Дневники вампира: Ярость

Вдруг Стефан понял, что его зрачки сужаются, когда он смотрит на парту Тайлера. А в это время кое- кто наблюдает за ним.

Мэтт быстро отвернулся и склонился над учебником истории, но Стефан успел увидеть выражение его лица.

Стефан пытался заставить себя не думать ни о чем и сосредоточиться на рассказе Алариха про войну Алой и Белой Розы.

5 декабря, точно времени не знаю, возможно, позднее утро

Дорогой дневник,

Утром Дамон вернул мне тебя. Стефан не захотел, чтобы я возвращалась к Алариху на чердак. Я пишу его ручкой. Мне больше ничего не принадлежит, ну, по крайней мере, я не могу пользоваться привычными вещами — тетя Джудит заметит, если я их заберу.

Прямо сейчас я сижу в амбаре за пансионом. Я не могу войти в помещение, где спят люди, если меня туда не пригласили. Животные, по-моему, не в счет — тут несколько крыс спят под сеном, и сова под крышей. Сейчас мы не обращаем друг на друга внимания.

Я пытаюсь не впадать в истерику.

Я пытаюсь отвлечься и пишу сюда — занимаюсь чем-то знакомым, привычным, нормальным. С той только разницей, что теперь вряд ли что-то в моей жизни будет нормальным.

Дамон говорит, что я привыкну гораздо быстрее, если постараюсь забыть старую жизнь и с радостью принять новую. По-моему, он уверен, что я непременно стану такой, как он. Он говорит, что я прирожденный охотник, и довольствоваться суррогатами нет смысла.

Прошлой ночью я охотилась на оленя — самого задиристого из всего стада. Я выпила его кровь.

Все, что я читаю в этом дневнике, — это грустный рассказ о том, что я постоянно искала что-то родное и естественное для себя. Но не ЭТО. Такая новая жизнь неестественна. Мне страшно подумать, во что я превращусь, если назову родной ЭТУ жизнь.

Боже, мне страшно.

Сова практически белая, особенно когда расправляет крылья и становится видна их внутренняя сторона. Сзади она выглядит золотистой. Но в действительности у нее только немножко золотистого вокруг мордочки. Прямо сейчас она сосредоточенно глядит на меня, потому что я издаю звуки, пытаясь не заплакать.

Смешно, наверное, но я все еще могу плакать. Ведьмы, наверное, не могут.

На улице пошел снег. Я закуталась в куртку.

Елена прижала блокнотик к телу и закуталась в куртку до подбородка. Было очень тихо, слышалось только дыхание спящей живности. Снаружи так же бесшумно шел снег, накрывая землю плотным белым одеялом. Елена уставилась перед собой остекленевшими глазами, не замечая слез, катившихся по щекам.

***

— Бонни Маккалог и Кэролайн Форбс, останьтесь, пожалуйста, после урока ненадолго, — отчеканил Аларих, когда прозвенел звонок с урока.

Стефан нахмурился, а потом погрустнел еще больше, когда увидел, что за дверями класса стоит Викки Беннет, напуганная и стесняющаяся.

— Я буду ждать снаружи, — многозначительно сказал он Бонни. Та кивнула. Он поднял бровь, и она ответила понимающим взглядом. Этот взгляд говорил: даже не думай, что я могу что-то там разболтать.

Выходя, Стефан надеялся, что Бонни сумеет удержать свое красноречие при себе.

Ему пришлось посторониться, чтобы пропустить Викки Беннет, но он тут же налетел на Мэтта, который выходил из другой двери и пытался выскользнуть в коридор как можно скорее.

Не думая, Стефан схватил его за руку:

— Мэтт, погоди.

— Отстань от меня, — Мэтт попытался вывернуть руку. Он посмотрел на нее очень удивленно, как будто не понимая, почему из-за этого нужно так нервничать, хотя каждая мышца его тела сопротивлялась захвату Стефана.

— Я просто хочу поговорить. Одну минутку, хорошо?

— У меня нет этой минутки, — отрезал Мэтт, но наконец его глаза, чуть менее синие, чем у Елены, уперлись во взгляд Стефана. В глубине их была пустота, как у человека под гипнозом или под влиянием какой-то Силы.

Тут до Стефана дошло, что никакой другой Силы, кроме его, здесь не было. Просто человеческий мозг сам ушел в такое состояние, когда столкнулся с чем-то необъяснимым. Мэтт просто выключился.

Стефан аккуратно напомнил:

— Я про субботнюю ночь.

— Я не представляю, о чем ты говоришь. Блин, я же сказал, что мне надо идти.

По глазам Мэтта было видно, что он будет сопротивляться до конца, но Стефан почувствовал, что нужно попробовать еще раз.

— Я не виню тебя за то, что ты не в себе. На твоем месте я вообще бы взбесился. И я знаю, как это — не хотеть думать, особенно когда мысли сводят с ума.

Мэтт качал головой, а Стефан оглянулся. Коридор был практически пуст, и Стефану вдруг захотелось рискнуть. Он понизил голос:

— Но, возможно, тебе будет интересно узнать, что Елена проснулась и теперь ей…

— Елена мертва! — заорал Мэтт, привлекая всеобщее внимание. — Я же просил отстать от меня!!

Он толкнул Стефана, да так неожиданно, что тот отлетел к другой стене, практически растянулся на полу. Мэтт даже не обернулся, быстро удаляясь по коридору.

Пока не подоспела Бонни, Стефан просто пялился на стену. Там висел плакат с фотографией танцующих на Снежном балу, и, прежде чем девочки вышли, Стефан успел его досконально изучить.

Несмотря на все то, что Кэролайн сделала ему и Елене, Стефан не чувствовал к ней ненависти. Ее каштановые волосы висели безжизненными прядками, лицо осунулось, сама девушка ссутулилась, утратив привычную горделивую осанку.

— Все нормально? — спросил он Бонни, когда они поравнялись.

— Конечно. Аларих просто знает, что мы трое — Викки, Кэролайн и я — прошли через многое, и он хочет, чтобы мы знали о его желании поддержать нас, — заявила Бонни, но ее щенячий восторг относительно учителя истории выглядел несколько искусственным. — Ничего лишнего мы ему не сболтнули. На следующей неделе у него в доме опять будет собрание, — бодро добавила она.

Замечательно, подумал Стефан. Обычно он не преминул бы съехидничать по этому поводу, но сейчас было не до этого.

— Вон Мередит, — выпалил он.

— Наверное, она нас ждет, — а хотя нет, она спускается в сторону кабинета истории. Забавно. Я ее предупреждала, что жду здесь.

Более чем забавно, подумал Стефан. Он только краем глаза успел заметить ее, когда она заворачивала за угол, и это потрясло его. Мередит явно что-то просчитывала, выражение лица было сосредоточенным, походка — осторожной. Она явно хотела остаться незамеченной.

— Она вернется через минуту, когда увидит, что нас там нет, — предположила Бонни, но Мередит не появилась ни через минуту, ни через две, ни через три. Она объявилась через десять минут и очень испугалась, увидев, что Стефан с Бонни ее ждут.

— Простите, задержалась, — спокойно извинилась она, и Стефан позавидовал ее самообладанию,