– У бабы Мани на хате, с печки снял. «Синева» на пивнухе показала, что этот два дня подряд «бабками» сорил, крупными купюрами.
– Ну, мил человек, что с ним делать будем? – вопрос был обращен к Костикову.
Тот откашлялся:
– Я человек незлопамятный, но пусть бы с ним то же сделали, что и он со мной... – Дмитрий Петрович автоматически потрогал опухоль на левой скуле.
– Справедливо, – вздохнул Буденный и поднялся с кресла. – Потом вышвырните его подальше отсюда... в Смоленск. А ты, братец кролик, тоже наверх ступай, Удав тебя хотел... видеть.
Глава 12
Если бессмертная мафия и не может погибнуть смертью храбрых в борьбе за дело перераспределения материальных ценностей, то время ее рождения в каждой стране зафиксировано с точностью до нескольких лет. И так же точно фиксируются пики разборок, совпадающие с мировыми политическими катаклизмами и знаменующие очередной передел сфер влияния. И когда из кабинета Горбачева «подуло свежим ветром», аналитики ЦРУ обрадовано донесли Рейгану, что их коллегам из ФБР вскорости придется иметь дело не только с родной мафией, но и с русской. Рейган, говорят, озабоченно почесал затылок: от ракет из-за океана вроде избавились, но в стране запахло лаптями и борщом.
Волею судьбы Юрия Филатова занесло практически на самый верх, в стратегическую лабораторию претерпевающего очередной мандраж преступного мира, накрепко спаянного с властью, с органами, которые должны с этой преступностью бороться. По заданию одного из стратегов он должен был убрать другого. И готовился к этой миссии со всем усердием человека, которому нечего терять... кроме жизни.
Приближалась намеченная Фомой дата сходки. Юрий уже не удивлялся осведомленности Кайзера- Логвиненко обо всем что касалось дел его врага, ибо постепенно выяснил, кем на самом деле является его наниматель. Так же постепенно он привыкал к своему новому лицу.
Филатова переделали до неузнаваемости. Одно его воодушевляло – доктор, делавший операцию, оказался виртуозом несмотря на то что его помощник – педофилом и стукачом. Юрию казалось порой, что это кто-то из богов вылепил из глины – материала, послужившего Творцу для создания Адама, – новое лицо для одного из его потомков. И этому потомок жаловаться, в общем-то, не приходилось. Зеркало, в которое ой до жути боялся в первый раз смотреть, показало скуластого человека с идеально прямым тонким носом (у «настоящего» Филатова он был с горбинкой). Исчезла припухлость щек на подбородке появилась небольшая ямка, Уже стал разрез глаз, что делало Филатова слегка похожим на татарина. И – практически никаких шрамов! Правда, ему порекомендовал» массировать лицо в определенных местах, делать какие-то маски... Но до того ли ему было?
Сходка, в которой десантник собирался весьма своеобразно поучаствовать, должна была состояться на базе отдыха, километрах в двадцати от Ежовска, на берегу озера. Те места Филатов знал отлично (на что Кайзер и рассчитывал) – еще в детстве гонял туда на велике с друзьями, да и в отпуск наезжал почти каждый год. Вокруг озера с символическим названием Всуя еще в советские времена были разбросаны пионерские лагеря, принадлежавшие разным предприятиям, турбазы и профилактории, построенные ими же для своих работников Для «дорогого гостя» местные организаторы, возглавляемые Годуновым, решили приспособить расположившуюся на отшибе небольшую базу, когда-то принадлежавшую местному «Водоканалу», а теперь «приватизированную» кем-то из братвы. Естественно, Фома собирался явиться сюда не как депутат Госдумы Российской Федерации и даже не как владелец местного завода, а как частное лицо, поэтому больших удобств ему на этот раз предлагать не стали, тем более что Буденный с ухмылкой заметил: «Ничего, пусть поживет, как простой ассенизатор». Удав с этим согласиться не мог, ибо от визита Фомы напрямую зависело его будущее, воплощение его немалых амбиций. И хотя Буденный смотрел на него с непонятной ухмылкой, Удав сам разузнал кое-что о привычках Большого Босса постарался ему потрафить.
Фома был большим любителем утреннего бега с последующим купанием в открытом водоеме, и по заказу Удава рабочие посыпали песочком дорожку вдоль озера, привели в порядок забросанный бутылками и консервными банками пляж и прилегающую часть леса. Одно не нравилось – местными «дизайнерами» прямо по маршруту предполагаемой прогулки были установлены огромные мусорные контейнеры, содержимое которых, как видно, в последний раз вывозилось еще в разгар перестройки. Удав распорядился убрать хотя бы мусор, но обслуживающий персонал отнесся к этому без должного послушания и прибрал только то, что валялось на земле возле контейнеров. Годунов же в последнее время был занят, и свое распоряжение не проконтролировал. Занят он был, к собственному удивлению, Ксенией, которая за этот месяц стала ему близка так, как ни одна из прежних женщин, включая супругу, жившую где-то на задворках его внимания и ни на что особо не претендующую, кроме его денег.
Субботним утром к озеру Всуя с разных сторон приближались три человека. Из Ежовска на «ауди» ехал Виктор Годунов, решивший в обществе Ксении «апробировать» предназначенный Фоме коттедж, а со стороны Москвы на старом «москвиче» добирался до соседней базы отдыха некий гражданин Свидерский, для которого был заказан на неделю небольшой домик под соснами. Правда, Удав ехал расслабляться, а Юрий – работать.
Филатов подкатил к дому, в котором располагалась администрация ООО «База отдыха», предъявил паспорт, один из двух, выданных Есаковым, и через пять минут получил ключ « своей «виллы», оказавшейся фанерным домиком размером чуть больше деревенского туалета. Выгрузил из багажника имущество – удочки, резиновую лодку и два рюкзака, в одном из которых были съестные припасы и всякие нужные мелочи.
Второй рюкзак Филатов потрошить не стал, задвинув его под койку. Обследовал комнату, удовлетворенно промычал что-то, обнаружив под потолком широкую щель. Достал из потайного кармана плоскую коробочку, видом напоминавшую зажигалку, обернул ее целлофаном и надежно спрятал в щели. Туда же ушла и вторая коробочка, размером с пачку сигарет. Эти штуковины не любили влаги.
Заперев двери, Юрий спустился к озеру, присел на камень, раздумывая, не искупаться ли. Погода была ветреной, по воде скользила рябь. За широким заливом – озеро как бы откусило кусок своего берега – среди деревьев виднелась острая крыша двухэтажного коттеджа. Для того чтобы разведать подходы, Филатов и приехал на три дня раньше намеченной даты.
В тот момент, когда десантник опустил бинокль, в который рассматривал окрестности, выглянуло солнце. Он пощупал воду, нашел ее вполне сносной, разделся и сиганул в озеро, млея от удовольствия. И тут же вспомнил, как в лагере спецназа его заставили переплыть Волгу...
... Почти двенадцать лет назад он, направляясь в Чечню, впервые пересек великую реку на высоте чуть ли не птичьего полета по огромному, гремящему, как стальной дракон, мосту. Теперь, спустя годы, прохладным августовским утром подойдя к берегу невообразимо широкой реки, дальний берег которой терялся в тумане, Филатов, получивший задание переплыть ее, попросту усомнился в своих силах. Но на другом берегу, в месте, которое ему указал на карте инструктор, должен был ждать человек, и ждать в строго определенное время. Не уложишься – плыви назад, а на следующий день по новой лезь в воду, которая по температуре не напоминала парное молоко. Юрий разделся, уложил одежду в непромокаемый мешок – таково было условие – и поплыл. Течение у берега едва замечалось, но стоило ему проплыть метров пятьсот, как он начал думать, что выйдет на берег разве что в Каспийском море. Еще минут через десять думать он перестал вообще, подчинив себя ритму движения, дыхания, зная, что стоит этот ритм потерять, и – все.
Филатов стал машиной, все его органы-детали работали в форсированном режиме, но затем он стал уставать, и сердце уже не успевало в нужном ритме перекачивать кровь. Мышцы одеревенели; казалось, суставы стираются в порошок... И вот пловец хлебнул воды на вдохе, закашлялся и потерял ритм. В ту минуту он был на волосок от смерти.
Но, видно, высшим силам угодно было оставить его в живых. На какое-то время десантник отдался на волю течения перед глазами струилась изменчивая линия уже недалекого противоположного берега. Вот промелькнул и ориентир – бакен с номером 32. Филатов сумел зацепиться за него, перевел дух, настраиваясь на последний рывок. И, снова поймав ритм, стал бороться с течением, сила которого, впрочем, начала убывать. Через некоторое время он ухватился за гибкие ветки прибрежных зарослей. И, не имея времени на отдых, едва переставляя негнущиеся ноги, побрел вверх по течению, отыскивая место, где должен был ждать инструктор... Тот в это время отдыхал на песчаном пятачке в зарослях, положив голову
