шутки, но ему было не до них.
– Можно с тобой поговорить?
Я немного напрягся, но с тона решил не сбиваться:
– Можно. Грешным делом, люблю говорить. Даже больше, чем слушать.
– Тогда отойдем.
Я напрягся еще больше и молча вышел вместе с ним из бильярдной.
– Для начала – познакомимся. Я – Александр Иванов. Знаешь такого пародиста? Так мы тёзки.
– Ты меня что-то спросить хотел? – я улыбнулся на его попытку сбросить напряжение.
– Слушай, кто такой Раис?
– Никто, простой рабочий. Но остальные его боятся, а значит, уважают.
– А-а, понятно. Тогда мне с ним еще раз поговорить нужно. Я пойду, хорошо? – и, не дожидаясь моего ответа, он вернулся в бильярдную.
На следующий день Александр подошел ко мне как к старому знакомому и заговорил безо всяких приветственных ритуалов.
– Раис – нормальный мужик, мы всё уладили. В Якутске пять лет я бригадиром плотницкой бригады был, своих архавцев вот так держал – он потряс кулаком, – а тут подходит ко мне неизвестно кто и главного корчит.
Как я понял, Сашка, человек на кладбище временный, решил авторитет Раиса не перебивать, но и собой командовать не позволил. В результате тоже оказался вне коллектива. Меня это устраивало, тем более, последовавшая беседа выявила поразившие нас обоих совпадения. Например, мы оба перед отъездом записали диск 'Nobodyґs Fools' группы 'Slade', а последняя, прочитанная им и мной, книга – 'Царь- рыба' Астафьева. Даже стереоаппаратура была одинаковая – 'Вега 003', печально известного бердского радиозавода.
– Я для дочки ее купил, – объяснил Сашка, – пусть растет с хорошей музыкой.
Моя дочь родится через пять лет, а 'Вега' до того времени не доживет – успешно отыграв свадьбу,она уйдет в небытие, став жертвой постоянных улучшений и модификаций.
С этого дня мы ежедневно (с перерывом на выходные и праздничные дни) проводили вместе полтора-два часа. Он говорил, а я его слушал, что для меня было совсем необычно. Насколько я раньше замечал, окружающие всегда страдали от моей избыточной разговорчивости. Вот фрагменты некоторых его монологов.
'… она работала в универмаге, в парфюмерном отделе. Я неделю, как из Якутска приехал, денег – полны карманы. Смотрю – красивая, ничего себе. Дай, думаю, попробую подъехать. С женой у меня всё нормально было, а здесь какой-то охотничий инстинкт сработал. Подхожу и говорю:
– Мне нужны хорошие духи, желательно, подороже, в подарок очень симпатичной девушке.
Она протянула мне какую-то коробочку. Я заплатил, поставил эту коробочку на прилавок и выдал заранее подготовленную фразу:
– Духи для Вас, а познакомимся мы завтра, сегодня, к сожалению, я не могу.
Женщины любопытны, и на этом их всегда можно поймать. Я исчез, не дожидаясь ее реакции, а на следующий день пришел знакомиться. Через две недели мы решили пожениться.'
'… расстались без скандала. Я всё оставил – квартиру, мебель, стереоаппаратуру, все вещи. Себе взял японский кассетник 'Панасоник' и машину. Машина, так и так, была на друга зарегистрирована, я ездил по доверенности. Если бы до суда дошло, она там никак не всплывала. Но не дошло, слава Богу. Не люблю сцен.
Мы с Наташкой расписались, а жить нам негде. Я у друга ночевал, она – в женской общаге. Стали думать, что дальше делать, я говорю – поехали в Якутск, квартиру там снимем. Здесь, в Донецке, за деньги ничего не найдешь. Она – нет, лучше в Мурманск, там у меня старшая сестра замужем за моряком. У них двухкомнатная квартира, а детей нет. Первое время у них можно пожить. Вот так и приехали мы сюда. Сестра ее к нам нормально относится, а свояк нервничает, ждет, когда уедем. Я понимаю, что стесняем, но пока ничего найти не можем. С квартирами здесь ещё та напряженка. Через месяц ему в плавание, сказал мне, чтобы к тому времени съехали. Боится…'
'… как говорится, 'в соку'. Мне баба ежедневно два раза нужна. Другие женятся и через год раз в неделю не осиляют. С первой женой мы семь лет жили, и два раза в день, а точнее, за ночь, было стабильно. И жена – всегда рада, всегда согласна, ни разу 'нет' не сказала. А с Наташкой почему-то никак не наладится. То ли она в чужом доме расслабиться не может, то ли удовольствия не получает, но уклониться пытается всеми правдами и неправдами. Мы месяц, как поженились, а до сих пор не могу к ней ключа подобрать. Даже когда уступит, согласится, чувствую – терпит, а не наслаждается. И мне такое в тягость – не муж, а, вроде, насильник. Опять же, нравится она мне, и организм требует. К воздержанию я не привык. В Якутске никаких проблем не было. Там местные бабы русских всегда якутам предпочитали. Может, потому, что дети-метисы очень красивые получаются, особенно, девочки. Скуластенькие, кожа матовая, как куклы. Лежу раз с одной якуткой, отдыхаю после бурных минут. Она посмотрела на мой член, отмерила две трети и говорит: 'У моего мужа вот такой, а мне побольше – приятнее'. Я от гордости…'
'…Бригаду архавцев подчинить нетрудно. В ней всегда кто-то лишнего выпендривается. Но, в глубине души, он понимает, что этого делать не стоит. Подходишь к такому и спокойно, без разговоров – прямой правой меж глаз. Тут же успокаивается. Работяги драться не умеют и не любят. Всё больше на разборки напирают: базар – вокзал. А получит в лоб, начинает соображать, что хорошо, а что – плохо. После такого урока несколько дней на меня волком смотрит, но потом успокоится, может даже предложить 'на мировую' выпить. И другим в бригаде – наука: они всё видели, всё поняли.
Вообще-то, кулаками лучше не драться, от них нервы расходятся. В драке побеждает не сильный, а спокойный и злой. Ребром ладони по шее или торцом под кадык – просто, эффективно и…'
'…Деньги я всегда умел зарабатывать. Конечно, не в Донецке, на шахте – там смертность жуткая. В газетах об этом не пишут, но у нас все знают – аварии чуть ли не каждый месяц. Да и так, от шахты – то с легкими проблемы, то рак, то еще какая гадость привяжется. Крупные деньги коммуняки мешают зарабатывать. Бизнес у нас запрещен, а лопатой и топором миллион не заработаешь. Поэтому нужно крутиться, какие-то варианты искать. У меня этих вариантов набралось не меньше, чем у Остапа Бендера. Ну, хотя бы, такой: покупаешь семена, точнее, луковицы тюльпанов, сажаешь дома, примерно, в феврале, я сроки еще точно не узнавал. Можно в любой квартире – стеллажи, ящики с землей – и к Восьмому Марта у тебя – море цветов. Луковица стоит совсем копейки, а тюльпан на Восьмое Марта – до трех рублей. С вычетом затрат около двух тысяч можно заработать. Представляешь, годовая зарплата среднего инженера – меньше чем за месяц. Оставшиеся одиннадцать месяцев – другие планы…'
'…Автомобиль – не роскошь, а средство передвижения. Это я опять Остапа Бендера цитирую, а от себя добавлю – и средство самоуважения. Знаешь, когда сидишь за рулем собственной машины, появляется ощущение хозяина жизни. Особенно, зимой – на улице холод, ветер, люди идут, кто боком, кто спиной вперед. А ты в теплых 'Жигулях' мимо неспеша катишь. Как говорится, кайф не в том, что у тебя в холодильнике осетрина, а в том, что у соседа ее нет. Зимой я обычно попутчиков не беру – если только кто знакомый попадется. А так – даст рубль, а снегу и грязи на трешницу натащит. Летом – другое дело, если голосуют – останавливаюсь. Один раз случай был – не поверишь. Ехали мы с другом на двух машинах ко мне. До Донецка еще больше ста километров оставалось. Смотрю, стоит на обочине бабёнка, лет так тридцати, приятная на вид – голосует. Друг проехал, а я – затормозил. Говорит – ей тоже в Донецк. Ну, едем, разговариваем, чувствую – она всё как-то к одной теме сводит. Не выдержал и говорю:
