– За рулем все злые. Тут нет ни мужчин, ни женщин, все участники дорожного движения. Раз села за руль, значит, не жди к себе снисхождения.
Водители от Кабанова шарахались, потому как всерьез воспринимали букву 'У' на заднем стекле.
Они расшифровывали ее точно так же, как генерал, – «Убийца за рулем».
«Волга» промчалась возле открытой автостоянки, нырнула в узкий проезд между пыльными кустами и оказалась на растрескавшемся, выкрошившемся асфальте автодрома. На огромной площадке судорожно дергалось около десятка машин, чьи владельцы тренировались в вождении перед сдачей на права.
Кабанов проехал круг почета и наконец-то уступил руль дочери.
– Сдашь экзамены как все, честно. Не вздумай взятку ГАИшникам давать, я должен быть кристально чист, в депутаты иду.
– Мне твоего депутатства не надо, – Кристина захлопнула дверцу. И поскольку привыкла тренироваться на другой машине, вместо задней скорости включила первую. «Волга» прыгнула вперед, и генерал еле успел отскочить в сторону.
– Извини, папа, – глядя невинными глазами на отца, сказала Кристина.
– Еще бы немного, и ты бы на моей могиле извинялась. Не получится из тебя человека, одно слово – баба, – Кабанов махнул рукой и присел на лавочку-инвалида, предварительно подстелив под себя вчерашнюю газету.
Чистота была бзиком генерала, он умудрялся носить белый костюм месяцами, и тот даже к концу лета сиял девственной белизной. Смотреть на то, как дочь мучит машину, генерал без содрогания не мог.
«Баб ни в политику, ни за руль пускать нельзя», – женщин генерал неизменно называл «бабами», вкладывая в это слово максимум отвращения.
Немного освоившись в переключении скоростей, Кристина несколько раз сумела вписаться в очерченную на асфальте масляной краской стоянку.
– Случайно получилось, – пробурчал генерал и посмотрел на часы – бывший депутат, бывший член правительства Александр Скворцов опаздывал на встречу.
«На него не похоже, – забеспокоился Кабанов. – Может, случилось что?»
Прошло еще десять минут ожидания, пока наконец на автодром не выехала машина Скворцова. Бывший депутат легко выбрался из салона и взбежал по откосу к Кабанову.
– Привет, Григорий Викторович.
Александр Скворцов выглядел вполне довольным, но в глубине глаз таилась настороженность. Генерал крепко сжал ладонь Скворцова в своих пальцах. Бывший депутат всегда боялся генеральского рукопожатия, после него ладонь могла долго болеть.
– Дочку водить учишь?
– Не выйдет из нее толка. Будь моя воля, я бы у всех баб права забрал.
Скворцов улыбнулся:
– Ты только не брякни такое на встрече с избирателями или потом – в Государственной Думе, потому как и женщины за тебя голосовать должны.
– За военного они всегда с охотой голосуют. Любая баба о военном мечтает.
– Не скажи, – напомнил Скворцов. – Посмотри, – и достал из кармана сколотые скрепкой машинописные листки.
Кабанов вытянул руку и чуть прищурился:
«Результаты социологического опроса», – по слогам прочел он название. Попытался читать и дальше, но в глазах у него зарябило от обилия цифр, непонятных слов и значков.
– Читай, – подбодрил его Скворцов.
– Ты мне, Александр, по-простому объясни, по-человечески. А то я термины «выборка» и «погрешность» еще понимаю, а вот что такое «латентный», хоть убей, в толк не возьму.
– Латентный – это когда человек… – с готовностью принялся объяснять Скворцов, но Кабанов тут же остановил его:
– Не старайся, ты не лекцию в университете читаешь. Поздно, Александр, мне такие слова учить, моя сила в простоте.
В душе Скворцов согласился с этим утверждением.
Кабанов брал избирателя именно простотой и прямолинейностью, никогда не рассуждал о делах сложных, но при этом оставался абсолютно управляемым.
– Получается, что Горбатенко тебя немного обходит, и именно за счет женщин, – Скворцов ногтем отчертил нужную строчку. – Женщины даже с минимальным образованием собираются голосовать за него.
– Горбатенко? Этот недоросток, бывший следователь? – захихикал Кабанов. – Я бы его и взводом командовать не поставил.
– Тем не менее, – вздохнул Скворцов, – образованные женщины предпочитают его.
– Я всегда говорил, что бабы – дуры.
– Придется с этим считаться.
– Честно признаюсь тебе, Александр, устал я от всего этого, с дураками по школам и клубам встречаться. Пенсионеры, они знаешь какие вредные! Старушки нервные, кричат, ругаются. Вчера одна
