Убедительный довод

Я непонимающе смотрел на нее. Предубеждения.

– Извините? – сказал я.

Все услышанное.

– Я говорю об ужине. Вам понравилось?

Я опустил взгляд. Моя тарелка была чиста.

– Просто объедение.

Все увиденное.

– Правда?

– Честное слово, – заверил ее я.

Ты не обнаружил ничего полезного.

– Я очень рада, – сказала Элизабет.

– Забудьте Хоппера и Пастернака, – сказал я. – А также Раймонда Чандлера. Ваша кухарка – вот кто настоящий гений.

– С тобой все в порядке? – спросил Бек.

Жаркое у него на тарелке осталось почти нетронутым.

– Лучше не бывает.

Абсолютно ничего.

– Точно?

Я помолчал.

Никаких улик.

– Да, я действительно чувствую себя превосходно.

И я говорил правду. Потому что я знал, что находится в «саабе». Знал наверняка. В этом можно было не сомневаться. Поэтому я чувствовал себя превосходно. Но в то же время мне было немного стыдно. Потому что я шел к этому долго, очень долго. Ужасно долго. Позорно долго. У меня ушло на это восемьдесят шесть часов. Больше, чем трое с половиной суток. Я был так же туп, как и бывшие сослуживцы Куинна. Что-то ясно как день, а они могут пройти мимо и ничего не заметить. Повернувшись к Беку, я посмотрел на него так, словно видел впервые в жизни.

Глава 11

Я знал, но быстро успокоился за десертом и кофе. Перестал переживать. Перестал злиться на себя. Эти эмоции отступили под напором других чувств. Вместо этого меня охватило беспокойство. Потому что только сейчас я начал представлять себе истинные масштабы проблемы. А они оказались огромными. Понятие «работать в одиночку» приобретало совершенно новый смысл.

Ужин закончился, и все, с шумом отодвинув стулья, встали. Я остался в обеденном зале. Не стал трогать «сааб». Я никуда не торопился. Машиной можно было заняться позже. Зачем рисковать, ища подтверждения тому, что я и так уже знал наверняка? Вместо этого я помог кухарке убрать со стола. На мой взгляд, этого требовала обыкновенная вежливость. Возможно, от меня этого ждали. Беки ушли, и я принялся относить посуду на кухню. Там как раз находился механик, расправлявшийся с огромной порцией жаркого. Я увидел его, и мне снова стало стыдно. До сих пор я не обращал на него никакого внимания. Не думал о нем. Не задавался вопросом, зачем он здесь. Но теперь я это знал.

Я загрузил посуду в посудомоечную машину. Кухарка убрала недоеденные блюда и вытерла столы, и минут за двадцать мы навели полный порядок. После этого кухарка сказала мне, что ложится спать. Пожелав ей спокойной ночи, я вышел на улицу через черный вход и пошел к скалам. Мне хотелось посмотреть на море. Оценить высоту прилива. У меня не было никакого опыта общения с океаном. Я знал, что прилив бывает два раза в день, а потом его сменяет отлив. Я не помнил, чем это вызывается и когда именно происходит. Кажется, приливы и отливы как-то связаны с притяжением Луны. Вероятно, она превращает Атлантический океан в гигантскую ванну, в которой плещется волна, с запада на восток и обратно, между Европой и Америкой. Возможно, когда в Португалии прилив, в Мэне отлив и наоборот. Я понятия не имел. Но сейчас, кажется, начинался отлив. Вода спадала. Посмотрев на волны еще минут пять, я вернулся на кухню. Механик уже ушел. Воспользовавшись связкой ключей, которую мне дал Бек, я запер внутреннюю дверь, оставив наружную отпертой. Затем прошел по коридору и проверил дверь парадного входа. Наверное, теперь это входило в мои обязанности. Она была заперта и закрыта на цепочку. В доме царила тишина. Тогда я поднялся в комнату Дьюка и стал обдумывать эндшпиль.

В ботинке меня ждало сообщение от Даффи: «Все в порядке?» Я ответил: «Огромное спасибо за телефоны. Ты спасла мою шкуру».

Она прислала: «И свою тоже. Инстинкт самосохранения».

Я не стал отвечать на это. Не нашел, что ответить. Некоторое время я сидел в полной тишине. Даффи удалось выиграть лишь небольшую отсрочку – и только. Что бы ни было дальше, ее поджарят на медленном огне. И я ничем не мог этому помешать.

Через какое-то время Даффи прислала: «Проверила все файлы и не смогла, повторяю, не смогла найти ничего на второго агента».

Я ответил: «Знаю».

Она ограничилась всего двумя символами: «??»

Я послал: «Надо встретиться. Я или позвоню или просто заеду. Жди».

Затем я выключил питание устройства и засунул его обратно в каблук, гадал, суждено ли мне будет достать его еще раз. Я взглянул на часы. Почти полночь. День номер четырнадцать, пятница, подходил к концу. Вот-вот должен был начаться день номер пятнадцать, суббота. Прошло уже две недели с тех пор, как я пробирался сквозь толпу у симфонического зала в Бостоне, направляясь в бар, до которого так и не добрался.

Я лег на кровать, полностью одетый. По моим расчетам, следующие сутки или двое должны были стать решающими, и мне хотелось хотя бы пять-шесть часов из них поспать. Мой опыт говорил, что усталостью обусловлено больше провалов, чем невнимательностью и глупостью вместе взятыми. Возможно, потому что усталость приводит и к невнимательности, и к глупости. Поэтому я устроился поудобнее и закрыл глаза. Поставил мысленный будильник у себя в голове на два часа ночи. Будильник, как всегда, не подвел. Я проснулся после двух часов сна, отдохнувший и бодрый.

Встав с кровати, я крадучись спустился вниз. Прошел по коридору на кухню и отпер дверь черного входа. Все свое железо я оставил на столе, так как не хотел, чтобы металлодетектор поднимал шум. Я вышел на улицу. Было очень темно. На небе ни луны, ни звезд. Море громко шумело. Воздух был холодный. Дул ветер, приносивший запах сырости. Пройдя к четвертому гаражу, я открыл ворота. «Сааб» стоял там, куда я его поставил. Открыв заднюю дверь, я достал свой сверток. Отнес его к забору и спрятал в яму. Затем вернулся за первым телохранителем. Он был мертв уже несколько часов, и низкая температура окружающего воздуха лишь ускорила трупное окоченение. Вытащив труп, я взвалил его на плечо. Это было все равно что нести двухсотфунтовое бревно. Закоченевшие руки торчали словно ветви.

Я отнес труп к расщелине, которую показал мне Харли. Положил его на каменную плиту и начал считать волны. Дождался седьмой. Она накатилась на гранит, и прежде чем вода успела добраться до моих ног, я спихнул труп в море. Волна подхватила его и понесла ко мне. Казалось, мертвец хочет схватить меня своей окоченевшей рукой и утащить с собой. Или послать мне воздушный поцелуй. Мгновение труп лениво плавал на поверхности, но затем волна схлынула, расщелина осушилась, и он исчез.

Потом я проделал то же самое со вторым трупом. Океан забрал и его, в компанию к его дружку – и горничной. Я посидел на корточках, подставляя лицо ветру, слушая шум неустанного прибоя. Затем вернулся в гараж, закрыл заднюю дверь «сааба» и сел за руль. Оторвал до конца обивку потолка и достал бумаги горничной. Восемь листов писчей бумаги. Я прочитал их в тусклом свете лампочки в салоне. В них было много технических характеристик. Много подробностей. Но в целом они не сообщили мне ничего такого, что я уже не знал. Дважды перечитав бумаги, я вернулся с ними на скалистый берег. Сел на камень и сложил из каждого листа бумажный кораблик. Меня научили этому в детстве. Наверное, отец. Я не помнил. А может быть, старший брат. Я спустил восемь маленьких корабликов в отступающее море и