из-за дружбы, возникшей между стариком и девушкой? Возможно, она обратилась к нему за помощью, чтобы бежать из Авариса и спастись от ненавистного брака? Конечно, скорее всего, она ушла с ним охотно и с радостью. То, как девушки-рабыни пытались скрыть ее побег, ясно доказывало, что она не протестовала: это услышали бы часовые.
На время он отодвинул в сторону эти соображения. Главной заботой сейчас было организовать преследование и схватить Минтаку и Мага, прежде чем они достигнут берегов Красного моря и перейдут в земли, подвластные Саргону Вавилонскому. Он улыбнулся Солету.
– Надеюсь, твоим любовникам понравятся изменения, сделанные мной в твоих вратах радости. Я разберусь с тобой позже, когда вернусь. Надо покормить голодных гиен и стервятников.
Два командира отрядов все еще сидели в пиршественной палате, обжираясь и обпиваясь, но они пили не так долго, чтобы напиться до беспамятства.
– Сколько колесниц мы сможем снарядить и отправить на восток до полуночи? – вопросил Трок. Они удивились, но они были воинами и быстро отреагировали на его гневное настроение.
Командир отряда Толма выплюнул вино, которого набрал полный рот, собираясь проглотить, и вскочил на ноги лишь чуть пошатнувшись.
– У меня будет на дороге пятьдесят колесниц через два часа, – выпалил он.
– Пусть будет сто, – потребовал Трок.
– Под моей командой до полуночи будет сто колесниц.
Командир отряда Зандр вскочил, стремясь, чтобы его не превзошли.
– И еще сотня будет готова выехать на восток до рассвета.
Таита вел их в ночи под почти полной луной. Его посох звонко постукивал по каменистой тропинке, его тень мелькала перед ним, будто огромная черная летучая мышь. Остальным приходилось шагать шире, чтобы держать его в поле зрения.
После полуночи Минтака начала сдавать. Она сильно хромала и постоянно отставала. Нефер умерил шаг, чтобы держаться рядом с ней. Он не ожидал от нее этого: раньше она была так же сильна, как любой парень, которого он знал, и могла обогнать большинство их. Он сказал ей слова ободрения, но не очень громко, чтобы не услышал Таита. Он не хотел, чтобы Маг заметил слабость Минтаки и пристыдил ее при всех.
– Теперь уже недалеко, – сказал он ей и взял за руку, чтобы повести быстрее. – Бэй будет держать для нас наготове лошадей. Мы проедем остаток пути до Вавилона по-царски. – Она засмеялась, но это был усталый, болезненный смех. Только тогда Нефер понял, что с ней что-то не в порядке.
– Что вас беспокоит? – спросил он.
– Ничего, – ответила Минтака, – я слишком долго была заперта во дворце. Мои ноги стали слабыми.
Он не принял это объяснение. Взяв Минтаку за руку, он заставил ее сесть на камень около тропинки, приподнял ее маленькую ногу и развязал ремни сандалии. Стянув ее, он воскликнул:
– Милосердный Гор, как вам удалось сделать хоть шаг? – Грубая не по размеру сандалия сильно натерла ей ногу. В лунном свете кровь казалась черной и блестящей. Он поднял другую ногу и осторожно снял с нее сандалию. Вместе с ней отделились кусочки кожи и плоти.
– Простите, – прошептала Минтака, – но не волнуйтесь, я смогу идти босиком.
Он гневно швырнул окровавленную обувь на камни.
– Вам следовало предупредить меня об этом раньше. – Он встал, поднял ее на ноги, повернулся к ней спиной и приготовился поднять.
– Обнимите меня за шею и подпрыгните. – После этого он отправился вслед другим, которые к тому времени стали всего лишь темными тенями, двигающимися по залитой лунным светом пустыне далеко впереди.
Ее губы оказались возле его уха, и она, пытаясь отвлечь и подбодрить, шептала ему о том, как тосковала и как не хотела жить без него, когда услышала о его смерти.
– Я хотела умереть, чтобы снова быть вместе с вами. – Затем она рассказала ему о жрице Хатор, и как та принесла ей змею. Нефер был так потрясен этим, что опустил ее на землю и сердито отругал.
– Это было глупо. – В своем волнении он сильно встряхнул Минтаку. – Никогда больше не думайте об этом снова, что бы ни случилось в будущем.
– Вы не знаете, как я вас люблю, мой дорогой. Вы не можете представить то опустошение, которое я чувствовала при мысли, что вы умерли.
– Нам нужно договориться. Начиная с этого дня, мы должны жить друг для друга. Мы никогда больше не должны думать о смерти, пока она нежданно не придет к нам. Поклянитесь мне в этом!
– Клянусь. Отныне я буду жить только для вас, – сказала она и поцеловала его, чтобы скрепить договор. Он снова поднял ее на плечи, и они продолжили путь.
Ее тяжесть, казалось, увеличивалась с каждым шагом Нефера. Там, где дорога была песчаной и мягкой, он опустил ее, и она, прихрамывая и опираясь на него, пошла вперед на своих стертых кровоточащих ногах. Когда земля стала жесткой и каменистой, он снова взвалил ее на плечи и побрел вперед. Она рассказала ему о том, как Таита увидел ее и спас от решения умереть.
– Это было необычайное чувство, – сказала она, – будто он стоял рядом и говорил со мной громким ясным голосом. Он сказал мне, что вы живы. Как далеко отсюда вы были, когда он увидел меня?
– В Гебель-Нагаре на юге, это в пятнадцати днях пути от Авариса.
– Он смог достать так далеко? – спросила она недоверчиво. – Есть ли предел его силе?
Когда они остановились еще раз, чтобы отдохнуть в темноте, она прижалась к его плечу и прошептала:
– Я хочу рассказать вам еще кое-что. О брачной ночи с Троком…
– Нет! – горячо возразил он. – Не хочу слышать об этом. Вы думаете, что я не терзался каждый день мыслями об этом?
– Да выслушайте же меня, сердце мое. Я так и не стала ему женой. Хотя он пытался принудить меня, я сумела дать отпор. Моя любовь к вам дала мне силы не уступить.
– Я слышал, что он показал на стене дворца запятнанную красным овчину. – Ему было больно произносить эти слова, и он отвернулся.
– Да, это была моя кровь, – подтвердила Минтака, и он попытался вырваться из ее объятий, но она удержала его. – Но не моя девственная кровь. Это была кровь из моих носа и рта – он ударил меня, принуждая подчиниться. Клянусь богиней, что люблю вас и надеюсь выносить ваших сыновей и что я все еще девственница и останусь ей, пока вы не примете от меня мою девственность в доказательство моей любви.
Нефер обнял ее и поцеловал со слезами облегчения и радости, и она заплакала вместе с ним.
Через некоторое время он снова встал и поднял Минтаку на спину. Казалось, будто ее клятва дала ему новые силы, и они пошли более уверенно.
Только после полуночи остальные поняли, что с молодыми людьми что-то случилось, и вернулись их искать. Таита перевязал Минтаке ноги, и после этого Хилто и Мерен тоже по очереди несли ее. Они пошли быстрее, но звезды уже меркли и рассветные сумерки редели, когда они наконец достигли оазиса, где Бэй ждал их с лошадьми.
К тому времени все они устали, но Таита не позволил им отдохнуть. Они в последний раз напоили лошадей и снова наполнили мехи, чтобы те стали тугими и блестящими, с каплями влаги, просачивающимися из них.
Пока они занимались этим, Таита до половины наполнил ведро водой из источника, вымыл свои покрашенные волосы, используя какую-то пенящуюся мазь, и они снова засветились серебром.
– Почему он моет голову в такое время? – удивился Мерен.
– Возможно, это восстановит ту часть его силы, которую он потерял, когда покрасил их, – предположила Минтака, и никто не подверг это сомнению.
Когда они были готовы уезжать, Таита заставил их еще раз напиться из источника, заполнить животы таким количеством воды, какое они могли проглотить, не вызвав рвоты. Пока они пили, Таита спокойно говорил с Бэем.
