– Но я не знаю, кто ты такой.
– Привыкайте к этому, – сказал я. – Как вообще можно узнать, кто есть кто?
– Я это узнаю, – сказал он. – Я проверяю людей. Предположим, я попрошу тебя убить еще одного фараона. Доказать свою преданность.
– Я откажусь. Повторяю, первый стал результатом роковой случайности, о чем я очень сожалею. И я начну гадать, такой ли уж вы обычный бизнесмен, каким пытаетесь себя представить.
– Тебя не должен волновать мой бизнес.
Я промолчал.
– Сыграй в «русскую рулетку», – предложил Бек.
– И что это докажет?
– Федеральный агент на это не пойдет.
– Почему вас так беспокоят федеральные агенты?
– Это также не должно тебя волновать.
– Я не федеральный агент, – сказал я.
– Так докажи это. Сыграй со мной в «русскую рулетку». Я имею в виду, я и так, образно говоря, уже играю с тобой в «русскую рулетку», хотя бы тем, что впустил тебя в свой дом, не зная, кто ты такой.
– Я спас вашего сына.
– И я очень признателен за это. Настолько признателен, что до сих пор разговариваю с тобой вежливо. Настолько признателен, что, возможно, предложу тебе убежище и работу. Потому что мне нравятся люди, доводящие дело до конца.
– Я не ищу работу, – сказал я. – Я хочу только укрыться где-нибудь на пару дней, а затем двинуться дальше в путь.
– Мы о тебе позаботимся. Тебя никто не найдет. Здесь ты будешь в полной безопасности. Если пройдешь испытание.
– Вы имеете в виду «русскую рулетку»?
– Безотказное испытание. Насколько я могу судить.
Я промолчал. В комнате воцарилась тишина. Захария Бек подался вперед.
– Ты либо со мной, либо против меня, – сказал он. – И сейчас ты покажешь, кто ты на самом деле. Искренне надеюсь, ты сделаешь мудрый выбор.
Дьюк отошел к двери. Под его ногами скрипнула половица. Я прислушался к шуму океана. Брызги взлетали вверх, ветер набрасывался на них словно сумасшедший, и тяжелые капли пены, ленивыми дугами изгибаясь в воздухе, барабанили в оконное стекло. Гулко обрушилась на скалы седьмая волна, более мощная, чем предыдущие. Я взял лежавшую передо мной «Анаконду». Достав из подмышки пистолет, Дьюк направил его на меня на тот случай, если я был настроен на что-то отличное от рулетки. У него был «штейр СПП», по сути дела, пистолет-пулемет «Штейр ТМП», укороченный до пистолета. Эта редкая штучка из Австрии даже в его лапе казалась огромной и отвратительной. Оторвав от нее взгляд, я сосредоточил внимание на «кольте». Воткнув патрон большим пальцем в гнездо барабана, я закрыл барабан и крутанул его. В тишине отчетливо прозвучало мягкое ворчание храповика.
– Играй, – предложил Бек.
Крутанув барабан еще раз, я поднял револьвер и приставил дуло к виску. Сталь была холодной. Глядя Беку прямо в глаза, я затаил дыхание и надавил на спусковой крючок. Барабан повернулся, курок взвелся. Движение было мягким, словно шелк скользил по шелку. Я нажал на спусковой крючок до конца. Курок упал. Послышался громкий щелчок. Я прочувствовал удар курка через сталь ствола до самого виска. И больше ничего. Выдохнув, я опустил револьвер и, не разжимая пальцы, положил руку на стол. Затем перевернул руку и достал указательный палец из спусковой скобы.
– Ваша очередь, – сказал я.
– Я просто хотел взглянуть, как у тебя получится, – сказал Бек.
Наступила тишина. Я улыбнулся.
– Хотите посмотреть еще раз? – предложил я.
Бек промолчал. Взяв револьвер, я снова крутанул барабан и дал ему остановиться. Приставил дуло к виску. Ствол был такой длинный, что мне пришлось максимально отставить локоть. Я нажал на спусковой крючок, быстро и решительно. В тишине отчетливо прозвучал громкий щелчок. Звук точного механизма стоимостью восемьсот долларов, работающего так, как ему положено. Опустив револьвер, я крутанул барабан в третий раз. Поднял револьвер. Нажал на спусковой крючок. Ничего. Я проделал то же самое в четвертый раз, быстро. Ничего. В пятый раз, еще быстрее. Ничего.
– Хватит, – сказал Бек.
– Расскажите мне о восточных коврах, – сказал я.
– Рассказывать особенно нечего. Их стелят на пол. Люди их покупают. Иногда за очень большие деньги.
Я улыбнулся. Снова поднял револьвер.
– Ставки шесть к одному, – заметил я.
Я крутанул барабан в шестой раз. В комнате стало абсолютно тихо. Я приставил дуло к виску. Нажал на спусковой крючок. Услышал шлепок курка, ударившего по пустому гнезду. И больше ничего.
– Достаточно, – сказал Бек.
Опустив «кольт», я откинул барабан и вытряс патрон на стол. Аккуратно выровнял его и катнул обратно Беку. Латунь прогремела по дереву. Остановив патрон рукой, Бек молча сидел минуты две-три, глядя на меня так, словно я был хищным зверем в зоопарке. Словно жалея о том, что нас не разделяет решетка.
– Ричард сказал, ты служил в военной полиции, – наконец сказал он.
– Тринадцать лет, – подтвердил я.
– И у тебя хорошо получалось?
– Лучше, чем у тех громил, которых вы прислали за ним.
– Мальчишка отзывается о тебе очень хорошо.
– А как же иначе, – сказал я. – Как-никак, я его спас. При этом сам вляпался по уши.
– Тебя нигде не хватятся?
– Нигде.
– А родные?
– У меня никого нет.
– На работе?
– Теперь я не могу на нее вернуться. Не так ли?
Какое-то время Бек играл с патроном, катая его по столу указательным пальцем. Затем положил его на ладонь.
– Кому я могу позвонить? – спросил он.
– Зачем?
– Чтобы получить рекомендации с места работы, – продолжал Бек. – У тебя ведь был хозяин, так?
Вот они, ошибки, требуют расплаты.
– Я был сам себе хозяин, – сказал я.
Бек положил патрон на стол.
– Лицензия, страховка, регистрация в налоговой полиции? – уточнил он.
Я помолчал мгновение.
– Не совсем.
– Почему?
– Были причины.
– Документы на фургон есть?
– Куда-то подевались.
Бек снова покатал патрон по столу, не отрывая от меня взгляда. Я буквально видел его мыслительный процесс. Он лихорадочно думал. Обрабатывал информацию. Пытался сопоставить ее с тем суждением, которое уже составил обо мне. Я читал его мысли. «Крутой парень, бывший военный, на старом фургоне,
