В дальнем конце поля, на короткой зеленой траве около болота, мимо вех и целей неслась одинокая колесница. Это была одна из разведывательных колесниц, вмещавшая двух солдат, с колесами на спицах и корпусом из плетеного бамбука, очень быстрая и достаточно легкая.
Ее везла пара великолепных гнедых кобыл из личного табуна царя Апепи. Их копыта вырывали комья дерна, когда они объезжали вехи в конце дорожки и возвращались полным галопом, с подпрыгивающей и рыскающей позади них легкой колесницей.
Ею управлял господин Трок – подавшись вперед, обернув поводья вокруг кистей. Его борода трепетала на ветру, усы и цветные ленты развевались за плечами, и он громкими криками подгонял лошадей.
Таита был вынужден отдать должное его мастерству: даже на такой скорости он удерживал пару лошадей под полным контролем, проезжая точно между вехами, давая лучнику на площадке рядом с ним наилучший шанс попасть в цель, когда они проносились мимо мишеней.
Таита оперся на посох, увидев подъезжающую на полном галопе колесницу. Не было никакой ошибки: прямая стройная фигура и царские манеры. Минтака была одета в темно-красный плиссированный набедренник, оставляющий голыми колени. Ремни ее сандалий перекрещиваясь высоко обнимали ее красивые икры. На ней был жесткий кожаный панцирь, пригнанный по форме ее маленьких круглых грудей, а на левом запястье – кожаный защитный щиток. Кожа защищала ее чуткие соски от удара тетивы, когда она пускала стрелы по проносившимся мимо мишеням.
Минтака узнала Таиту, прокричала приветствие и помахала луком над головой. Ее темные волосы, убранные в тонкую сетку, подпрыгивали на плечах при каждом толчке колесницы.
На ней не было никакой косметики, но ветер и упражнения разрумянили ее щеки и зажгли искорки в глазах. Таита не мог бы вообразить Гесерет в качестве копьеносца в военной колеснице, но у гиксосов было другое отношение к женщинам.
– Пусть Хатор улыбнется вам, Маг! – Она засмеялась, когда Трок остановил колесницу бортом прямо перед ним. Он знал, что Минтака приняла как покровительницу добрую богиню, а не одно из чудовищных гиксосских божеств.
– Пусть Гор всегда любит вас, принцесса Минтака, – ответил Таита на ее благословение. То, что он обратился к ней как к особе царской крови, свидетельствовало о его отношении к ней, хотя он не признавал ее отца царем.
Она спрыгнула в облаке пыли, подбежала обнять его и обхватила за шею так, что твердый край ее панциря врезался Таите в ребра. Она почувствовала, что он вздрогнул, и отстранилась.
– Я только что попала прямо в пять голов, – похвасталась она.
– Ваше воинское мастерство превосходит только ваша красота. – Он улыбнулся.
– Вы не верите, – с вызовом сказала она. – Вы думаете, если я девушка, я не умею натягивать лук. – Она не стала ждать его опровержения, а подбежала к колеснице и прыгнула на площадку. – Поехали, господин Трок, – приказала она. – Еще один круг. На вашей лучшей скорости.
Трок встряхнул поводья и повернул колесницу так резко, что внутреннее колесо осталось неподвижным. Затем, окончив разворот, он закричал: «Ха! Ха!» – и они умчались по дорожке.
Каждая мишень была установлена на вершине короткого шеста, на уровне глаз лучника – вырезанные из дерева «человеческие головы». Невозможно было ошибиться относительно их национальности. Каждая голова была карикатурой на египетского воина, дополненной шлемом и знаками отличия отрядов, а их раскрашенные лица были страшными, как у людоедов.
Нет сомнения в том, что думает о нас художник, скривившись подумал Таита.
Минтака вытянула из коробки на переднем щите стрелу, положила ее на тетиву и натянула лук. Она прицелилась; ярко-желтое оперение касалось ее сжатых губ, будто в поцелуе. Трок подвел колесницу к первой мишени, стараясь обеспечить Минтаке удачный выстрел, но земля была неровная. И хотя девушка сгибала колени при толчках, она качалась вместе с колесницей.
Когда мишень промелькнула мимо и Минтака выстрелила, Таита обнаружил, что затаил дыхание. Ему не следовало волноваться: с легким луком она обращалась с совершенным изяществом. Стрела ударила в левый глаз куклы и, воткнувшись, задрожала желтым оперением в ярком солнечном свете.
– Бак-хер! – Таита захлопал в ладоши, и она засмеялась от удовольствия. Колесница продолжала мчаться. Принцесса выстрелила еще дважды. Одна стрела вонзилась глубоко в лоб, другая в рот мишени. Превосходные выстрелы даже для ветерана-колесничего, не говоря уж о худенькой девушке.
Трок повернул колесницу у дальней вехи, и они помчались обратно. Уши лошадей были прижаты, гривы развевались. Минтака выстрелила снова, попав прямо в кончик огромного носа куклы.
– Клянусь Гором! – удивленно проговорил Таита. – Она стреляет как джинн!
Последняя цель подлетала быстро; Минтака изящно удерживала равновесие, ее щеки пылали; когда она прикусила губы, чтобы сосредоточиться, засверкали белые зубы. Она выстрелила, и стрела пролетела на ладонь выше и правее головы.
– Трок, неуклюжий чурбан! Вы въехали прямо в яму, когда я выстрелила! – закричала она.
Она спрыгнула от колесницы, когда та все еще двигалась, и накинулась на Трока:
– Вы сделали это нарочно, чтобы выставить меня дурой перед Магом!
– Ваше высочество, я уязвлен своей неуклюжестью. – Перед лицом ее гнева могущественный Трок вел себя неловко, будто маленький мальчик. Таита увидел, что его чувства к ней так горячи, как он и подозревал.
– Я вас не прощу. Я навсегда лишаю вас чести возить меня. Навсегда.
Таита не видел, чтобы она демонстрировала такой характер прежде, и это вместе с ее недавней демонстрацией меткой стрельбы еще улучшило его и без того хорошее мнение о ней. Вот подходящая жена для любого, даже фараона династии Тамосов, решил он, но был осторожен, чтобы не выказать никакого признака легкомыслия, иначе Минтака могла обрушить свой гнев на него. Хотя ему не следовало волноваться: как только она обернулась к нему, ее улыбка расцвела снова.
– Четыре из пяти достаточно хорошо для воина Красной Дороги, ваше высочество, – уверил ее Таита, – и вам действительно помешала предательская яма.
– Должно быть, вы хотите пить, Таита. Я хочу. – Она взяла его за руку и повела туда, где на берегу реки ее служанки расстелили тканый шерстяной ковер и расставили блюда с засахаренными фруктами и кувшины шербета.
– Мне так много нужно спросить у вас, Таита, – сказала она, после того как устроилась на овчинном коврике подле него. – Я не видела вас с тех пор, как вы оставили Бубасти.
– Как ваш брат, Хиан? – Он опередил ее вопрос.
– Как обычно, – засмеялась она, – разве что стал еще более непослушным, чем прежде. Отец приказал, чтобы он присоединился к нам здесь, как только полностью оправится. Отец хочет, чтобы все его семейство было вокруг него, когда будет подписано перемирие. – Они еще некоторое время поболтали о разных мелочах, но Минтака была рассеянна. Таита ждал, когда она начнет разговор о том, что больше всего занимало ее ум. Она удивила его, внезапно обернувшись к Троку, стоявшему поблизости с виноватым видом.
– Вы можете оставить нас теперь, господин, – сказала она ему прохладно.
– Вы поедете со мной снова завтра утром, принцесса? – Трок почти умолял.
– Завтра я, вероятно, буду занята другими делами.
– Тогда на другой день? – Даже его усы казалось, жалобно обвисли.
– Прежде чем уйдете, принесите мне мои лук и колчан, – приказала она, словно не услышав его вопрос. Он принес их с рабской покорностью и положил рядом с ее рукой.
– Прощайте, мой господин. – Она снова повернулась к Таите. Трок постоял еще несколько минут, затем пошел к своей колеснице.
Когда он уехал, Таита проговорил:
– Как давно Трок влюблен в вас?
Она поразилась, затем очаровательно рассмеялась.
– Трок влюблен в меня? Это же смешно! Трок старый, как пирамиды в Гизе – ему почти тридцать! У него три жены и Хатор знает сколько любовниц!
Таита вытянул из великолепно украшенного колчана одну из ее стрел и небрежно осмотрел. Оперение
