месяца, а не три дня. В Министерстве национальной безопасности нет никаких данных, подтверждающих, что две женщины с фамилией Хоц когда-либо въезжали на территорию США. И Сьюзан Марк никогда не звонила в Лондон.
Глава 7
Позвонил — сразу уходи, гласит правило. По Бродвею мы вышли к театру «Астор-плейс» и спустились в метро. После турникетов на проездном осталась одна-единственная поездка. Линия 6, местный, со всеми остановками, в сторону спальных районов. Там, где все это началось. Одиннадцать вечера. Мы сидели в вагоне, втроем на скамейке для восьмерых.
— И как это понимать? — спросил Джейк. — Или Хоцы не те, за кого себя выдают, или правительство уже прикрывает задницу, стирая информацию?
— Хоцы не те, за кого себя выдают, — ответил я.
— Ты думаешь или ты знаешь?
— Уж больно легко все вышло там, на вокзале. Леонид стоял так, чтобы я точно его заметил. Затем он позволил себя ударить. Им было нужно, чтобы я взял телефон и узнал про «Времена года». Они мной манипулировали. Накладывая слой за слоем. Они заманили меня в отель и попытались решить все по- доброму. У них был даже запасной план: прийти в участок и подать заявление о пропаже. Раньше или позже, но я должен был на них выйти.
— Что им от тебя нужно?
— Информацию Сьюзан.
— Какую?
— Я не знаю.
— Кто они?
— Не журналисты. Здесь я ошибся.
— Где они могут быть? Из отеля они ушли.
— У них всегда был запасной адрес. Я не знаю где. Вероятно, где-то здесь, в городе. Возможно, это какой-нибудь особняк. Потому что они не одни. У них целая команда. Очень опасная. Те четверо были правы. За что и поплатились.
Поезд остановился на «23-й». Двери открылись. Никто не вошел. Никто не вышел. Ли молча глядела в пол. Джейкоб посмотрел на меня:
— Если министерство не в состоянии отследить, въезжала ли в страну Лиля Хоц, значит, они не могут сказать, ездила ли она в Калифорнию. То есть она вполне могла быть той, с кем Питер ушел из бара.
— Да, — согласился я. — Вполне.
Двери закрылись. Поезд двинулся дальше.
Тереза Ли оторвала взгляд от пола и повернулась ко мне:
— То, что случилось с теми четырьмя мужчинами, — наша вина. А конкретно — твоя. Это ты сказал Лиле, что знаешь о них. Тем самым сделав из них ненужных свидетелей.
— Спасибо, что уточнила, — ответил я.
Мы вышли на «33-й». На Парк-авеню было людно. Две полицейские машины проехали мимо нас в первую же минуту. Путая след, мы свернули к югу, на тихую поперечную улочку, в сторону Мэдисон-авеню. Я чувствовал себя полным сил. Шестнадцать часов сна пошли мне на пользу. Но Джейк с Ли едва держались. Им некуда было идти, и для них это было впервые. О том, чтобы идти домой, не могло быть и речи.
Квартал, где мы находились, мне нравился. В Нью-Йорке сотни подобных микрорайонов. Даже на Парк-авеню и Мэдисон есть свои закутки. Поперечные улочки здесь неприглядны и бедноваты. Спрятавшись под строительными лесами, мы выждали, пока стрелки часов перевалят за полночь, и лишь затем отправились на поиски гостиницы. Та, что мы нашли, выглядела изрядно потрепанной. И была меньше, чем мне хотелось.
Зато вполне подходила для моего коронного фокуса с пятьюдесятью долларами.
В итоге пришлось выложить семьдесят пять — похоже, ночной портье заподозрил, что мы решили устроить групповуху на троих. Номер, который он предоставил, оказался крошечным, в самом конце здания, с двумя односпальными кроватями.
— Мы не можем бесконечно так жить, — сказала Тереза Ли.
— Можем, если захотим, — усмехнулся я. — Лично я живу так уже десять лет.
— Ладно, нормальный человек не может бесконечно так жить. Нам нужна помощь. Сама по себе проблема не рассосется.
— Какая помощь?! — не выдержал Джейк. — Кто станет нам помогать?!
— Сэнсом, — ответил я. — Ему есть что терять.
Я вытащил из кармана мобильник и бросил на кровать рядом с Ли.
— Позвони завтра в офис Сэнсома и потребуй личного разговора. Скажи, что ты детектив из Управления полиции Нью-Йорка и что ты со мной. Скажи, что мы знаем, что его человек был на том поезде. И что нам известно, что он получил медаль не за ВСС. И что это еще не все.
— Почему ты думаешь, что это не все? — спросила Ли.
— Потому что у Сэнсома четыре медали, а не одна. Думаю, он много чего наделал.
— Например?
— Все, что ему приказывали. Сама подумай. Какова вероятность наткнуться на пару снайперов в кромешной темноте? Один к миллиону. Послали бы они такого аса, как Сэнсом, бродить по ночным холмам наудачу? Наверняка там было что-то еще.
— Как-то слишком туманно.
— Я разговаривал с Сэнсомом в Вашингтоне. Он выглядел очень мрачным. Угрюмым и как будто обеспокоенным.
— Неудивительно. Не за горами выборы.
— Но добыть секретную винтовку у русских, разве это не круто? Разве этого нужно стыдиться? Так что его реакция была неподходящей.
— Все равно туманно.
— Он знал имя снайпера. Я предположил, что он до сих пор хранит их жетоны в качестве сувениров. Но он сказал: нет, жетоны отданы по инстанции вместе с рапортом и всем остальным. Он будто случайно оговорился. Всем остальным. Что это может значить?
Ли не ответила.
— Мы разговаривали о судьбе снайпера и корректировщика. Сэнсом сказал, у их группы не было оружия с глушителем. Еще одна оговорка. «Дельта» никогда не посылает бойцов в тайные ночные рейды без оружия с глушителем. Напрашивается вывод: эпизод с ВСС был чистой случайностью, побочным продуктом чего-то гораздо более важного.
— Насколько важного? — спросил Джейкоб Марк.
— Не знаю. Но что бы то ни было, оно непременно связано с информацией. Вспомните. Лиля Хоц с самого начала искала флешку. Как и федералы, которые убеждены, что она должна где-то быть. Они сказали, что их задача — вернуть настоящую флешку с данными. Именно настоящую, поскольку мою они сразу отбросили как пустышку.
— Но ведь у Сьюзан ничего с собой не было.
— Верно. И тем не менее все вокруг считают, что было.
— Какого рода данные?
— Понятия не имею. Могу лишь сказать, что Спрингфилд, начальник службы безопасности Сэнсома, был не на шутку встревожен. «Не стоит ворошить прошлое», — сказал он мне.
— И что из этого следует?
