– Там была женщина, кормившая птиц.
– Можно было бы спрятаться в кустах.
– Нас увидел бы Пол Ревир, – напомнил я.
– Он скакал на коне всю ночь.
– Я не Пол Ревир, – сказал я.
Даффи снова улыбнулась. Я почувствовал это своим плечом.
– Все закончено, старина? – спросила она.
– Я так не говорил.
– Опасность действует возбуждающе, не так ли?
– Возможно.
– Значит, ты признаёшь, что тебе угрожает опасность?
– Да, опасность получить сердечный приступ.
– И все-таки тебе не следует возвращаться, – сказала Даффи.
– Я боюсь лишь того, что не смогу это сделать.
Даффи уселась на кровати. Сила тяжести никак не сказалась на совершенстве формы ее груди.
– Я серьезно, Ричер, – сказала она.
Я улыбнулся.
– Все будет хорошо. Надо подождать еще дня два-три. Я найду Терезу, найду Куинна, после чего выйду из игры.
– Если я дам тебе такую возможность.
Я кивнул.
– Двое телохранителей.
Даффи кивнула в свою очередь.
– Вот почему тебе необходимо мое участие. Можешь забыть о геройстве. Мы отпускаем этих типов, и после одного телефонного звонка ты будешь трупом.
– Где они сейчас?
– В том мотеле в Массачусетсе, где мы разрабатывали план. Их караулят ребята из «тойоты» и машины охраны колледжа.
– Надеюсь, бдительно.
– Очень.
– Это в нескольких часах, – напомнил я.
Даффи покачала головой.
– На машине. Но не по телефону.
– Ты хочешь вытащить Терезу.
– Да, – подтвердила она. – И все же командую здесь я.
– Ты перестраховщица.
– Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось – только всего.
– Со мной еще не случалось ничего плохого.
Склонившись над кроватью, Даффи провела пальцем по шрамам на моем теле. На груди, животе, на руках, плечах, на лбу.
– У тебя слишком много отметин для человека, с которым никогда не случалось ничего плохого.
– Просто я неуклюжий, – возразил я. – Я часто падаю.
Встав, Даффи направилась в ванную – обнаженная, изящная, начисто лишенная стыда.
– Поторопись, – окликнул ее я.
Однако Даффи не стала торопиться. Она пробыла в ванной долго, а вышла оттуда в махровом халате. Выражение ее лица сменилось. На нем появилась тень смущения. И сожаления.
– Напрасно мы с тобой… – начала было она.
– Это еще почему?
– Профессионалы так не поступают.
Даффи пристально посмотрела на меня. Я кивнул. Наверное, профессионалы действительно так не поступают.
– Но нам же было хорошо, – возразил я.
– Все равно, напрасно.
– Мы взрослые люди. Живем в свободной стране.
– Мы просто искали утешения. Мы перенесли стресс, были на взводе.
– Ничего плохого в этом нет.
– Это осложнит наши отношения, – заметила Даффи.
Я покачал головой.
– Все будет зависеть от нас самих. Из случившегося вовсе не следует, что мы обязаны пожениться. Мы ничего не должны друг другу.
– Я жалею о том, что произошло.
– А я рад этому. По-моему, если что-то доставляет удовольствие, этим надо заниматься.
– Это твоя философия?
Я отвел взгляд.
– Голос опыта, – сказал я. – Однажды я сказал «нет», когда хотел сказать «да», и до сих пор жалею об этом.
Даффи плотнее закуталась в халат.
– Мне действительно было хорошо, – подтвердила она.
– И мне тоже.
– И все же сейчас нам надо обо всем забыть. Что было, то было, и никаких последствий, договорились?
– Договорились.
– А ты все-таки подумай, стоит ли тебе возвращаться.
– Договорились, – повторил я.
Я лежал на кровати, размышляя, каково говорить «нет», когда на самом деле хочется сказать «да». По большому счету, лучше было сказать «да», и я ни о чем не сожалел. Даффи молчала. Казалось, мы чего-то ждали. Я долго стоял под горячим душем, затем оделся в ванной. Мы больше не разговаривали. Все уже было сказано. Мы оба понимали, что я возвращаюсь назад. Мне нравилось то, что Даффи не пыталась меня остановить. Мне нравилось то, что мы оба люди сконцентрированные, практичные. Я зашнуровывал ботинки, когда для Даффи пришло сообщение по электронной почте. Компьютер запищал, словно накрытый тряпкой звонок. Словно микроволновка, предупреждающая о том, что блюдо готово. Никакого искусственного голоса, говорящего: «Вам пришло сообщение». Выйдя из ванной, я увидел, что Даффи сидит за компьютером и щелкает мышью.
– Сообщение из моей конторы, – сказала она. – В архивах одиннадцать бывших полицейских по фамилии Дьюк. Я сделала вчера запрос. Сколько ему лет?
– Лет сорок, – сказал я.
Она пробежала по списку.
– Южанин или северянин?
– Не южанин точно.
– Остается трое, – сказала она.
– Миссис Бек говорила, Дьюк работал и в федеральном агентстве.
Даффи снова уставилась на экран.
– Джон Чепмен Дьюк, – сказала она. – Он единственный, кто после полиции побывал в федералах. Начал в Миннеаполисе патрульным, затем был детективом. Трижды обращал на себя внимание управления собственной безопасности. Доказать ничего не удалось. Потом он перешел к нам.
– Вот как? – удивился я. – В отделе борьбы с наркотиками?
– Нет, я имела в виду федеральное правительство, – уточнила Даффи. – Дьюк работал в министерстве финансов.
– И чем занимался?
