заклинаниями, а справа высились груды щебня и пепла — когда-то это были камни размером с кулак, а ныне ее заклинаниями они обратились в пыль.
— Ты можешь идти?
— Думаю, да, — ответила принцесса и, слегка пошатываясь, поднялась на ноги, — но пока я не смогу пользоваться заклинаниями.
Она и раньше подозревала это, но расплывчатое ощущение в голове превратило подозрения в уверенность — та огромная магическая сила, которую она приобрела, находясь под воздействием запечатывающего заклинания, покинула ее. Атайя вернулась к своему первоначальному уровню адепта, наделенного огромной силой, но не более того.
Когда Джейрен почувствовал, что она может идти, не спотыкаясь, он вывел Атайю из бухты в ослепительное сияние безоблачного утра.
— Как далеко отсюда до усадьбы?
— Примерно двадцать миль, я полагаю. Когда попадем на земли графства, местность станет более знакомой. Наша семья часто проводила летние месяцы в Надьере после того, как отец женился на Дагаре. Если сегодня мы проделаем большую часть пути, то к завтрашнему утру сможем попасть в усадьбу.
Атайю не радовала мысль о таком долгом переходе, но она согласилась с Джейреном, что это самый безопасный способ добраться до усадьбы. Вряд ли им удалось бы переместиться прямо в усадьбу незамеченными, к тому же Джейрен настаивал на том, чтобы предварительно разведать местность и дать Атайе время восстановиться после использования транслокации. К тому же в отличие от усадьбы эта пещера была одним из немногих мест в северо-западном Кайте, которые Атайя знала достаточно хорошо.
День благоприятствовал прогулке — здесь, в непосредственной близости от моря, гнетущая июльская жара совсем не ощущалась, унесенная на юг сильным морским бризом, и вместо того, чтобы искать гостиницу, Джейрен и Атайя устроились на ночлег в дубовой роще, к вечеру оставив большую часть пути позади. Утро уже кончалось, когда они достигли деревни Коукли, расположенной менее чем в двух милях от усадьбы.
Вместо того чтобы обойти деревню, Атайя и Джейрен решили пройти через нее и попытаться выяснить что-нибудь о подробностях захвата графства, прежде чем искать встречи с Мудрецом. В своих унылых и потертых крестьянских одеждах они ничем не отличались от других деревенских жителей, спешащих по своим делам, и если будут осторожны, никто и внимания на них не обратит.
Атайя была здесь всего несколько лет назад, но изменения, произошедшие с тех пор в деревушке, бросались в глаза. Коукли превратилась в многолюдный городок, ставший временным прибежищем для солдат наступающей армии Мудреца. Улицы кишели вооруженными людьми в черных мундирах, отделанных серебром, а местные жители, спешащие по своим делам, старались обходить солдат за версту. Магическая сила проявлялась открыто, даже с вызовом, — ведьмины огни, словно фонари, горели в каждом окне, несмотря на солнечный день. Около реки отряд солдат тренировался в использовании заклинаний для битвы, противостоя другому отряду: одни слитно произносили заклинания, вызывающие огненные дуги, другие останавливали пламя с помощью защитных заклинаний.
— Смотри, — пробормотал Джейрен, — что это там?
На лужайке, расположенной в центре деревни, у разрозненных торговых рядов, стояла клетка, в которой находился светловолосый мужчина. Стены клетки состояли из переливающихся потоков воздуха, похожих на ожившее стекло. Атайе никогда не уводилось видеть такого прежде, и она решила, что это разновидность связывающего заклинания. Отвесные стены клетки пульсировали в такт биению сердца мужчины, и когда он осмеливался коснуться их, пульсация становилась беспорядочной, и вылетающие искры обжигали его. Собравшаяся толпа детей рядом с клеткой издевалась над пленником, выкрикивая оскорбления и закидывая его перезревшими помидорами. Их удовольствие вызывало то обстоятельство, что предметы, которые ни бросали в пленника, свободно проникали сквозь стены тетки, в то время как с его стороны стены оставались непроницаемыми. Были здесь и несколько взрослых, не отличавшихся особым пылом. Впрочем, одна женщина проклинала пленника даже громче, чем любой из находящихся здесь детей, ее пухлое лицо искажал гнев.
— Выходит, ты предпочел бы увидеть меня мертвой! — вопила женщина, ее лицо обрамляли грязные светлые локоны. — Наконец-то я получила шанс вырваться из этой глупой деревни, а ты хочешь, чтобы я все бросила!
Она швырнула в него ком грязи, даже не потрудившись сперва отделить от земли навоз. Пленник инстинктивно поднял руку, чтобы защититься, и локтем задел за стенку клетки. Он взвизгнул от боли, так как сноп искр обжег кожу, оставляя страшные красные рубцы. Деревенские дети завизжали от удовольствия.
— Эти люди обманывают тебя, Хильда, — произнес мужчина, слова его сопровождались хором насмешек со стороны взрослых зрителей. — Пусть даже они и дадут тебе те деньги и земли, что пообещали, но какой в этом прок, если взамен ты потеряешь душу? Если ты обладаешь магической силой, то почему бы тебе не отправиться в лагерь принцессы? По крайней мере ее сторонники никогда не пытались свергнуть короля.
— Да разве в этом дело, черт возьми! Что хорошего сделала для нас ее королевское высочество, я тебя спрашиваю. О да, она с удовольствием научит нас заклинаниям, но сможет ли она остановить королевское правосудие и не дать Трибуналу перерезать нам глотки? Мы заслуживаем большего, а принцесса никогда не сможет дать нам этого. Подумай, Бен. Мы могли бы получить в десять раз больше земли, чем у нас есть, и денег… и приличную еду, и одежду…
— Только если отнимем все это у кого-нибудь! — отвечал пленник. — Где здесь справедливость?
Хильда фыркнула.
— А где ты видишь справедливость в обряде отпущения грехов?
Привлеченный спором один из солдат Мудреца неторопливо подошел к пленнику.
— Если не перестанешь вести подобные разговоры, Мудрец украсит твоей головой ворота своей новой усадьбы.
— Какая разница? — уныло спросил мужчина. Он бросил быстрый взгляд на жену. — Он и так уже все у меня отнял.
Пока толпа продолжала измываться над пленником, ухо Атайи уловило едва слышный стук копыт, становящийся все ближе. Минутой спустя полдюжины всадников влетели на лужайку, подняв на дороге облако пыли. Одного из них Атайя узнала сразу — он не потерялся бы и в тысячной толпе. С кажущейся небрежностью принцесса позволила капюшону опуститься на лицо — сейчас не время и не место для их встречи. Вероятно, жители Коукли слышали истории, которые рассказал ей Мэйзон, и если они обнаружат принцессу, то вполне могут напасть на нее — если не сделают чего похуже — только за то, что она отказывается использовать свои способности, чтобы определять, кто из них является лорнгельдом, а кто — нет.
Мудрец острова Саре направил своего мощного жеребца сквозь толпу местных жителей, грозный, словно король-завоеватель. Хоть он и был ее врагом, Атайя не могла не признать, что выглядит Мудрец величественно — золото блестит в ушах и на шее, шелка цвета изумруда, темные волосы и плащ развеваются по ветру. Он натянул вожжи рядом с пленником, удивленно глядя на него.
— В чем дело, Доррит?
Солдат выступил вперед и отсалютовал своему господину.
— Этот человек схвачен сегодня утром, ваша светлость. Его жена — одна из нас. Вы нашли в ней магические зерна на прошлой неделе, если помните. Мы схватили его, потому что он пытался убедить свою жену не присоединяться к нам.
Мудрец ухмыльнулся, глядя на пленника, словно его забавлял бессвязный лепет ребенка, который только учится говорить.
— Он ничего не понял. Всякий, кто осознает величие моей миссии, верит: все, что я делаю, соответствует Божьей воле.
