точно такая же, как в офисе у Лорен Полинг. Лейн принялся нажимать на кнопки левой рукой: согнутый указательный палец, прямой безымянный, прямой средний, согнутый средний. 3785. «По рассеянности или по глупости он позволил мне увидеть код». Панель пискнула, и Лейн открыл внутреннюю дверь, сунул внутрь руку и потянул за цепочку. Зажегся свет, и Ричер увидел помещение размером шесть на три фута. Оно было забито какими-то брикетами в форме куба, плотно завернутыми в тяжелый пластик, покрытый пылью и надписями на иностранном языке. Сначала Ричер не понял, что это такое.
Но внезапно до него дошло, что надписи сделаны на французском: «Banque Central».
Центральный банк.
Деньги.
Доллары США, сложенные в огромные тюки, перевязанные и упакованные. Некоторые тюки были аккуратными и нетронутыми. Один был надорван, и из него на пол вывалились одинаковые пачки, похожие на кирпичи. Повсюду валялись пустые пластиковые оболочки. Пластик толстый и прочный, чтобы его надорвать, требуется некоторое усилие. Нужно проделать ногтем большого пальца дырку, засунуть в нее пальцы и потянуть как следует. Пластик натянется и начнет неохотно поддаваться.
Лейн наклонился и вытащил открытый тюк в спальню. Затем он поднял его и швырнул к ногам Ричера. Тюк заскользил по сверкающему полу, и две тонкие пачки вывалились.
— Ну, что скажешь? Вот они, доллары.
Ричер молчал.
— Подними их, — велел Лейн. — Они твои.
Ричер молча отошел к двери.
— Подними их, — повторил Лейн.
Ричер стоял неподвижно и ничего не говорил.
Лейн поднял выпавшую пачку и взвесил на руке. Десять тысяч долларов. Сто сотенных банкнот.
— Возьми их, — сказал он.
— Мы поговорим об оплате моей работы, если я добьюсь результата, — ответил Ричер.
— Возьми деньги! — завопил Лейн и швырнул пачку в грудь Ричеру.
Она попала над грудиной и ударила на удивление сильно и больно, отскочила и упала на пол. Лейн поднял другую пачку и снова бросил ее в Ричера. Она угодила в то же место.
— Возьми деньги! — снова заорал он.
Он наклонился, засунул руки в пластик и принялся швырять в Ричера одну пачку за другой. Он бросал их, точно безумный, не останавливаясь, не выпрямляясь, не целясь. Они попадали Ричеру в ноги, в живот, в грудь, в голову. Дикая, бессмысленная стрельба, по десять тысяч долларов зараз. Настоящий поток. В силе, которую Лейн вкладывал в броски, чувствовалась истинная боль. По его щекам потекли слезы. Он уже вопил, не сдерживаясь, задыхался и всхлипывал, повторяя с каждым взмахом руки:
— Возьми их! Возьми их!
Затем:
— Верни ее! Верни ее! Верни ее!
И еще:
— Пожалуйста! Пожалуйста!
В каждом отчаянном крике слышались ярость, боль, страх, злоба и чувство утраты.
Ричер стоял, ошеломленный этой атакой, у его ног валялись сотни тысяч долларов, и он думал: «Никто не способен так хорошо притворяться. На этот раз все по-настоящему».
Глава 27
Ричер стоял за дверью спальни и ждал, когда Лейн успокоится. Он услышал, как в ванной полилась вода из крана. «Моет лицо холодной водой», — подумал он. Потом послышался шорох бумаги по деревянному полу и едва различимое шуршание пластика: Лейн собирал деньги. Затем он затащил их во внутреннюю комнату. Дверь закрылась, запищала сигнализация, подтверждая, что замок сработал. После этого Ричер пошел в гостиную. Лейн последовал за ним через минуту. Он уселся в свое кресло, молча, спокойно, словно ничего не случилось, и уставился на безмолвный телефон.
Телефон зазвонил около семи сорока пяти. Лейн схватил трубку и прохрипел:
— Да?
В его голосе слышалось напряжение, которого он не смог сдержать. Затем его лицо снова стало непроницаемым, и он с раздражением покачал головой. «Ошиблись номером», — подумал Ричер. Лейн слушал еще секунд десять и повесил трубку.
— Кто? — спросил Грегори.
— Приятель, — ответил Лейн. — Я связался с ним в самом начале. По моей просьбе он следил за новостями. Сегодня утром копы обнаружили в Гудзоне труп. Он плавал на поверхности у лодочной пристани на Семьдесят девятой улице. Неизвестный белый мужчина, около сорока лет. Убит одним выстрелом.
— Тейлор?
— Наверняка, — сказал Лейн. — Река там спокойная. Туда легко попасть с Вестсайдской автострады. Идеальное место для того, кто направляется на север.
— И что мы будем делать? — спросил Грегори.
— Сейчас? Ничего. Будем ждать здесь. Будем ждать нужного звонка.
Но все было напрасно. Десять долгих часов ожидания закончились в восемь утра, однако телефон так и не зазвонил. Он не зазвонил и в восемь пятнадцать, и в восемь тридцать, и в восемь сорок пять. Не зазвонил и в девять часов. Вот так же, наверное, ждут приказа губернатора об отмене смертного приговора, — приказа, который так и не приходит. Ричер подумал, что команда, занимающаяся спасением жертвы похищения, переживает те же чувства: удивление, нетерпение, потрясение, недоверие, разочарование, боль, гнев, ярость.
А потом отчаяние.
В половине десятого телефон тоже не зазвонил.
— Бессмысленно, — закрыв глаза, сказал Лейн.
Никто ему не ответил.
Без четверти десять утра решимость покинула Лейна, словно он смирился с неизбежным. Он откинулся на спинку кресла, открыл глаза и уставился в потолок.
— Все кончено, — сказал он. — Она мертва.
Никто не произнес ни слова.
— Она умерла, — повторил он. — Так ведь?
Ему никто не ответил. В комнате царила гробовая тишина. Было тихо, как на бдении у тела покойника, на залитом кровью месте происшествия, на похоронах, на поминальной службе или возле операционной после неудачной операции. Как будто монитор сердечных сокращений, который отчаянно и храбро противостоял страшному исходу, неожиданно прекратил свое пиканье.
«Конец», — подумал Ричер.
В десять утра Лейн поднял голову и сказал:
— Ладно. — Затем повторил: — Ладно. Мы начинаем действовать. Будем делать то, что должны. Мы найдем и уничтожим преступника. Будем искать его столько, сколько понадобится. Справедливость восторжествует — так, как мы это понимаем. Никакой полиции, адвокатов и суда. Никаких апелляций. Никакого разбирательства, тюрьмы и безболезненной смертоносной инъекции.
Все молчали.
— Мы отомстим за Кейт, — сказал он. — И за Тейлора.
— Я с вами, — поддержал его Грегори.
