причиняют своим женам массу неприятностей.
— Еще нельзя выходить за трубача, — добавила мма Рамотсве. — Я совершила эту ошибку. Вышла замуж за чудовище по имени Ноте Мокоти. Он играл на трубе.
— Да, это не лучшая партия, — кивнула мма Тсбаго. — Обязательно внесу трубачей в свой черный список.
