— Идем дальше. Теперь перед нами рентгеновские снимки, и мы должны разобраться, какие включения нам искать. Хочешь взглянуть поближе, Эпштейн?
— Не хочу.
— Почему? — О’Брайен уже начинал злиться.
— Потому что понятия не имею, что вы ищете. Сплав? Окись? Еще что-нибудь? Разные составы по- разному реагируют на рентгеновские лучи. Это может быть что угодно.
— А ты что думаешь? Ты же у нас физик по конденсированным средам.
— Сначала объясните, что здесь происходит, чтобы я могла начать гадать.
О’Брайен со вздохом посмотрел на Гидеона:
— Сказать ей?
Гидеон немного помолчал и произнес:
— Придется. Только это секретные сведения. Если кто-то еще узнает, что ты в это посвящена, твоя жизнь будет в опасности.
— Избавьте меня от своей шпионской муры! Ничего я никому не скажу, да мне никто и не поверит. Так что выкладывайте.
— Вот уже несколько лет, — начал Гидеон, — китайцы работают в одном из своих ядерных центров над проектом строжайшей секретности. В ЦРУ считают, это какое-то новое оружие, но то, что я узнал, их информацию не подтверждает. Больше похоже на научное открытие, благодаря которому Китай сможет, как там считают, подчинить себе весь мир.
— Это вряд ли, — покачала головой Эпштейн. — Продолжай.
— Один китайский ученый прибыл с этим секретом в США — не для того, чтобы передать его нам, а совсем с другой целью…
Эпштейн наконец сменила положение «полулежа» на сидячее и проявила некоторый интерес к рассказу Гидеона.
— Так он что же, привез этот секрет в собственной ноге?
— Совершенно верно. Секрет состоит из двух частей: штуковины у него в ноге и цифр, которые мы тебе называли. Как ты, наверное, уже заподозрила, одно без другого не работает. Ученый погиб в автокатастрофе. Это рентгеновские снимки, сделанные в отделении неотложной помощи.
Теперь Эпштейн проявила к снимкам неподдельный интерес.
— Судя по цифрам, — заговорила она, — мы имеем дело с композитным материалом, состоящим из ряда сложных химических соединений или сплавов. У тебя есть увеличительное стекло? — обратилась она к О’Брайену.
— Линза. — Он долго рылся в ящике и наконец нашел. Пригляделся к линзе, фыркнул и долго вытирал ее краем своей рубахи.
Эпштейн вставила линзу себе в глаз и снова наклонилась над снимками, изучая одно за другим белые пятнышки.
— Ну и нашпиговало его! Сколько здесь всего!
— Ужасная авария, — согласился Гидеон.
Она медленно двигалась от одного пятнышка к другому. Процесс получился тягостный. Прошла вечность, прежде чем Эпштейн, покончив с одним снимком, взялась за второй, еще раз вечность, пока настал черед третьего. Здесь ее внимание тут же привлек какой-то незначительный штришок. Эпштейн долго его рассматривала, потом выпрямилась. Линза выпала у нее из глаза. Она сияла. Преображение было таким разительным, что О’Брайен попятился от неожиданности.
— Что там? — спросил он почтительным шепотом.
— Невероятно! — прошептала она в ответ. — Думаю, я знаю, что это такое. Все вдруг соединилось и приобрело смысл.
— Что?! — хором крикнули Гидеон и О’Брайен.
Эпштейн широко улыбнулась:
— Вам действительно хочется узнать?
— Не томи, Эпштейн, нам не до игр! — взмолился О’Брайен, увидев в ее глазах блеск. В такое возбуждение эта женщина при нем еще не приходила.
— Это только догадка, — кивнула она, — но, кажется, хорошая… Одно это соответствует тем фактам, в которые вы меня посвятили, и этой диковине на снимке.
— Что? — повторил О’Брайен еще настойчивее.
Она дала ему линзу.
— Видишь вот это? Похоже на короткий гнутый проводок.
О’Брайен наклонился к снимку и увидел согнутую в нескольких местах проволочку среднего диаметра, длиной миллиметров шесть.
— Обрати внимание на концы проводка.
Он увидел на концах тени с размытыми краями.
— Ну и что?
— Я про тени. Рентгеновские лучи отразились от кончиков проводка. Проводок каким-то образом абсорбировал рентгеновские лучи и перенаправил их через кончики.
— Не понимаю. — О’Брайен выпрямился и вынул из глаза линзу.
— В это почти невозможно поверить! Материал, способный улавливать, фокусировать и перенаправлять рентгеновские лучи? Мне известен один-единственный материал, способный на такое.
О’Брайен и Гидеон переглянулись. На лице Эпштейн появилась озорная улыбка.
— Обращаю ваше внимание на то, что это провод.
— Господи, Эпштейн! — не выдержал О’Брайен. — Ты доведешь нас до нервного припадка. Что с того, что это провод?
— Для чего нужны провода? — спросила она.
О’Брайен со вздохом покосился на Гидеона. Тот точно так же боролся с нетерпением.
— Провода проводят ток, — изрек Гидеон.
— Совершенно верно.
— Ну и что?
— Это особенный проводник. Он пропускает через себя электрический ток, но по-своему.
— Ты меня вконец запутала, — пожаловался О’Брайен.
— Мы столкнулись с суперпроводником, работающим при комнатной температуре! — торжественно провозгласила она.
О’Брайен и Гидеон Кру переглянулись.
— И все? — простонал О’Брайен.
— Все?! — Эпштейн округлила глаза, не веря в подобное невежество. — Действительно, подумаешь! Священный Грааль энергетических технологий — эка невидаль!
— Я ждал чего-то, что перевернет мир… — проворчал О'Брайен.
— Это именно такая бомба, болван! Прикинь, девяносто девять процентов всей производимой в мире электроэнергии уходит на сопротивление при транспортировке от источника к пользователю. Девяносто девять процентов! — Она глубоко вздохнула. — Но проволока со сверхпроводимостью обеспечивает передачу электроэнергии без всякого сопротивления и, значит, без потерь. Если заменить все линии электропередачи в Америке на проводники, сделанные из этого материала, то потребление электроэнергии сократится на девяносто девять процентов.
Теперь до О’Брайена дошло.
— Боже правый!
— Все потребности США в электроэнергии можно будет обеспечить одним процентом всех имеющихся сейчас мощностей. Этот процент легко поставят существующие солнечные, ветровые, гидро- и атомные электростанции. Конец сжиганию угля и мазута! Колоссальное снижение стоимости транспортировки и производства. Электричество станет практически бесплатным. Эксплуатация автомобилей с электромоторами становится бесплатной, а это смертный приговор индустрии производства машин с бензиновыми двигателями. Сворачивается нефтяная и угольная промышленность. Конец добыче
