Раз в три-четыре месяца Геннадию Павловичу приходилось менять секретный номер, потому как правдами и не правдами страждущие узнавали его и начинали докучать просьбами. Поэтому обычно бывший советник президента все же посматривал на определитель номера, чтобы понять, кто его беспокоит. Сереброву он ответил бы и среди ночи, ответил бы и лежа на верхней полке в парилке.
– У меня есть чем тебя порадовать. Презентация, на которой будут все три фигуранта с женами, вскоре все же состоится.
– Вот и отлично. В таком случае похороны Николая должны состояться завтра, максимум – послезавтра.
– Николая? – попытался припомнить Геннадий Павлович.
– Того самого парня, которого выловили из мелиоративного канала по моей наводке.
– А, – вспомнил бывший советник президента, – это не в моей компетенции. Во-первых, упрется следствие, они стараются продержать у себя труп как можно дольше, чтобы потом не заниматься эксгумацией, во-вторых, упрутся родственники, им решать, где и когда похоронят человека.
– Вы, Геннадий Павлович, солидный человек, способный горы перевернуть, если захотите, а рассказываете мне вещи банальные и понятные, будто я малый ребенок, еще не усвоивший, кто и на что имеет право. Еще раз повторюсь, мне надо, чтобы похороны состоялись до презентации, и это не моя прихоть, а условие выполнения нашего договора. – Что же я могу сделать?
– Ваши проблемы. Хотя я бы посоветовал поступить как в старом анекдоте…
– Кто из нас зять, а кто из нас теща? Кому из нас не терпится упокоиться в кремлевской стене?
– Как хотите, но похороны завтра, – засмеялся Серебров. – Это, конечно, в том случае, если вы заинтересованы в благополучном исходе дела.
– Придется напрячься. Как только получится, сообщу.
– Не сомневаюсь.
Покончив с телефонным разговором, Серебров открыл дверки огромного платяного шкафа и принялся перебирать одежду.
Наконец ему пришлось признать, что у нормального человека одежды, подобной той, которую любил покойный Николай, в гардеробе не отыщется и ее придется покупать. Время еще позволяло.
«Если на машине, то за час до закрытия можно объехать несколько магазинов».
Продавцы в бутиках обычно вышколены по первому разряду, никогда не позволят себе возмутиться поведением клиента, пусть даже сразу сообразят, что он покупать ничего не собирается. На работу в торговом зале принимают людей со вкусом, тех, кто умеет подобрать галстук, пиджак, предложить рубашку нужного оттенка.
Молодая девушка подозрительно покосилась на Сереброва, когда тот входил в полуподвальное помещение, оформленное в ковбойском духе. Джинсы, клетчатые рубахи, свитера грубой вязки, ботинки на толстых рифленых подошвах, высокие стеллажи из грубых досок – вот что составляло убранство заведения. Сперва девушка подумала, что мужчина в строгом костюме, который сидел на нем словно влитой, забежал навестить подружку, но девушек, работавших вместе с ней, она знала не первый год, о крутом приятеле они бы наверняка успели проговориться.
– Добрый вечер, – ласково произнесла она. – Наверное, для сына решили присмотреть? – предположила она. – У нас есть хорошие молодежные модели.
Серебров улыбнулся мягко и приветливо:
– У меня нет сына. И знаете почему?
– Тяжело делать выводы, не зная человека.
– У меня нет жены, поэтому одежду я покупаю только для себя или для женщин, которые мне нравятся.
Лишь выдержка, привитая девушке двухлетней работой в магазине, не позволила ей выказать удивление. Мужчины, подобные Сереброву, – нарасхват, всегда отыщется проходимка, сумевшая захомутать состоятельного красивого мужика.
– Я умею бывать всяким, – предупредил Серебров, – и пусть вас не смущает мой строгий костюм.
Он остановил девушку взмахом руки и, подойдя к полке, пробежался пальцами по стопкам с джинсами.
– Вот эти, эти и эти, – выбрал он три пары, – занесите, пожалуйста, в примерочную.
Выбор сорочки занял много времени, но Серебров оставался недоволен.
– У вас нет чего-нибудь эдакого? – он щелкнул пальцами. – С придурью.., даже с идиотизмом? Чтобы посмотрели на меня и сразу поняли: у мужика не все в порядке с головой.
Десять минут продавщица наблюдала, как колышется занавеска в кабинке для переодевания. На белой полотняной портьере с эмблемами джинсовых фирм то возникала, то исчезала тень хорошо сложенного мужчины.
«Ну и мерзость! – подумал Серебров, разглядывая свое отражение в зеркале. Его прическа абсолютно не совпадала с нарядом. – Встреть я подобного субъекта на улице, дорогу ему уступать бы не стал», – подытожил Сергей, откладывая комплект одежды и ставя наверх пару ботинок.
– Эти, – сказал он, – упакуйте, пожалуйста. Если несложно, то выпишите, пожалуйста, копию чека.
С бумажным мешком под мышкой Серебров выбежал на улицу.
«Я успею и в парикмахерскую», – взглянул он на часы.
Из двух парикмахерш, которым Серебров мог рискнуть доверить собственную голову, на месте оказалась лишь Тамара, а Валентина ушла в кинотеатр на показ модного фильма.
