— Честно говоря, милая, — Дамон очаровательно улыбнулся, — мне плевать на кого-то еще. Но ты хочешь сказать, что это и есть твой выбор? Ты помнишь, мы договорились, что ты его сделаешь, когда придешь в себя?
Елена уставилась на него. Естественно, как мужчина Дамон ее не интересовал — она носила кольцо, подарок Стефана, и они принадлежали друг другу. Но в то же время, где-то в глубине сознания, билось воспоминание о том, как она посмотрела в глаза Дамону, там, в лесу, и почувствовала, что он понимает ее лучше всех, понимает как никто другой, что вместе они смогут все, смогут покорить мир и уничтожить его, если захотят, что они — лучше всех, живущих на земле. Она уверяла себя, что была тогда невменяемой, но воспоминание не уходило. А потом она вспомнила другое: как Дамон обращался с ней той ночью, как заботился и беспокоился о ней.
Стефан смотрел на нее и злился. Какая-то часть ее хотела успокоить любимого, броситься ему на шею, поклясться, что она всегда будет принадлежать только ему и что все остальное не имеет значения — ни люди в этом городке, ни Дамон, ничто.
Почему-то она этого не делала. Наверное, потому, что какая-то другая часть ее знала, что люди в городке имели значение. Она запуталась, очень запуталась…
Дрожь было никак не унять. В голове мелькнула мысль, что это — от эмоционального перенапряжения. Елена схватилась руками за голову.
6
— Она уже сделала выбор, ты сам видел, когда ввалился сюда. Ты же уже выбрала, Елена? — Голос Стефана звучал не требовательно, но как-то отчаянно.
— Стефан, милый… я люблю тебя. Но сейчас, я считаю, нам втроем нужно держаться вместе. Только на время. Ты понимаешь? — Не получив ответа от Стефана, она повернулась к Дамону: — А ты?
— Ну да, конечно! — Он заговорщицки ей подмигнул. — Я всегда говорил Стефану, что хорошенькими девушками с братом нужно делиться. А то свинство получается!
— Да я не об этом…
— Да? А жаль…
— Нет! — не выдержал Стефан. — Я не понимаю и вообще не вижу причин иметь с ним дело. Он — зло, Елена, он убивает для удовольствия, ему плевать на Феллс-Черч. Он монстр…
— Конкретно сейчас он более человечен, чем ты, — она дотянулась и взяла Стефана за руку. — Стефан, ты необходим мне. А нам необходим он. Ты можешь это понять? Ты что, хочешь враждовать с собственным братом до конца жизни?
— А ты думаешь, он хочет чего-то другого?
Елена грустно посмотрела на свои пальцы, сплетенные с его.
— Он не дал мне тебя убить.
Она почувствовала инстинктивный страх Стефана, который постепенно утих. Он нехотя кивнул головой.
— Это правда. И вообще, кто я такой, чтобы называть его злом? Что сделал он, чего не сделал я?
Елена подумала, что она ненавидит этот его комплекс вины. Об этом надо было поговорить, но не здесь и не сейчас.
— Так ты согласен? Стефан, не молчи! О чем ты думаешь?
— В данный момент — о том, что у тебя всегда своя дорога. И ты по ней идешь, да, Елена?
Елена заглянула в его глаза, заметив, что зрачки были расширены, так что радужка еле виднелась. В его глазах были только усталость и обида.
— Так ты согласен? — тихо спросила она.
— Да, я… согласен…
— Вот и я согласен, — Дамон театральным жестом сграбастал Елену прежде, чем она смогла что-то возразить. — Ну и славно, что все мы тут такие согласные.
Потом Стефан вытащил руку. В тишине Елена услышала звуки с улицы. Кто-то плакал, раздавались отдельные крики, но в целом суматоха уже прошла. Из окна было видно, что кто-то уходил домой, кто-то суетился вокруг раненых. Доктор Файнберг ходил от группки к группке, раздавая советы. Казалось, городок пережил землетрясение или ураган.
— Никто не есть то, чем кажется, — повторила Елена.
— Что?
— Это сказала Бонни во время поминальной службы. У нее опять было видение. По-моему, это важно, — она попыталась привести мысли в порядок. — В городе есть люди, за которыми нам бы надо присматривать. Например, Аларих Зальцман.
Она кратко пересказала им то, что слышала утром в доме Алариха.
— Он — не тот, за кого себя выдает, но я не знаю, кто он на самом деле. Я не могу появляться на людях, так что выяснять это придется вам двоим. Но смотрите, чтобы он ни о чем не догадался.
Тут Дамон быстро сделал знак замолчать.
На верхней площадке кто-то был.
— Стефан? Ты здесь? Черт, я его, по-моему, здесь видел.
Голос принадлежал мистеру Карсону.
— Иди, — неслышно прошипела Стефану Елена. — Тебе надо вести себя как можно тише, чтобы остаться в Феллс-Черч. Обо мне не беспокойся.
— А куда пойдешь ты?
— К Мередит. Я тебе потом объясню. Иди.
— Я иду! — прокричал Стефан вниз, потом обернулся.
— И не думай, пожалуйста, что я оставляю тебя на него, — строго сказал он.
Елена замахала руками.
— Тогда оба идите. Вы только что согласились работать вместе. Теперь на попятный пойти хотите? — Она чуть не прожгла Дамона взглядом.
Он невинно пожал плечами.
— Хорошо-хорошо. Только скажи мне, счастье мое, ты голодна?
— Нет, вообще нет! — заверила Елена, хотя желудок подводило, но потом, поняв, что он имел в виду, добавила: — И в этом смысле тоже нет!
— Прекрасно! Только скоро ты проголодаешься. Помни.
Он догнал Стефана, тот испепелил его взглядом.
B голове Елены прозвучал голос любимого.
После этого они оба исчезли.
Ей хотелось найти ответы на собственные вопросы. И еще она кое-что заметила.
Телепатический дар Стефана стал гораздо слабее, голос в голове звучал тише, чем четыре дня назад, когда он боролся с братом. Если вдуматься, то до праздника Основателей он вообще не обладал телепатией. Раньше она как-то об этом не задумывалась, но теперь ее мучили сомнения. Отчего у него резко возросла Сила, и почему она медленно угасала теперь?
У Елены было время подумать, сидя на пустых хорах, пока люди покидали церковь, а снаружи медленно темнело небо. Она думала и о Стефане, и о Дамоне, все гадала, правильный ли выбор она сделала. Она поклялась не позволять им ссориться из-за себя, но уже нарушила эту клятву. Ну почему она
