Она ж не думала, что Майкл станет защищаться.
– Ты ничтожество. Смешной толстый мальчишка, над которым все потешаются. Ты посмешище.
– Нет, это не так, – упрямо повторил Майкл.
Дженни была восхищена. Майкл держался – может, потому, что над ним действительно насмехались и издевались в школе. Все это он слышал и раньше.
Но лицо Джулиана было как никогда уверенным – и еще более жестким. На нем заиграла улыбка, от которой у Дженни похолодели руки.
– Не будем вспоминать о маленьких «ритуалах», которые ты выполнял в детстве, – сказал он Майклу, – Ну, например, как ты рвал на крошечные одинаковые кусочки туалетную бумагу.
Грудь Майкла поднималась и опускалась. Дженни открыла рот, оскорбленная, но Джулиан продолжал:
– Покончим с преследованиями. Спроси у своей подружки, не называла ли она тебя за глаза толстым коротышкой.
Майкл повернулся к Одри. Дженни увидела, что линия его защиты разорвана, смятение отразилось на лице; вид «неготового к общению» человека, Майкл был готов расплакаться.
– Ты так говорила?
Одри казалась бледной в свете сине-красных огней, только ее помада ослепительно блестела, Девушка, казалось, вот-вот заплачет.
– Ты так говорила?
– Конечно, говорила, – ответил вместо нее Джулиан. – Она много чего говорила. О том, что парень ее мечты шести футов ростом, блондин, занимающийся серфингом. О том, что она сблизилась с тобой, просто чтобы убить время, пока не найдет кого-нибудь получше.
Майкл смотрел на Одри.
– Ты это говорила? – повторил он, и в его голосе прозвучала самая отчаянная мольба.
Дженни хотелось, чтобы Одри ответила «нет». Одри оглянулась, посмотрела на Майкла – это были долгие секунды, – затем произнесла:
– Да.
Майкл отвернулся.
– Потому что ты был рожден для насмешек, – подхватил Джулиан. – Ты не хочешь посмеяться сейчас?
– Ты, ублюдок, заткнись! – в бешенстве закричала Дженни.
Она была раздосадована своим бессилием: она могла бы помочь Ди, но не Майклу. Только не в этом.
– Я говорил тебе в самом начале об игре, – гнул свою линию Джулиан. – Открываются желания. Выдаются секреты. Неужели ты не помнишь?
Одри не слушала, она смотрела только на Майкла.
– Я действительно говорила так, – зло проговорила она. – Очень давно.
– Тем не менее ты говорила это, – грустно сказал Майкл, не поворачиваясь.
– Я говорила это раньше, Майкл. Пока ты не доказал мне, что внешний вид – это не самое важное. Прежде, чем поняла, что люблю тебя. – Она разрыдалась.
Майкл повернулся вполоборота. Его темные глаза были широко раскрыты.
– Ну, послушай, не плачь. Все нормально.
– Все ненормально, – вспылила Одри. – Майкл, ты идиот!
– Именно это он и сказал, – пробормотал Майкл.
Одри начала трясти его за плечи, повернув к себе.
– Я люблю тебя, – почти кричала она, – Ты заставил меня влюбиться. Мне безразлично, какого ты роста и какого цвета твои волосы. Мне не безразличен ты. Ты заставляешь меня смеяться. Ты умный. Ты нежный. Ты настоящий, настоящий человек, а не какой-то там спортсмен, внешний вид которого не имеет значения. Тебя я знаю, и я люблю тебя, идиот! И мне все равно, что ты делаешь с туалетной бумагой!
– Делал, когда мне было семь лет, – улыбнулся Майкл.
Одри продолжала плакать, и он протянул к ней руку, чтобы вытереть слезы на ее щеках.
– А еще ты хорошо целуешься, – сказала Одри, всхлипывая.
Она обняла Майкла и положила голову ему на плечо.
– Эй, я классно целуюсь, – прошептал Майкл, – и я продемонстрирую это тебе, когда мы выберемся из этого чудовищного паноптикума, – Он покровительственно баюкал ее.
Дженни почувствовала прилив гордости и счастья – от силы, от нежности на лице Майкла и от того, как Одри прильнула к нему.
Она вызывающе посмотрела на Джулиана.
Джулиан был недоволен! Ему определенно не нравилось, как развиваются события. Он коротко улыбнулся, и улыбка его был острой, как клинок.
