– В качестве испытания, – добавил я.
– А это важное дело?
– Скорее всего, нет. Но может быть, и важное. Все зависит от того, каким вопросам посвящена конференция. И какие бумаги у него были с собой. У него в портфеле могли лежать стратегические планы и карты расположения наших войск в Европе. Или новые тактические разработки, оценка недостатков, любая секретная информация.
– Которую мечтает заполучить Красная армия.
Я кивнул.
– Однако меня гораздо больше беспокоят журналисты. Газеты и телевидение. Представьте себе, что какой-нибудь репортер находит секретные документы в куче мусора возле стрип-клуба, – вот это будет очень неприятно.
– Может, вдова что-нибудь знает. Он мог обсуждать с ней свои дела.
– Нельзя у нее спрашивать, – возразил я. – Для нее он умер во сне, накрывшись одеялом до самого подбородка, а все остальное ее не касается. Вопросы, которые нас беспокоят, на данном этапе должны остаться между вами, мной и Гарбером.
– Гарбером? – переспросила она.
– В этом деле нас трое: я, вы и он, – подтвердил я.
Я увидел, как она улыбнулась. Дело было самым обычным, но работа с Гарбером – это определенно удача для человека, подавшего заявление на перевод в 110-й особый отдел.
Грин-Вэлли оказался иллюстрацией безупречного колониального городка, а дом Крамера – аккуратным старым особняком в его богатой части. Викторианская конфетка с крышей, крытой черепицей, и множеством башенок и крылечек, выкрашенных в белый цвет, посреди пары акров изумрудно-зеленой лужайки. Тут и там росли величественные хвойные деревья, которые кто-то посадил лет сто назад, следуя четкому плану. Мы остановились у обочины и стали смотреть на дом. Не знаю, о чем думала Саммер, а я оглянулся вокруг себя и занес эту картину в свою память под буквой «А», что означало «Америка». У меня есть номер социальной страховки и такой же, как у всех, сине-серебристый паспорт, но, учитывая, сколько пришлось разъезжать по миру моему отцу, а потом и мне самому, вряд ли в моей жизни наберется пять лет, проведенных в континентальной Америке. Мне известен набор элементарных знаний, например, столицы штатов или в каком количестве матчей выиграл Лу Гериг,[6] а также кое- что из того, чему учат в средней школе: поправки к Конституции и значение Антиетама.[7] Но я не имею ни малейшего понятия о том, сколько стоит молоко, как следует обращаться с телефоном-автоматом, а также как выглядят и пахнут самые разные места. Поэтому когда у меня появляется возможность, я восполняю пробелы в своем образовании.
И уж можете не сомневаться, дом Крамера стоил того, чтобы присмотреться к нему как следует. Бледное солнце заливало его своим светом, дул легкий ветерок, в воздухе плыли ароматы древесного дыма, а нас со всех сторон окружала глубокая тишина холодного дня. В таком месте должны были бы жить ваши дедушка и бабушка. Вы бы их навещали осенью, собирали листья, пили яблочный сидр, а потом возвращались сюда летом, загружали каноэ в старенький фургон и отправлялись на озеро. Дом напомнил мне картинки в книгах, которые мне давали в Маниле, Гуаме и Сеуле.
Пока мы не вошли внутрь.
– Готовы? – спросила Саммер.
– Конечно, – ответил я. – За дело. Пора встретиться с вдовой.
Она промолчала. Я не сомневался, что она уже выполняла подобные поручения. Я тоже, и не один раз. Ничего приятного в этом нет. Саммер отъехала от обочины и двинулась к подъездной дорожке. Медленно направилась к входной двери и остановилась в десяти футах от нее. Мы одновременно открыли дверцы, вышли наружу и поправили свои форменные куртки. Пилотки мы оставили в машине. Если миссис Крамер за нами наблюдала, она должна была сразу все понять. Двое представителей военной полиции у дверей – это плохая новость, а если они к тому же еще и без пилоток, тогда дело хуже не придумаешь.
Дверь была выкрашена в тусклый красный цвет, от ветра ее защищал стеклянный экран. Я позвонил в звонок, и мы стали ждать. Мы ждали довольно долго, и я заподозрил, что дома никого нет. Снова позвонил. Дул холодный ветер, он оказался сильнее, чем можно было подумать.
– Нужно было сначала позвонить, – сказала Саммер.
– Мы не могли, – ответил я. – Не могли сказать: «Пожалуйста, будьте дома через четыре часа, потому что мы должны сообщить вам очень важную новость, с глазу на глаз». Слишком длинное вступление, вам не кажется?
– Я проехала такой путь, и мне даже некого утешить.
– Звучит как песня в стиле кантри. А потом ваш грузовик ломается и ваша собака умирает.
Я снова позвонил. Никакого ответа.
– Давайте посмотрим, на месте ли машина, – предложила Саммер.
Мы нашли машину в закрытом гараже на две машины, стоящем в стороне от дома. Мы разглядели ее в окно. «Меркурий гранд-маркиз», зеленый металлик, размером с океанский лайнер. Идеальный автомобиль для генеральской жены. Не новый, но и не старый, высшего класса, но не самый дорогой, и подходящего цвета. Совершенно американский.
– Думаете, это ее машина? – спросила Саммер.
– Возможно, – ответил я. – Бьюсь об заклад, что до того, как он стал подполковником, они ездили на «форде», а позже пересели в «меркурий». Наверное, ждали, когда он получит третью звезду, чтобы купить «линкольн».
– Печально.
– Вы так думаете? Вспомните, где он был ночью.
– А она где? Может, вышла прогуляться?
Мы развернулись, и ветер ударил нам в спину. В этот момент мы услышали, как в задней части дома хлопнула дверь.
– Она была в саду, – сказала Саммер. – Видимо, работала там.
– Никто не работает в саду первого января, – возразил я. – По крайней мере, в этом полушарии. Тут ничего не растет.
Однако мы снова обошли дом и еще раз позвонили в звонок. Будет лучше, если вдова генерала встретит нас на своих условиях, официально. Но миссис Крамер нам не открыла. Мы снова услышали, как стукнула задняя дверь, бессмысленно, словно ветер решил немного порезвиться.
– Нужно проверить, – сказала Саммер.
Я кивнул. Когда дверь вот так стучит, получается особенный звук, который может многое означать.
– Да, – согласился я. – Наверное, нужно.
Мы вместе отправились к задней части дома. Сердитый ветер толкал нас в спину. Дорожка была выложена плитняком и вела к кухонной двери, которая открывалась внутрь. Скорее всего, там имелась пружина, чтобы дверь не болталась по собственной воле. Судя по всему, пружина ослабла, потому что порывы ветра время от времени распахивали дверь на несколько дюймов. Потом они стихали, и дверь со стуком закрывалась. Так произошло три раза, пока мы стояли и смотрели на нее. Это стало возможно, так как кто-то взломал замок.
Это был хороший замок, из стали, которая оказалась надежнее дерева. Кто-то воспользовался ломом, с силой ударил раза два, замок выдержал, а дерево – нет. Дверь открылась, замок вывалился из дыры и остался лежать на дорожке. Щепки валялись повсюду, видимо разбросанные ветром.
– Что теперь? – спросила Саммер.
Системы безопасности в доме не было. Сигнализации тоже – я нигде не заметил ни проводов, ни коробок. Никаких автоматических звонков в ближайший полицейский участок. Значит, мы не могли знать, давно ли ушли плохие парни, или они еще в доме.
– И что теперь? – снова спросила Саммер.
Мы были без оружия. Кто берет с собой оружие во время официального визита в форме класса «А»?
