хотя бы формально. Но они были убиты. Перед колледжем. Людьми из Коннектикута. Так что теперь остался один Дьюк. Кроме механика, разумеется. Но тот занимается чисто техническими вопросами.
– А сколько человек у того другого типа?
– Точно не могу сказать. Они приходят и уходят.
– Что именно импортирует фирма?
Элизабет Бек отвернулась.
– Раз вы не работаете на правительство, полагаю, вас это не должно интересовать.
Я проследил за ее взглядом, устремленным на отдаленные деревья. «Думай, Ричер!» Возможно, это сложная многоходовая игра, задача которой состоит в том, чтобы вывести меня на чистую воду. И в этом случае, вероятно, в ней задействованы все. Рука привратника на груди жены – для Бека слишком маленькая цена за жизненно важную информацию. А я готов был поверить в сложную многоходовую игру. В конце концов, именно этим занимался я сам.
– Я не работаю на правительство, – сказал я.
– Что ж, в таком случае я разочарована, – повторила Элизабет Бек.
Я включил передачу. Не снимая ноги с педали тормоза.
– Куда? – спросил я.
– Как вы думаете, черт побери, неужели меня волнует, куда мы поедем?
– Вы не хотите кофе?
– Кофе? – переспросила она. – Хочу. Поехали на юг. Давайте сегодня держаться подальше от Портленда.
Не доезжая мили до автострады И-95, я свернул на магистраль номер один и поехал на юг. Дорога была очень приятная, какими раньше были все дороги. Мы проехали через местечко под названием Оулд- Очард-Бич.[5] Аккуратные тротуары были вымощены булыжником, а уличные фонари сохранились с викторианской эпохи. Дорожные знаки показывали, что слева пляж. Повсюду висели выцветшие французские флаги. Я предположил, что в недавнем прошлом франко-канадцы из Квебека проводили здесь отпуск, но дешевые авиабилеты во Флориду и на острова Карибского моря изменили их вкусы.
– Почему вчера ночью вы выходили из дома? – спросила Элизабет Бек.
Я промолчал.
– Вы не можете это отрицать, – настаивала она. – Вы решили, что я вас не заметила?
– Вы никак не отреагировали, – сказал я.
– Я находилась в настроении для общения с Поли, – сказала она. – Я приучила себя ни на что не реагировать.
Я ничего не ответил.
– Ваша комната была заперта, – продолжала Элизабет Бек.
– Я вылез из окна. Мне не нравится, когда меня запирают.
– И чем вы занимались на улице?
– Прогулялся. Я полагал, вы вышли для того же.
– А потом забрались обратно к себе?
Я молча кивнул.
– Стена представляла для вас главную проблему, – задумчиво произнесла она. – Она ярко освещена, сверху по ней проходит колючая проволока, но это еще не все. На земле расставлены чувствительные датчики. Поли узнал бы о вашем приближении еще за тридцать ярдов.
– Я просто хотел подышать свежим воздухом, – сказал я.
– Под дорожкой датчиков нет, – продолжала Элизабет Бек. – Не удалось найти такие, которые работали бы сквозь слой асфальта. Но на домике привратника установлена видеокамера наблюдения. А на самих воротах сигнализация, реагирующая на движение. Вы знаете, что такое НСВ?
– Советский крупнокалиберный пулемет, устанавливается на танках, – сказал я.
– У Поли как раз такой, – подтвердила она. – Стоит у боковой двери. Поли приказано открывать огонь, если только сработает сигнализация.
Я сделал глубокий вдох и медленно выпустил воздух. НСВ имеет ствол больше пяти футов длиной и весит почти пятьдесят пять фунтов. Он стреляет пулями четыре с половиной дюйма длиной и калибром полдюйма. Выпускает их со скорострельностью двенадцать штук в секунду. Предохранителя у пулемета нет. При мысли о сочетании Поли и НСВ меня мороз по коже пробрал.
– Но, я думаю, вы плыли, – помолчав, сказала Элизабет Бек. – От вашей рубашки пахнет морем. Запах очень слабый. Судя по всему, вы не слишком тщательно вытерлись, когда вернулись назад.
Мы проехали мимо знака, сообщающего о том, что впереди находится городок Сако. Я свернул на обочину и снова остановился. Мимо нас с ревом проносились машины.
– Вам невероятно повезло, – снова заговорила Элизабет Бек. – Вдоль всего берега бурный прибой. Сильное подводное течение. Но, насколько я понимаю, вы вошли в воду за гаражом. В этом случае вы разминулись с прибоем меньше чем в десяти футах.
– Я не работаю на правительство, – повторил я.
– Вот как?
– Вам не кажется, что вы чертовски рискуете? – спросил я. – Давайте предположим: я не совсем тот, за кого себя выдаю. Я это говорю только для того, чтобы поддержать спор. Скажем, например, что я из конкурирующей организации. Теперь вы понимаете, на какой риск пошли? Как вы думаете, в этом случае вы вернетесь домой живой? После таких высказываний?
Элизабет Бек отвернулась.
– В таком случае, будем считать, что это тест, – сказала она. – Если вы работаете на правительство, вы не станете меня убивать. Если не работаете – убьете.
– Я простой человек с улицы, – сказал я. – А вы втягиваете меня в беду.
– Давайте поищем, где здесь можно выпить кофе, – сказала Элизабет Бек. – Сако – очень милый городок. Когда-то здесь жили все хозяева окрестных мельниц.
В конце концов мы устроились на островке посреди реки Сако. На островке стояло огромное кирпичное здание, в котором когда-то давным-давно была мельница. Сейчас здание облагородили, превратив в сотню контор и магазинчиков. Мы отыскали заведение из стекла и хромированной стали с вывеской по-французски: Cafe Cafe. Не слишком оригинальное название. Неудачная попытка игры слов. Однако доносящийся из кафе запах оправдал долгие поиски. Не обращая внимания на кофе с молоком и капуччино со специями, я заказал обычный черный кофе, и побольше. Затем вопросительно взглянул на Элизабет Бек. Та покачала головой.
– Оставайтесь здесь, – сказала она. – Я все же решила пройтись по магазинам. Одна. Встречаемся здесь же через четыре часа.
Я промолчал.
– Мне не нужно спрашивать у вас разрешение, – нетерпеливо продолжала она. – Вы всего лишь мой водитель.
– У меня нет денег, – сказал я.
Элизабет Бек достала из сумочки двадцатидолларовую бумажку. Заплатив за кофе, я отнес его к столику и сел. Она проводила меня, но осталась стоять.
– Четыре часа, – повторила она. – Быть может, чуть больше, но никак не меньше. Это на тот случай, если у вас есть какие-то неотложные дела.
– У меня нет никаких неотложных дел, – заверил ее я. – Я всего лишь ваш водитель.
Элизабет Бек пристально посмотрела на меня. Застегнула сумочку. В кафе было тесно. Элизабет Бек повернулась, чтобы поправить ремешок сумочки на плече. Согнулась, чтобы не задеть столик и не пролить кофе. Послышался удар: на пол упало что-то пластмассовое. Я посмотрел вниз. Что-то вывалилось у Элизабет Бек из-под юбки. Она тоже перевела взгляд на пол, и ее лицо медленно залилось густой краской. Нагнувшись, она подобрала упавший предмет и стиснула его в руке. Бессильно опустилась на стул напротив меня, словно силы покинули ее. Словно ее только что унизили и опозорили. У нее в руке был пейджер. Черная пластмассовая коробочка размером чуть меньше моего устройства электронной почты. Элизабет Бек не отрываясь смотрела на него. Краска разлилась у нее по шее и ушла за вырез свитера. Наконец она
