студенческий годы, друзей в общаге, преферанс до утра и взялся обучать Валерку всем тонкостям этой королевской игры. По правде сказать, 'всех тонкостей' Николай и сам не знал, но какой уважающий себя преферансист в этом сознается. Третьим, за неимением партнеров мужского пола, пришлось взять Татьяну. Играть она научилась быстро, играла хорошо и азартно, чем весьма удивляла законного супруга. Валерка же играл без энтузиазма, его деятельная натура требовала приложения сил в направлении зарабатывания денег.
– Мы тут дурака валяем, а за этот день можно было бы 80 марок заработать. Пять дней в неделю будет четыреста. Представляешь, я теряю четыреста марок каждую неделю.
– Не дурака, а преферанс, – возражал ему Николай. – Дурак тоже серьезная игра. Плохо играть в него умеют все, а хорошо – почти никто. Кстати, ты немецкий немного понимаешь, чего это там в телевизоре мужики галдят?
– Да там кто-то кого-то на шесть миллионов кинул. Не бери в голову, нас с тобой на шесть миллионов не обманешь, – ответил Валерка.
Действительно, тех восьмидесяти семи марок, которые выдавал на месяц социал, катастрофически не хватало. Основная статья расхода – еда. Кормили в отеле бесплатно, но дневной рацион был рассчитан на среднестатистического немца, то есть примерно в два раза меньше, чем привык потреблять столь же статистический русский желудок.
Чтобы сэкономить деньги, в город ходили не каждый день. Николай вообще не очень любил ходить с Валеркой из-за его склонности посещать дорогие магазины и примерять там чуть ли не все подряд. Как можно полчаса трясти шестисотмарочными кожаными куртками, если в кармане двадцать марок, а до следующего социала почти две недели? О резервном запасе Николай, конечно же, знал, но был уверен – ни на эту куртку, ни на трехсотмарочные пневмокроссовки Валерка его не истратит.
За две недели до получения разрешения на работу Валерка начал активно заниматься собственным трудоустройством, попутно приглядывая и работу для жены. Николай стеснялся искать работу, имея возможность предъявлять единственный документ – собственную наглую рожу. А, в общем-то, напрасно. К тому времени, когда им выдали разрешение, Валерка уже договорился, что с первого числа начинает работать на сырзаводе, а жена – посудомойкой в ресторане.
В четверг утром Валерка с женой сразу после завтрака ушли в город, не позвав с собой Николая, а на обед вообще не пришли. После обеда, часов около трех, к отелю подъехал ярко-красный 'Форд-Сьерра'. За рулем сидел Валерка, который, казалось, сиял еще ярче. Николай автомобилистом никогда не был и даже прав не имел. Но, все равно, у него от зависти слегка защемило сердце.
– Смотри, – начал показывать ему Валерка, – вот этот рычажок двигаешь вправо-влево, вперед-назад, – он регулирует баланс колонок. Их здесь четыре штуки. А звук какой!
– В перед, в зад… – сказал Николай.
– Ты сядь, почувствуй, какие кресла, комфорт! – не унимался Валерка. – А багажник! Огромный! Задние сиденья складываются, и тогда что хочешь – холодильник, телевизор – всё увезешь!
– За сколько взял? – спросил Николай.
– За две с половиной. На нем цена была – четыре тысячи, а мне еще раньше говорили, будешь брать за наличку – можно торговаться и скидку получить. Я полторы тысячи выторговал, сам не ожидал.
– Не слабо, – согласился Николай.
– Помнишь, на площадке, позади 'Альди', штук десять машин стояло на продажу и вывеска 'Авто Гюльбахар'? Я у него купил, там всех дешевле.
– Обманет турок, – с сомнением сказал Николай. Лицам с восточными фамилиями он не доверял.
– Не обманет, я в машинах разбираюсь. Не первую беру, – возразил Валерка.
Как позже выяснилось, все-таки обманул. Через две недели капот и крыша 'Форда' побледнели и стали седыми. Видимо, перед продажей турок натер машину специальным полиролем с цветным пигментом, но на южном альпийском солнце пигмент выгорел. Впрочем, этот чисто косметический дефект был у 'Форда' единственным недостатком.
Через месяц Валерка с Татьяной сняли небольшую двухкомнатную квартиру в городе, и Николай помог им переехать – затащил на второй этаж старый холодильник, который Валерка получил бесплатно от какого-то немца.
После этого Валерка с Николаем встречались примерно раз в месяц, и причиной всегда служила Валеркина новая большая покупка. Он купил: телевизор 'Сони' с экраном 72 см, видеокамеру 'Панасоник', видеомагнитофон 'JVC', в который подходили не только большие кассеты, но и маленькие, от видеокамеры, мини-стереокомплекс (снова JVC, нефирменных вещей, какими переполнены немецкие магазины, Валерка не признавал) и, наконец, подержанное пианино для жены. Затаскивать пианино Валерка Николая не позвал. Бегать с пианино по этажам – удовольствие небольшое, но Николай немного расстроился – дружба их потихоньку заканчивалась.
Следующий Валеркин визит с покупками связан не был. Начальник его цеха отмечал пятидесятилетие и, видимо для экзотики, пригласил и Валерку. Впечатления от немецкой гулянки переполняли его и требовали выхода.
– Знаешь, – рассказывал он Николаю, – там был баллон с каким-то газом. Если его вдохнуть, а потом что-нибудь говорить, голос становится тонким и дрожащим, как в мультфильме! – Валерка засмеялся и попытался изобразить, как это было.
– Форд продавать не хочешь? – сменил тему Николай.
– Пытался уже, но больше тысячи за него никто не дает. У меня, оказывается, старый вариант. У нового передние поворотники на крылья заходят, а у моего – нет. Такая мелочь, а как увидят – носы воротят. Я и в газету объявление давал, и в Мюнхен на базар ездил – кайн шанс. Заходил в автохаус – там у меня его за три тысячи берут, если я у них новый куплю. Но столько налички у меня нет, а кредит ни один банк не дает из-за азилянтских документов. Я решил – пока поезжу на старом, а как дадут вид на жительство, тут же пойду в автохаус и куплю новый. Представляешь – купил за две с половиной, год ездил и за три продал! Здорово!
Николай подумал, что так быстро немцы еще никому вида на жительство не давали, но вслух сказал:
– Здорово.
После этого Валерка не появлялся около полугода. Николай звонил ему пару раз, но Валерка разговаривал неохотно, отвечал односложно, в гости не приглашал, и Николай решил не навязываться.
Появился Валерка внезапно, без предупреждающего телефонного звонка. Взгляд колючий, на губах – кривая злая усмешка.
– Привет, – удивленно сказал Николай, – а я про тебя и думать забыл. Где пропадал? Что новенького?
– Выгоняют нас. Адвоката нанимал – не помогло. Два суда проиграл. Дали четырнадцать дней, чтобы покинуть Германию. А я никуда не поеду. В аэропорт привезут – паспорт порву. Без паспорта они не имеют права меня высылать. – Валерка перевел дух. – Слушай, а поехали вместе. Коммунисты теперь не у власти. Развернемся! У меня старший брат – главный инженер в колхозе. Он нас поддержит. Чего ты здесь забыл? Ну их к черту, всех этих немцев! Поехали.
– Да знаешь, я уж как-нибудь здесь… – разговор стал Николаю неприятен. Валерка это заметил.
– Не хочешь? Ну, как хочешь. Я пойду. Будь здоров, не кашляй.
Это была их последняя встреча.
С Николаем я случайно столкнулся на вокзале. Выглядел он странно: длинные сальные волосы, месяца два назад выкрашенные в желтый цвет, кожаная куртка с бахромой на
