Класс истории был теплым и залит ярким светом. С другой стороны здания школы, кафе было еще более ярким, сияя с Рождественскими огнями и декорациями. После прихода, Елена тщательно осмотрела его с безопасного расстояния, наблюдая, как пары прибывают на танцы, обходя полицейских из подразделения шерифа в дверях. Чувствуя тихое присутствие Дамона позади нее, она указала на девочку с длинными, светло-каштановыми волосами.
— Викки Беннетт, — сказала она.
— Поверю тебе на слово, — ответил он.
Итак, она осмотрела вокруг их импровизированный штаб на одну ночь. Стол Алариха был освобожден и приставлен к черновому плану школы. Мередит склонилась возле него, ее темные волосы разметались на его поверхности. Мэтта и Бонни не было, на парковке они смешались с прибывающими на танцы, а Стефан и Дамон обходили школу по периметру. Они собирались возвращаться.
— Лучше тебе остаться внутри, — сказал Аларих Елене. — Нам еще не хватало, что бы кто-нибудь увидел тебя и начал преследовать с колом.
— Я всю неделю ходила вокруг города, — удивленно ответила Елена. — Если я не захочу быть замеченной, ты и не увидишь меня.
Но она согласилась остаться в классе истории и координировать действия.
«Это походит на замок, — думала она, наблюдая, как Аларих отмечал расположение офицеров из подразделения шерифа и других мужчин на карте. — И его защищаем мы. Я и мои верные рыцари».
Круглые и плоские часы на стене отсчитывали минуты. Елена отмечала, когда люди входили и выходили из дверей. Она наливала горячий кофе из термоса для тех, кто хотел. Она слушала входящие сообщения.
— На северной стороне школы все тихо.
— Большой сюрприз. Кэролайн только что получила корону Снежной королевы.
— Несколько хулиганов на парковке — только что шериф отловил их…
Полночь пришла и ушла.
— Возможно, мы ошибались, — сказал Стефан через час или более.
Это был первый раз с начала вечера, когда они собрались все вместе.
— Может это происходит где-то еще, — сказала Бонни, снимая ботинок и глядя в него.
— Мы никак не можем узнать, где это произойдет, — решительно сказала Елена. — Но мы не ошибались на счет того, что это случится.
— Возможно, — задумчиво произнес Аларих, — есть шанс. Я имею в виду, узнать, где это случится. — Когда все вопросительно подняли головы, он сказал, — Нам нужно экстрасенсорное предвидение.
Все глаза повернулись к Бонни.
— О, нет, — сказала Бонни. — Я покончила со всем этим. Я ненавижу это.
— Это великий дар, — начал Аларих.
— Это великая большая боль. Слушайте, вы не понимаете. Обычно предсказания достаточно плохие. Кажется, что большей частью, я узнавала вещи, которые я не хочу знать. Но это берет верх надо мной — это ужасно. И потом я даже не могу вспомнить то, что сказала. Это страшно.
— Берет верх над тобой? — повторил Аларих. — Это как?
Бонни вздохнула.
— Это — то, что случилось со мной в церкви, — терпеливо сказала она. — Я могу предсказывать по другому, например, гадание на воде или по ладони, — она посмотрела на Елену, и затем отвела взгляд, — и тому подобные вещи. И потом, было несколько раз, что что-то побеждало меня и просто использовало для разговора с людьми. Это похоже на то, что кто-то вселяется в меня.
— Как на кладбище, когда ты сказала, что что-то там поджидало меня, — сказала Елена. — Или когда ты предупредила меня не ходить возле моста. Или когда ты пришла на обед и сказала, что смерть, моя смерть, была в доме.
Она автоматически посмотрела на Дамона, который спокойно ответил ей пристальным взглядом.
«Тем не менее, это было неправильно», — подумала она.
Дамон не был ее смертью. Так что означало пророчество? На секунду что-то вспыхнуло в ее голове, но прежде, чем она смогла ухватиться, Мередит прервала.
— Это словно другой голос говорит через Бонни, — объяснила Алариху Мередит. — Она даже выглядит по-другому. Может быть, в церкви ты был не достаточно близко, чтобы увидеть.
— Но почему вы не говорили мне об этом? — Аларих был взволнован. — Это может быть важно. Эта сущность — что бы это ни было — может дать нам важную информацию. Это может раскрыть тайну Другой Силы, или, по крайней мере, дать нам ключ, как бороться с этим.
Бонни покачала головой.
— Нет. Это — не то, что я могу просто свистнуть, и это не отвечает на вопросы. Это просто происходит со мной. И я ненавижу это.
— Ты имеешь в виду, что ты не можешь думать ни о чем, что может пробудить это? О чем то, что пробуждало это прежде?
Елена и Мередит, которые очень хорошо знали, что могло пробудить это, посмотрели друг на друга. Елена прикусила щеку. Это был выбор Бонни. Это должен быть выбор Бонни.
Бонни, положив голову на руки, косо взглянула сквозь красные завитки на Елену. Потом она закрыла глаза и застонала.
— Свечи, — сказала она.
— Что?
— Свечи. Пламя свечи могло бы это сделать. Я не могу быть уверенна, вы понимаете; я ничего не обещаю…
— Кто-нибудь сходите, обыщите научную лабораторию, — сказал Аларих.
Это было место, напоминающее о дне приезда Алариха в школу, когда он попросил всех поставить стулья кругом. Елена смотрела на круг лиц, которые устрашающе снизу вверх освещало пламя свечи. Там был стиснувший зубы Мэтт. Возле него Мередит, ее темные ресницы отбрасывают тени наверх. И Аларих в пылу, наклонившийся вперед. За ним Дамон, на его лице танцуют свет и тень. И Стефан, высокие скулы которого выглядели слишком резко очерченными для глаз Елены. И наконец, Бонни, выглядевшая хрупкой и бледной даже в золотом свете свечи.
«Мы связаны», — подумала Елена, охваченная тем же самым чувством, что она испытывала в церкви, когда она взяла руки Стефана и Дамона.
Она вспомнила белый тонкий круг воска, плывущий в блюде воды.
«Мы можем сделать это, если мы будем держаться вместе».
— Я буду просто смотреть на свечу, — сказала Бонни, ее голос немного дрожал. — И ни о чем не думайте. Я попробую открыться для этого.
Она начала глубоко дышать, пристально вглядываясь в пламя свечи.
И затем это случилось, также, как это происходило раньше. Обычное выражение лица Бонни ушло, и
