гражданские доблести.
Я долго думал об этих людях. О Карбоне и толстом парне на парковке. А потом о себе. Майор, восходящая звезда, следователь особого подразделения, которому светит быстрый путь наверх.
– Хорошо, позовите подполковника, – сказал я.
Капитан встал и распахнул дверь. В кабинет вошел подполковник, капитан закрыл за ним дверь. Капитан уселся рядом со мной, а подполковник вновь устроился за моим столом.
– Ладно, давайте заканчивать. Жалоба лишена оснований, так?
Я молча посмотрел на него.
– Ну?
«Ты поступишь правильно».
– Жалоба соответствует действительности, – сказал я.
Подполковник недоверчиво уставился на меня.
– Жалоба верна во всех деталях, – сказал я. – Все происходило именно так, как написал Карбон.
– Господи, – пробормотал подполковник.
– Вы сошли с ума? – удивленно спросил капитан.
– Весьма возможно, – ответил я. – Однако Карбон не был лжецом. В его досье не должно быть написано, что в конце своей жизни он солгал. Он заслуживает лучшего. Он служил в армии шестнадцать лет.
В комнате воцарилась тишина. Мы сидели и молчали. Им предстояло много бумажной работы. А я думал о том, что снова стану капитаном военной полиции. Никаких спецподразделений. Однако тут не было сюрприза. Я знал, что к этому все идет. Знал с того самого момента, как закрыл глаза и костяшки домино стали падать, падать, падать, увлекая за собой одна другую.
– У меня одно пожелание, – сказал я. – Я прошу отсрочить решение на два дня. С этого момента.
– Почему?
– Я должен побывать на похоронах. И не хочу просить об отпуске своего командира.
Подполковник отвернулся.
– Разрешаю, – сказал он.
Я вернулся к себе и сложил в сумку все свои вещи. Снял со счета деньги и оставил пятьдесят два доллара в конверте для моего ночного сержанта. Еще пятьдесят долларов я отправил по почте Францу. Потом я забрал у патологоанатома ломик, которым пользовался Маршалл, и положил его рядом с тем, что мы одолжили в скобяной лавке. Затем зашел в гараж военной полиции, чтобы взять машину. Я с удивлением обнаружил, что там все еще стоит взятый Крамером напрокат автомобиль.
– Нам никто не сказал, что с ним делать, – сказал служитель.
– Почему?
– Сэр, это ваше дело, вы скажите мне.
Я хотел взять машину, которая не привлекает внимания, а маленький красный «форд» выделялся среди оливковых и черных машин военной полиции. Но тут я сообразил, что в обычном мире все будет наоборот. Там маленький «форд» затеряется среди остальных машин.
– Тогда я его заберу. Мне все равно нужно в аэропорт.
Мне не пришлось заполнять бумаги, поскольку машина не принадлежала армии.
Я покинул Форт-Бэрд в двадцать минут одиннадцатого и направился на север, в сторону Грин-Вэлли. Сейчас я ехал заметно медленнее, чем прежде, поскольку «форд» не самая скоростная машина, да и сам я не такой мастер, как Саммер. Я не стал останавливаться на ланч. Просто ехал и ехал вперед. Возле здания полиции я оказался в пятнадцать минут четвертого. Там, в общем зале, я нашел детектива Кларка и сказал ему, что дело закрыто. Обещал, что Саммер сообщит ему все детали. И забрал у него ломик, который он одолжил в качестве образца. Я быстро проделал оставшиеся до Сперривилла десять миль. В узком переулке припарковался рядом со скобяной лавкой. Стекло в окне заменили, фанера исчезла. Я взял все три ломика, вошел в лавку и вернул их стоявшему за стойкой хозяину. Потом сел в машину и по единственной дороге, выходящей из города, направился в Вашингтон.
Я свернул на кольцевую автодорогу и отправился на поиски самой отвратительной части города. Выбор был разнообразным. Меня привлек прямоугольник, состоящий из четырех кварталов. Здесь был район старых, разваливающихся складов, разделенных узкими переулками. В третьем переулке я нашел то, что искал. Из двери вышла изнуренная шлюха. Я вошел в ту же дверь. Там, за стойкой, сидел какой-то тип в шляпе. У него было то, что я искал. Потребовалась минута, чтобы между нами установилось доверие. Кончилось тем, что наличные устранили все разногласия, которые между нами существовали, как это бывает почти всегда. Я купил немного марихуаны, немного каликов и несколько доз кокаина. Заметно было, что мне не удалось произвести впечатление на типа в шляпе. Вероятно, он решил, что я любитель.
Потом я поехал в Рок-Крик, штат Виргиния. Я добрался туда еще до пяти часов. Припарковался на холме в трехстах ярдах от штаба 110-го особого отдела, откуда мог видеть стоянку. Машину Уилларда я почти сразу отыскал взглядом. Он успел мне рассказать о ней все, что нужно. Классический «понтиак». Машина стояла возле выезда. Я поудобнее устроился на сиденье и стал ждать.
Он вышел в пять пятнадцать. Час банкира. Завел двигатель «понтиака». Я слегка опустил стекла и даже с расстояния в триста ярдов слышал, как хорошо налажен двигатель. Не сомневаюсь, что Саммер была бы в восторге. И я решил, что, если когда-нибудь выиграю в лотерею, обязательно куплю ей новенький «понтиак».
Я включил зажигание «форда». Уиллард выехал со стоянки и свернул в мою сторону. Я сполз пониже, и он меня не заметил. Потом я подождал («одна тысяча, две тысячи…»), развернулся и последовал за ним. Слежка за Уиллардом оказалась совсем простым делом. С опущенными окнами я мог бы это делать, руководствуясь только звуком. Он ехал не слишком быстро, рядом с обочиной дороги. Я держался позади, чтобы между нами находилось несколько машин и он меня не заметил в зеркало заднего вида. Он направлялся на восток, в сторону пригородов Вашингтона. Наверное, снимал жилье в Арлингтоне или Маклине еще с тех времен, когда служил в Пентагоне. Я надеялся, что это не квартира. Нет, он должен был жить в доме, с гаражом для такой классной машины. А это хорошо, поскольку с домом всегда проще.
Я не ошибся. Он снимал дом. На тихой улице, к северу от Арлингтона. Много деревьев, правда большинство из них стояли голыми, но среди них попадалось и несколько вечнозеленых. Подъездные дорожки были длинными и изогнутыми, а садики неухоженными. На улице следовало бы вывесить плакат: «Только для разведенных или одиноких мужчин, работающих на правительство». Именно такое место. Не самое идеальное, но гораздо лучше, чем прямое пригородное шоссе, где бок о бок стоят домики, во дворах которых полно детишек с мамашами.
Я проехал мимо и примерно в миле от дома Уилларда нашел подходящее место для стоянки. И стал ждать темноты.
Я подождал до семи часов и начал действовать. Небо заволокло тучами, на землю опустился туман. Звезд не было видно. Как и луны. На мне была полевая военная форма. Пентагон позаботился о том, чтобы я оставался невидимым. Я не сомневался, что в семь часов здесь будет совсем мало людей. Правительственные служащие среднего достатка очень хотят стать служащими с высоким достатком, а потому подолгу задерживаются за своими письменными столами, пытаясь произвести впечатление на нужных людей. Я выбрал улицу, идущую параллельно улице Уилларда, и нашел два совсем уж неухоженных дворика, находившихся по соседству. Свет ни в одном из домов не горел. Я прошел по подъездной дорожке к одному из них, обогнул его и оказался на заднем дворе. Здесь я остановился. Лая собаки не было слышно. Я свернул и прокрался вдоль заборчика к заднему двору Уилларда. Он весь зарос старой травой. Посреди лужайки валялась ржавая решетка для жарки мяса. С армейской точки зрения задний дворик находился в полнейшем беспорядке.
